Белые искры снега - Анна Джейн

— Подобное притягивает подобное, — отозвалась я, опять злясь. Его тон тоже казался недобрым. А вот остальным явно было весело.

— Вообще-то, Зарецкий, ты первый начал. Кстати, сильно?

— Что сильно? — подозрительно сощурился он. Шапку он снял, и русые волосы теперь растрепались, однако смотрелось это довольно-таки мило. Я понимаю тех малолеток со школы, разговор которых мы подслушали в туалете кафе.

— Сильно меня того… любишь? — извернулась я и поскребла ногтями по его коленке. Енот испуганно дернулся и закашлялся по-настоящему. Капитан Джек Воробей заботливо похлопал парня по спине.

— Слюнкой подавился? — нежно спросила я, вдруг почувствовав новый приступ веселья. Странные вещи меня смешат — то, как Зарецкий чихает и кашляет.

— Анастасия Леопольдовна, вы совсем того? — заявил он, наконец, подчеркнуто вежливым тоном. — Что вы несете?

Он вдруг вытащил перчатки — из тонкой светлой кожи, и натянул одну из них на руку. И, подняв кисти вверх, устроил самодельный кукольный театр одного актера. Роль кукол исполняли его собственные пальцы — он сложил их щепоткой, имитируя движение раскрывающегося-закрывающегося клюва.

— Скажите, что с ней не так? — сказала рука в перчатке глубоким печальным басом и указала в мою сторону.

— Наверное, что-то не так с психикой, — ответила вторая рука тоненьким неприятным манерным срывающимся голоском.

— Недостаток интеллекта? — предположил бас. На этом представление кончилось. Зарецкий сорвал нервно перчатку, и мне подумалось, что он сейчас кинет ее мне, вызывая на дуэль за непонятно какое оскорбление.

— Знаете, Анастасия Еромолаевна, перед тем, как сказать очередную очевидную глупость, вы сначала подумайте. Просто подумайте. Несколько раз. Если долго думать, можно приходить изредка к правильным выводам, — заявил парень с оскорбленным видом.

— В чем дело, Злорадский? — перековеркала я в отместку его фамилию. Почему-то он опять стал меня веселить.

— Ты решила меня опозорить по радио, а теперь песни поешь про какую-то там любовь? — обозлился еще пуще Ярослав.

Вот наглый щенок!

— Я? У тебя проблемы с памятью? Кто первым послал на радио смс-ку с признанием в любви?

— Тише-тише, Насть, ты чего так орешь, — бросила Ранджи.

— Извини. Злорадский, я только ответила на твой прикол своим приколом, — ответил я.

— Я не Злорадский! — вызверился он и только потом переспросил, скрестив руки на груди. — Чего? Какое смс? Ты в своем уме? А, хотя чего я спрашиваю про то, что отсутствует.

Вот ведь гаденыш!

— Такое смс. Где в любви признавался, песню Аларма еще просил поставить. Я в ответ тоже послала сообщение на радио. — Енот так сильно возмущался, что мне вдруг подумалось — а вдруг мне все это тоже показалось или же это был совершенно другой Ярослав, который открывал свои чувства совершенно другой Насте?

— Я никаких сообщений не посылал. Какие еще сообщения?

Ответом на все вопросы стало приглушенное, но крайне веселое ржание Шейка. Ему даже говорить ничего не понадобилось, и так все всем стало понятно. Решил, видимо, пошутить.

— Это ты, идиот? — спросил Ярослав тихо и угрожающе своего дружка. Тот пожал плечами и заржал еще веселее. Всю оставшуюся дорогу до травмпункта Зарецкий возмущался и сетовал на то, какой его друг неполноценный.

В травмпункт раненный пикапер и его друг направились вдвоем, однако вернулись они уже минут через десять. Судя по всему, щеку Шейку так ничто и не зашил.

— Вас что, в травмпункт не пустили? — поинтересовалась я лениво, расслабившись на своем месте и чуть ли не уснув. Пришлось их ждать — Ранджи пообещала отвезти парней домой.

— Пустили, — сердито отвечал Зарецкий. — Только там вместо врачей был охранник со встроенной функцией администратора. Он нам любезно объяснил, что господа врачи заняты, у них то ли перекур, то ли перерыв, то ли ужин, то ли кварцевание, то ли все вместе. И к тому же у них много других пациентов, и вообще посоветовал поехать в другую травму. В любую другую.

— Что? Куда? В какую другую? — не поверила я. — Ничего себе! Ну-ка, я сама пойду с ними поговорю! А если бы у него серьезная рана была, он бы кровью вообще истек уже!

— Я тоже так сказал, — отозвался Шейк, прикладывая новую салфетку к многострадальной щеке. Свитер он свой кровью попачкал изрядно, поэтому кожаную куртку снял.

— И что тебе ответили?

— Если бы мне было совсем плохо, я бы вызвал "скорую", а не ездил по травмпунктам, — ответил парень беззаботно.

— Ничего себе! — возмутилась я такой несправедливости. — Нет, пойдемте, еще раз сходим, со мной вместе!

— И со мной, — встрял Джек Воробей. — У меня есть надежные методы убеждения. — И он выразительно поиграл бровями.

— Не думаю, что это поможет, — отозвался раздраженно Яр. Наверняка он уже пытался качать права в травмпункте.

— А может, на фиг все эти больнички, поедем веселиться, — предложит неутомимый Шейк. — А это само заживет!

— Чтобы ты мне потом всю жизнь жаловался на свою перекошенную от шрама рожу? Нет уж, — возразил Зарецкий.

— Другой травмпункт, так другой, — спокойно сказала Ранджи и вновь завела Танк. — Не так и далеко.

— Как скажет наш капитан, — попытался через боль улыбнуться парень. — Но, может, лучше потусим где-нибудь? Я классные места знаю.

— Нет уж, — мстительно глянул на него друг. — Но вообще я понимаю, почему тебя подрезали.

— И почему?

— Это наказание за твой идиотский поступок, — все еще не мог забыть выходку приятеля Зарецкий.

— А сам-то, — фыркнул тот, — кто придумал прикол с вином?

— С каким вином? — тут же заинтересовалась я. Однако Зарецкий не ответил — ему стали названивать на мобильник, кажется из службы такси. Оказывается водитель машины, которую заказали Енот с другом, заждался. Пришлось отменять заказ и вежливо извиняться. Оказалось, Зарецкий умеет это делать, когда хочет.

— Так что там с вином? — вновь спросила я, как только разговор закончился, заподозрив неладное.

— Ничего, — отозвался радостно Шейк.

— Много вина выпили, — буркнул Ярослав. — Вот у него башню и сорвало.

— А у тебя не сорвало? — Вспомнился мне пакет с пластиковым контейнером, в котором лежал тот самый салат. Он до сих пор был у меня на коленях. — Зачем ты мне рыбку-то прислал?

— Что за рыба, что за рыба? — встрял капитан, который хотел знать все, но на него уже никто не обращал внимание.

— В отместку за сообщение и песню, — буркнул Яр. — А ты зачем, такая вся взрослая и разумная, прислала пустую тарелку?

— В отместку за рыбу, — поджала я губы. — Кстати! Зарецкий, что за синдром Бармалейкина? Что ты там администраторше наплел?