Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - Харро фон Зенгер

Начинается недолгая потасовка, но все в конце концов образуется, ибо прибегает человек и говорит, что негоже брату начальника уезда распускать руки. После этого Цзян Юй прекращает драку.

Но нас сейчас интересует не дальнейшее развитие событий, а тот контекст, в котором была упомянута стратагема 20. Рыбак упрекает Цзянь Юя в нарушении достигнутого рыбаками соглашения относительно мест ловли ради собственной выгоды.

20.5. Мутить воду у певички

«Я, Лай Дадянь из Цзянси, по природе человек независимый, мне по душе вино и женщины. Батюшка оставил мне небольшое дельце… Кормлюсь я сбытом снадобий».

Эти слова произносит в начале пьесы уже упоминавшегося Тан Ина (1682–1756) Проделка с мучным жбаном [ «Мянь ган сяо»] одетый торговцем снадобьями парень, после чего он продолжает: «Унаследованное добро я большей частью уже промотал. Доходы мои малы. И вот я прибыл в Хэнань в надежде отыскать покупателей для своего товара. Не очень-то меня беспокоит поимка самой рыбы, просто хочу замутить воду. Целый день просиживать в лавке — занятие прескучнейшее. Но я слышал, что здесь проживает известная певичка по имени Чжоу Ламэй, в ласках и музыке знающая толк…»

Под «замутнением воды» Лай Дадянь, похоже, подразумевает желание скрыть за завесой торговли снадобьями свой истинный интерес: страсть к женщинам и вину — стратагема 20 для сокрытия двойной жизни в действии. «Замутнение воды» можно понимать здесь еще как иносказание для «праздной жизни», и желательно в обществе женщин. Единственное, что мы узнаем дальше по ходу пьесы относительно Лай Дадяня, — это о неудаче его попытки сблизиться с певичкой Чжоу Ламэй.

В такой же отрицательной форме выступает стратагема 20 в самом известном эротическом романе минской эпохи (1368–1644) Цветы сливы в золотой вазе. Зять главного героя романа Симэнь Цина [семнадцатилетний Чэнь Цзинцзи, т. е. Чэнь «Деляга»], подвыпивши, проклинает не слишком гостеприимный для него дом тестя, говоря напоследок: «Мне хочется не рыбы поймать, а просто ради забавы помутить воду». Выказываемая зловредность здесь может рассматриваться и как пойманная рыба. В данном случае стратагема 20 предстает в сочетании стратагем нанесения вреда и подшучивания, но на достаточно примитивном уровне.

20.6. Поселиться в заведении певичек

Вэй по имени Цзиньчжун (1568–1627), что означает «Продвинутая верность», был мелким служащим приказа церемоний [ «либу»]. Начальник обожал его. Благодаря всяким нечестным приемам, используя свое положение, Вэй загребал бешеные деньги. Обильная еда, постоянные возлияния только усиливали его аппетит. Целыми днями он развлекался, забыв дорогу домой. Просиживающие за азартными играми бездельники были его лучшими приятелями.

На улице Десяти императорских зятьев некий Ван Сяоэр содержал увеселительное заведение. Он прознал, что Вэй Цзин-чжун не знает удержу в игре и утехах и не скупится при этом. Посему он созвал к себе нескольких холостых отчаянных парней и сказал: «Некий Вэй из приказа церемоний обещает быть хорошим уловом. Найдите-ка его и заманите сюда, чтобы мы могли вытащить из его карманов пару лянов серебра. Дело должно выгореть!» Среди этой братии был один по имени Чжан Чэн. За багровый цвет лица его прозвали Темным Чжаном. Это был продувной малый, который своего никогда не упустит. Перебивался он исключительно тем, что подстрекал состоятельных юнцов к праздности и азартным играм. Никому невдомек, скольких молодых людей из добропорядочных семей он сгубил и скольких строптивых сыновей вынудил загнать за бесценок свои дома и земли. Вот он и обратился к Ван Сяоэру с такими словами: «Раз ты хочешь, чтобы я привел его сюда, надобно позаботиться о добром вине и изысканных яствах. Ему должно здесь понравиться. Когда я приведу его сюда, все должны рассыпаться перед ним мелким бесом. Затем надобна смазливая баба, которая бы услаждала его и смогла бы завладеть его сердцем. И тогда, считай, он в наших руках. И не выпустим его, покуда не обдерем как липку. А называют это: «Мутить воду, дабы выловить всю крупную рыбу». После таких слов Ван Сяоэр был вне себя от радости, воскликнув: «Что за чудная уловка! Я занимаюсь приготовлениями, а вы ступайте и ведите его сюда!»

Данная сцена взята из не относящегося к выдающимся произведениям романа Сны темный и светлый, мир предостерегающие ([(«Цзин ши инь ян мэн»), рассказывающего о всесильном евнухе Вэй Чжунсяне] первое печатное издание 1628; [частичный русский пер. Дм. Воскресенского см. в книге: «Книга дворцовых интриг: Евнухи у кормила власти в Китае». М.: Ната-лис, 2002, с. 54—105]). Вэй Цзинчжун уже при первом своем посещении увеселительного заведения попался в раскинутые там сети обольщения: «Еще не успел он пригубить вина, а сердце его уже захмелело». Столь сильны были чары прекрасной Лань-шэн — Орхидеи, прислуживавшей ему. Так что Вэй Цзиньчжун с охотой принял предложение владельца заведения пожить некоторое время у него. У себя в приказе он сказался больным, велел принести из дома деньги и все время предавался любовным утехам и играм. Спустя полмесяца он лишился пятисот лянов серебра. «Воду», то бишь душу Вэй Цзиньчжуна, удалось на славу замутить.

