Физрук - Валерий Александрович Гуров

тут же спросил Абрикосов.

— Есть, — ответил Красильников.

— Дашь почитать?

— Конечно! А то как вы, с Толиком сценарий писать будете…

— Ура! — заорали оба сценариста.

— Ну вот и отлично! — подытожил результаты обсуждения Рунге. — Думаю, что наши сценаристы прочитают книгу, предложат свои идеи по сюжету будущего фильма, и мы снова соберемся. А пока — прошу к столу.

— Мальчики — мыть руки! — скомандовала Женя.

Команда касалась всех, но в первую очередь в ванную были отправлены представители младшего поколения. Взрослые задержались.

— Нам, наконец, утвердили создание детской киностудии, — поделился новостью Карл. — Официально мы будем числиться при Доме Пионеров, и наш руководитель — Евгения Ивановна.

Красильникова кивнула.

— Так что теперь мы ее подчиненные, — продолжал хозяин квартиры.

— В связи с этим, товарищи, — сказала Женя, — нам нужно будет провести официальное совещание в Доме Пионеров.

— Назначайте время, товарищ начальник, придем, — откликнулся я.

— В понедельник, в восемнадцать ноль-ноль.

— Будем обязательно.

— Буду ждать. А теперь — мыть руки!

Потом был обычный ужин у семейства Рунге, поражающий своей щедростью и кулинарным совершенством. Я, как человек имеющий возможность сравнивать, не мог не отметить отличия в том, как дружили люди в советское время и как будут дружить после. В СССР дружили с людьми, близкими по духу, а в постсоветской действительности — только с теми, от кого может быть польза. Советские люди охотно пускали друзей в свой внутренний семейный мирок, а в новейшей истории — старательно ограждали его от посторонних, включая друзей. Я немного утрирую, но не сильно.

Разошлись мы уже совсем вечером. Я проводил пацанов, зная по собственному опыту, что вечерами улицы могут быть небезопасны. Зима вступала в свои права. По ночам было морозно, да и снежок сыпал вовсю. Зимняя шапка и ботинки у меня были, а вот куртка — на рыбьем меху. Парень я, конечно, спортивный, но о чем-то потеплее подумать не мешало бы. Надо напомнить Илге, она умеет подыскать в магазинах что-нибудь подходящее. Вот завтра воскресенье, пусть бы и поискала.

Оказалось, что напоминать не нужно. Когда я вошел домой, Илга встретила меня известием, что приобрела для меня отличную дубленку. Та и впрямь оказалась мне впору. Надев ее, я сразу почувствовал себя модным советским парнем, образца 1980 года. Что ж, не расцеловать женщину, ее купившую, я не мог. И даже не спросил, где она достала столь дефицитную шмотку? В конце концов, у каждого могут быть свои маленькие тайны. Тем более, что одна из моих тайн мне тут же и позвонила.

— Добрый вечер! — сказала химичка. — У меня все готово. Завтра можно начать.

— Привет! — откликнулся я. — Когда и где начинаем?

— В девять, возле магазина «Тысяча мелочей», Энгельса четырнадцать.

— Буду! — коротко ответил я.

— До завтра! — сказала она и положила трубку.

Я еще с минуту стоял, держа ту-тукающую трубку в руке, а потом положил ее на рычажки. Детективная лихорадка охватила меня с новой силой. Я даже рано лег спать, чтобы поскорее наступило завтра. Утром, наскоро перекусив, я надел новенькую дубленку и покинул квартиру. Илге, куда направляюсь, я не сказал. Да она и не спрашивала. У нее были хлопоты по домашнему хозяйству — стирка, уборка и так далее — и я скорее послужил бы исполнению этих планов помехой.

Похоже, что снег падал всю ночь, потому что город преобразился. Таким Литейск я еще не видел. До улицы Энгельса пришлось добираться на общественном транспорте, который буксовал на заметенных улицах, и я стал опасаться, что опоздаю. Так в общем и произошло. Было уже десять минут десятого, когда я выскочил из троллейбуса у магазина «Тысяча мелочей». Почти сразу я увидел Екатерину Семеновну, которая топталась на свежевыпавшем снежку в импортных бежевых сапожках, белой шубке и шапке, и в темных очках. Странно, раньше я за химичкой не замечал склонности к модным прикидам или это она на работе старалась выглядеть серой мышью? Ладно, какое мне дело?

— Опаздываешь! — буркнула она.

— Извини, — отозвался я. — Куда идем?

— Едем, — последовал ответ. — Садись!

И Екатерина Семеновна кивнула на синюю «трешку», ВАЗ 2103, двигатель которой тихо взрыкивал, выбрасывая в воздух струйку выхлопных газов. Химичка отворила водительскую дверцу, а я поспешил занять пассажирское место. Когда мы оказались в салоне, сообщница протянула мне массивный приборчик, в серебристо-сером корпусе под названием «ПИОНЕР» и с датой выпуска 1962 год. Я сразу почувствовал себя персонажем детективного фильма, уж очень по-киношному выглядело начало наших сегодняшних приключений.

— Что это? — спросил я, имея в виду приборчик.

— Индикатор радиоактивности, — ответила она.

— И он реально работает?

— Увидишь.

Екатерина Семеновна переключила передачу, и «Жигули» тронулись с места. Мы немного побуксовали в снегу у края тротуара и медленно покатили вдоль улицы.

— Включай! — сказала химичка.

Я нажал на белую кнопку на боковине приборчика, послышались редкие щелчки и глазок индикатора чуть-чуть осветился. Я вопросительно уставился на сообщницу.

— Это всего лишь фоновое излучение, — пояснила она.

Мы двинулись дальше. Вдруг щелчки стали чаще, а лампочка индикатора — ярче.

— Есть след! — азартно выкрикнула Екатерина Семеновна.

Управляемый ею автомобильчик по-прежнему двигался медленно. С учетом того, что город был засыпан снегом и редкий воскресный транспорт еле полз, наше черепашье передвижение не могло показаться странным. Радиоактивный след вел нас по довольно причудливому маршруту, словно помеченный изотопами объект предвидел слежку и потому петлял по широким и узким улочкам. Впрочем, он вполне мог останавливаться и даже выходить из машины. «Пионер» был слишком примитивным прибором, чтобы благодаря ему можно было определить — стоял ли меченый автомобиль на одном месте какое-то время или двигался непрерывно?

Как бы то ни было, мы с химичкой петляли около часа, пока, наконец, след не повел нас прямо. Маршрут, по которому мы сейчас двигались, был мне знаком. По нему я ездил на выходных к спортивному комплексу «Литейщик». Сегодня, кстати, мне тоже предстояло вести в нем занятия в секции для девочек. И я даже не удивился, когда щелчки и вспышки лампочки привели нас именно к стадиону этого спортобщества. «Пионер» явно указывал на то, что преследуемый нами автомобиль въехал в ворота административного корпуса. Я по собственному почину выключил индикатор и сказал сообщнице:

— К дому Симочки твой муж