Орки (СИ) - "Урук Хромой"

Вот и сейчас его разбудили самки дежурного десятка и позвали на утреннюю еду. Сидя на помосте, он с удовольствием наблюдал, как сидящие десятками щенки увлеченно жевали, переговариваясь скупыми жестами. По лагерю им было запрещено подавать голос, не получив разрешение Старших. Быстро прожевав свои порции, они по команде своих десятников быстро разбежались, подхватив свои учебные носилки. Носилки стали неотъемлимой частью жизни щенков, всюду их сопровождая. В них переносился учебный инвентарь и учебное оружие, носились грузы и, если была провинность, то и воспитатели. Сейчас носилки, влекомые своими десятками, потянулись к выходу из лагеря для ежедневной пробежки к Воротам. Прямо за Воротами сейчас находилась конечная пристань волока от Приболотья. Дорога, пробитая по берегу Костенки до Ворот была гордостью Хромого. Сейчас на ней постоянно шли лодки с грузом, влекомые уже сработавшимися командами самок, пока не разрешившихся от беременности. На постоянных стоянках на расстоянии пешего хода груженой лодки были поставлены хорошо сделанные шалаши с запасом дров и посуды. Еду команды бурлаков везли с собой. Дотащив лодку до Ворот, они ее разгружали и после недолгой остановки для ремонта, уже свободным сплавом, по течению Костенки шли вниз за новым грузом. Груз у ворот разбирали щенки в носилки и несли в лагерь в руки главного хранителя запасов Старой Тарух. После чего они разбегались на занятия, до самого вечера постигая азы воинского умения. Самки с сосунками вели все остальное хозяйство и приготовление еды на всех. Так что Хромой крутился целый день, успевая везде и всюду. Ругаясь, наказывая и изредка наделяя похвалой отличившихся.

Жизнь была проста и понятна, если бы ни одно поручение Ходока. Самая большая головная боль и причина постоянной тревоги - Тревор, кузнец и человек. Хромой даже в страшном сне не мог себе представить что его заботой будет человек. Со временем он почти привык и сейчас с усмешкой вспоминал, как у него становились дыбом волосы на руках, когда он был рядом с человеком. Утешало его только такое же, если не большее ощущение страха, что исходило от человека. Но ежедневное общение, даже такое куцее, при помощи жестов и немногих слов привело к тому, что они привыкли и успокоились. Пара молчаливых орков из Нижних, приходившихся родней, если не внуками Хруузу, постоянно сопровождали Кузнеца и обычно сидели немного в стороне, не вмешиваясь и стараясь не слишком лезть в глаза. По принесенному им распоряжению, Тревора поселили выше от стоянки, у небольшой и быстрой речки на склоне. Достаточно широкая поляна, со всех сторон окруженная высокими и разлапистыми соснами, стала местом постройки временной кузни и жилья. Самки за несколько дней оплели стволы сосен лозой и ивняком, увязав все это в высокий забор высотой в полтора роста. За ним у самого русла речки к каменистому склону приткнулся низкий дом из такого же плетня, обмазанного глиной, с крышей покрытой дерном. В нем за плетенной выгородкой и поселился Тревор, его охрана жила там же. Очаг в доме он сложил с их помощью сам, набрав по берегам Костенки округлых камней. Там же было и его место для сна, что он сам сделал себе из ивовой лозы и чурбаков, врытых в землю.

Тарух, ворча, выделила из навезенных вещей ему циновок для лежака и пару трофейных одеял с подушками, а также посуду и все необходимое. За едой по очереди приходили его стражи, а сам он целыми днями пропадал в кузне. Еще один дом, построенный по похожему принципу с еще одним очагом, сильно отличавшимся от первого. Постройка его оказалась делом трудным и потребовала много труда и трех переделок. Но сейчас Хромой мог в душе усмехнуться, свысока мысленно поглядывая на всех остальных орков, к их несчастью не состоявших в их роду. У них была кузница!!

Осознание этого вначале не давало ему пару ночей заснуть и позже привело его к сильным изменениям внешне. Он стал нарочито важен и иногда медлителен, неосознанно подчеркивая важность его самого и его рода.

