Тигана - Гай Кей

Оказавшись за стенами, Алессан остановил коня. Впереди, невдалеке от них, слева, раздался неожиданный взрыв детского смеха. На открытом травяном поле, устроенном за конюшнями и большим жилым зданием, полдесятка мальчишек в голубых туниках гоняли палками мяч — играли в маракко под надзором молодого жреца в бежевом одеянии.

Дэвин смотрел на них с внезапной острой грустью и ностальгией. Он живо вспомнил, как ходил в лес возле их дома вместе с Поваром и Нико, когда ему исполнилось пять лет, чтобы срезать и принести домой свою первую палку для маракко. А потом часы — но чаще минуты, — оторванные от домашних дел, когда они втроем хватали свои палки и один из потрепанных, сменяющих друг друга мячей, которые Нико терпеливо сооружал, наматывая бесчисленные слои ткани, и носились в грязи по скотному двору, воображая себя командой Азоли на предстоящих Играх Триады.

— В последний год моей учебы в храме я в одной игре забил четыре гола, — задумчивым голосом сообщил Эрлейн ди Сенцио. — Я никогда об этом не забывал. Сомневаюсь, что могу такое забыть.

Дэвин бросил на чародея удивленный и насмешливый взгляд. Алессан тоже обернулся в седле. Через мгновение все трое обменялись улыбками. Крики и смех детей в отдалении стихли. Их увидели. Маловероятно, что появление незнакомцев было здесь привычным событием, особенно так скоро после таяния снегов.

Молодой жрец покинул поле и направился к ним, одновременно с более пожилым человеком, у которого поверх бежевой рабочей одежды был надет просторный черный кожаный фартук. Он шел со стороны загонов по другую сторону от центральной аллеи, в которых содержались овцы, козы и коровы. Впереди виднелась арка входа в храм, а рядом с ним, справа и немного сзади, возвышался меньший купол обсерватории, так как во всех святилищах Эанны ее жрецы наблюдали за движением звезд, которым она дала имена.

Комплекс был огромным, еще большим, чем выглядел сверху, со склонов гор. По его территории сновало множество жрецов и служек, входящих в храм и выходящих из него, работающих среди животных или на огородах, которые Дэвин заметил позади обсерватории. Оттуда же доносились звуки кузницы и поднимался дым, который подхватывал и уносил прочь теплый ветерок. Над головой он снова увидел того же ястреба, или другого, лениво описывающего круги в синеве.

Алессан спешился, Дэвин и Эрлейн сделали то же самое как раз в тот момент, когда к ним одновременно подошли оба жреца. Младший, с песочного цвета волосами и низкорослый, как Дэвин, рассмеялся и показал на себя и своего коллегу.

— Боюсь, вам устроили не слишком торжественную встречу. Мы не ждали гостей так рано после зимы, должен признаться. Никто не заметил, как вы спустились с гор. Тем не менее, добро пожаловать, мы очень рады приветствовать вас в святилище Эанны, какая бы причина ни привела вас к нам. Да узнает вас богиня и примет под свое покровительство. — Он говорил весело и с готовностью улыбался.

Алессан улыбнулся ему в ответ.

— Да узнает и назовет она всех, кто обитает в этих стенах. Если честно, мы не справились бы с более официальными приветствиями. Мы еще не успели разработать для себя процедуру прихода. А что касается нашего приезда в самом начале весны, — ну, всем известно, что только что созданным труппам приходится выезжать раньше, чем уже устоявшимся, иначе они умрут с голоду.

— Вы артисты? — мрачно спросил пожилой жрец, вытирая руки о тяжелый фартук. Его каштановые волосы с проседью уже поредели, а на месте передних зубов зияла дыра.

— Да, — ответил Алессан, пытаясь изобразить некоторое величие. — Меня зовут Адриано д'Астибар. Я играю на тригийской свирели, и со мной Эрлейн ди Сенцио, лучший арфист на всем полуострове. И должен сказать вам правду, вы не услышите пения лучше, чем пение нашего юного спутника Дэвина д'Азоли.

Младший жрец снова рассмеялся.

— О, здорово сказано! Надо будет пригласить вас в приходскую школу, чтобы дать моим подопечным урок риторики.

— У меня лучше получилось бы научить их игре на свирели, — улыбнулся Алессан. — Если музыка входит в вашу программу.

Губы жреца дрогнули.

— Официальная музыка, — ответил он. — Все же это Эанна, а не Мориан.

— Конечно, — поспешно согласился Алессан. — Очень официальная музыка для учащейся здесь молодежи. Но для самих служителей богини? — Он поднял черную бровь.

— Признаюсь, — снова улыбнулся русоволосый молодой жрец, — что сам я предпочитаю раннюю музыку Раудера.

— И никто не исполняет ее лучше нас, — непринужденно подхватил Алессан.

— Я вижу, мы правильно выбрали место. Должны ли мы выразить свое почтение Верховному жрецу?

— Должны, — ответил второй жрец без улыбки. И начал развязывать сзади свой фартук. — Я отведу вас к нему. Саванди, твои подопечные сейчас поколотят друг друга, или еще чего похуже. Ты с ними совсем не справляешься?

Саванди резко обернулся, взглянул, с чувством выругался, совершенно не по-жречески, и бросился бежать к полю, выкрикивая проклятия. Издалека Дэвину действительно показалось, что юные воспитанники Саванди используют свои палки не так, как требуют общепринятые правила игры.

Дэвин видел, что Эрлейн ухмыляется, наблюдая за мальчиками. Улыбка преображала худое лицо чародея. Когда эта улыбка была искренней, а не ироничной, кривой усмешкой, к которой он так часто прибегал, чтобы выразить обиду и пренебрежительное превосходство.

Старший жрец с мрачным лицом стянул через голову кожаный фартук, аккуратно сложил его и повесил на одну из жердей ограды соседнего овечьего загона. Потом отрывисто позвал кого-то, Дэвин не разобрал имени, и еще один молодой человек, на этот раз служка, поспешно вынырнул из конюшни справа.

— Возьми лошадей, — приказал жрец. — Позаботься, чтобы их вещи отнесли в гостевой дом.

— Я возьму с собой свирель, — быстро сказал Алессан.

— А я свою арфу, — прибавил Эрлейн. — Мы вам доверяем, но вы понимаете, музыкант и его инструмент…

Жрецу явно недоставало приятных манер Саванди.

— Как хотите, — вот и все, что он ответил. — Пошли. Меня зовут Торре, я привратник этого святилища. Вас нужно отвести к Верховному жрецу. — Он повернулся и зашагал, не ожидая их, по дорожке, огибающей храм слева.

Дэвин и Эрлейн переглянулись и пожали плечами. Они пошли за Торре и Алессаном мимо множества жрецов и наемных рабочих, большинство из которых им улыбались, несколько скрашивая впечатление от их мрачного самозваного проводника.

Повернув за угол храма, они догнали идущих впереди. Торре остановился, Алессан стоял рядом. Лысеющий привратник оглянулся довольно небрежно, потом почти так же небрежно сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});