Как нам кажется, высказанные папой Павлом Иоанном II в его «Послании семьям» [Gratissimam sane от 2 февраля 1994 г. ] мысли в чем-то перекликаются с вышеизложенным. По мнению папы, «семье как ячейке общества грозит еще большая угроза, нежели государствам, где в последние годы наметились существенные признаки распада. При просмотре некоторых телевизионных программ создается впечатление, что они представляют ненормальные, искусительные ситуации правомерными, тогда как на самом деле они неестественны. Тем самым затуманивают нравственное чувство» («Папское «Послание семьям», Новая цюрихская газета, 14.02.1994, с. 2).

20.7. «Правая рука» радуется бедственному положению своего хозяина

Герой пьесы «Противень [истинной верности]» [ «Даньцин фу»] цинской писательницы Лю Цинъюнь (1841–1915) Юань Лаотун, «правая рука» хозяина, ведет разговор о стратагеме 20. Его хозяин У из-за случившегося среди его домашних убийства оказался в весьма щекотливом, т. е. в некотором смысле «замутненном», состоянии. Чтобы выпутаться, ему приходится полностью положиться на Юань Лаотуна, который, естественно, не преминул извлечь из этого положения как можно больше выгоды. Тянь Цилану, приятелю хозяина, невыносимо видеть все это. Но Юань Лаотун полагает, что настал его час: «Я, Юань Лаотун, считаюсь лучшим помощником… Я не гнушаюсь гнуть спину, мои уста источают мед, я всегда под рукой у хозяина… Теперь помогу-ка я ему утрясти неприятности. Мне это уже принесло пять лянов серебра… Куда запропастился Тянь Цилан? Раз он редко появляется из-за неважных дел семейства У, значит, соображает менее моего. Ведь сейчас самое время, чтобы нажиться и вовремя смыться. На виду я выказываю хозяину свою преданность, а исподволь ловлю рыбку в мутной воде. Но, видать, Тянь Цилану это невдомек, он деревенщина. Ему бы мою дальновидность. Но хватит болтать! Пора приниматься за дело! Благодаря бедственному положению семейства У я сорву крупный куш!»

20.8. Барышник меж двух станов

Всякий раз, когда укрепленному поселению Чжанцзя приходилось общаться с орудовавшими вокруг разбойниками, деревенский староста возлагал эту задачу на своего дальнего родственника Чжан Шоуцзина. Это был разорившийся, ходивший в бобылях и питавший слабость к азартным играм помещик. С одной стороны, в подобных сношениях он выступал представителем деревенского старосты, а с другой — он не хотел ссориться с разбойниками, напротив, даже старался завести среди них полезные знакомства. Такого рода людей именуют «двурушниками». Хотя обе стороны не очень-то ему доверяли, но без посредника обойтись было невозможно. Он же пользовался своим положением, чтобы половить рыбку в мутной воде. Смотришь, что-то выгадает или по меньшей мере сытно поест.

Данный отрывок взят из ценимого Мао Цзэдуном исторического романа Ли Цзычэн Яо Сюэиня (1910–1999), до самой смерти бывшего одним из двенадцати почетных заместителей председателя Союза китайских писателей. Герой романа Ли Цзычэн (1606–1645) был руководителем крестьянского восстания (1628–1645), приведшего к падению минской династии (1368–1644). Посредством стратагемы 5 (см. 5.4) и используя иные благоприятствовавшие им обстоятельства (см. 30.8), маньчжуры вторглись в Китай и основали династию Цин (1044–1911). Посредник, описанный в приведенном выше отрывке из романа, использовал шаткое положение обеих сторон ради собственной выгоды, пусть даже малой.

20.9. От найденного яйца до курицы-несушки

«Жил некогда один горожанин, и был он столь беден, что не знал, чем придется питаться в следующий раз. Однажды он нашел куриное яйцо и, обрадованный, сказал жене: «Ну вот, теперь и у нас завелось богатство». — «Где же оно», — не терпелось узнать жене. «Смотри! — сказал муж и показал свою находку. — Только понадобится десять лет, прежде чем оно станет достоянием нашей семьи». И он изложил свой замысел жене: «Я отнесу яйцо к соседу, чтобы квочка его высидела. А когда цыплята подрастут, я возьму одну курочку. Она отложит яйца, откуда вылупятся цыплята. Спустя месяц у меня уже будет пятнадцать курочек, а через два года их число перевалит за триста. За них я выручу десять лянов золотом. На эти деньги я куплю пять коров, которые отелятся, и через три года у меня будет двадцать пять коров, а спустя еще три года целых сто пятьдесят голов. Все это стадо я продам за триста лянов золотом. А ссудив эти деньги, я через три года стану обладателем полтыщи лянов».