Кузница потребовала больших затрат труда и времени, и как не старались все, а полностью утаить наличие ее не получилось. Все о ней знали и старательно молчали, наученные горьким опытом пары неудачников, застигнутых за обсуждением этой важной сплетни и пролежавших после порки три дня на животе. Поэтому все только многозначительно кивали и пожимали плечами, перенося грузы к Кузне или таща вверх по течению лодки с древесным углем.

Тревор же, вначале было бывший в постоянно подавленном состоянии, получив доступ к работе, не вылезал из кузни, глуша работой тревогу и невеселые раздумья. Получив через Хромого кусок коры с выдавленными на нем знаками, он покивал головой и, почти не останавливаясь, делал наконечники для копий. Постепенно на его дворе поселилось еще несколько орков, присланных Ходоком для помощи. В работе и постоянном общении все участники учились разговаривать и общаться. Так что через месяц Тревор мог спросить Хромого, а Хромой ответить.

Вот и сейчас, пробежав с очередными носильщиками к Кузне, Хромой заходил в приоткрытые ворота, кивая кланяющимся оркам. Тащившие мимо него корзины со шлаком и золой две самочки-подростка на его вопрос махнули руками в сторону Кузни, где звенели молоты по наковальне и вздыхали меха.

Войдя внутрь, Хромой остановился, с хорошо скрытым волнением оглядываясь. Каждый раз, попадая сюда, он с робостью оглядывал волшебство легендарного создания железного оружия. У светившегося в полумраке кузни горна стоял Тревор, одетый в штаны и кожаный фартук, с ногами обутыми в плетенные из кожи башмаки. Он внимательно наблюдал за цветом куска железа, что он клещами поворачивал в огненной пасти горна. У мехов ритмично кланялись пара орков из Верхних. Увидев Хромого, Тревор кивнул, не отрываясь от работы.

Вздохнув, тот отошел и сел в сторонке на корзину с углем. Он уже знал, что кузнеца отрывать от работы нельзя и надо ждать. Тревор же, кивнув сам себе, подхватил заготовку и, перенеся ее на наковальню, кивнул молотобойцу. Широкий в плечах Урук по имени Варха ритмично замахал молотом, старательно следуя указаниям мастера. Он был хром и уже собрался на встречу с Темным, когда к ним пришел Ходок. Сейчас он увлеченно работал в кузне и, если ему не напомнить и заставить, то и жил бы в ней и не ел, и не пил. Колдовство кузнечного дела так его затянуло, что он и забыл о своей беде. А для работы в кузне его подвижности хватало.

Сунув в зашипевшую воду багровый наконечник копья, Тревор повернулся к Хромому и склонил голову. Ответив ему тем же, Хромой вопросительно крутнул пальцами.

Тревор пожал плечами и, жестами указав Вархе на новую заготовку, предложил выйти из кузницы. К ним подбежала самочка-подросток с деревянным ковшом ягодной настойки. Степенно выпив по очереди, молча посидели на завалинке.

Тревор начал неторопливо перечислять новости кухни. Количество сделанного, количество в работе, когда доделают, потребности и запасы. Хромой, хмурясь, старался все точно запомнить, молча слушал.

Закончив свой отчет Тревор замолчал. Хромой еще минуту сидел молча, хлопнув себя по коленям, встал. Вставший вслед Тревор молча склонил голову, ответив ему поклоном Хромой повернувщись пошел к лагерю.

* * *

Кроме повседневных забот учебного лагеря и кузни большой головной болью стали провинившиеся щенки из людей. Почти десяток пригнали к нему с задачей пристроить их к делу. Неделю они работали под наблюдением трех выздоравливающих и построили себе дом. Обычный, невысокий, по грудь среднему орку, двойной плетень с набивкой между ними саманом и островерхая крыша из жердей, ее они перекрыли тонкими пластами дерна. Выложив очаг из речного камня, первый раз зажгли огонь. Дым из очага, поднимаясь к сводам, выходил через оставленные в крыше отверстия. Пришедший посмотреть на новое жилище, Хромой все облазил и, почесав ухо, озадачил щенков постройкой еще нескольких для жилья его немалого воинства.

Мрачные щенки молча его выслушали и на утро принялись за работу.

Переживавший по поводу побега Хромой затеялся постращать их охрану, но узнав, что с щенками перед отправкой к нему пообщалась Шаманка, махнул рукой. Ему хватило для понимания только описания того, как они выползали из землянки, рыдая и воя.