Охота на мух. Вновь распятый - Лев Златкин

— А в Евангелии от Иоанна всех евреев называют «детьми дьявола», — «поябедничала» Валя.

— И относятся, согласно этому определению! — уточнил Илья.

— Но почему? — все еще не понимала Валя.

— Потому что евреи, к которым обращался Иисус, отвергли его, — пояснил Илья. — И Мухаммед, который пророк, разгневанный на евреев за то, что те отказались принять его пророчества, перенес центр своей религии из Иерусалима в Мекку. По его же настоянию евреи были изгнаны из Медины, где пророк задумал умереть, там находится сейчас его гробница, ставшая местом паломничества всех мусульман для моления. А в Мекке он построил храм, Каабу, где лежит черный камень, упавший с неба. Теперь там религиозный центр мусульман, тоже главное место паломничества. Каждый правоверный должен совершить хадж в Мекку и Медину, после чего получает он титул хаджи, который присваивается только лицам, совершившим паломничество в Мекку и Медину. Кстати, у мусульман считается почетным умереть во время хаджа. Каким бы великим грешником ни был мусульманин, душа его сразу же попадает в Эдем, в рай…

— Ты изучаешь религии? — удивилась Валя.

— Мой дядя этим занимается, — уклонился от прямого ответа Илья, — а я люблю пользоваться его изысканиями… Вообще-то, ислам исторически менее враждебен иудаизму, чем христианство, но все равно мусульмане недолюбливают евреев за непризнание Мухаммеда. А за что тем было его признавать, когда он взял еврейскую Библию и на ее основе написал Коран. Да, да! — уверил он Валю, заметив тень недоверия на ее лице. — На основе еврейской Библии и еврейской веры.

— Но ведь Бога нет? — задала вопрос скорее себе Валя. — Или есть?

— Ты знаешь, — опять уклонился от прямого ответа Илья, — неизвестно, что лучше: религиозный фанатизм, который во имя веры отвергает этику, разум и мораль, или марксистский фанатизм, который во имя разума и счастья для всего человечества, исключая, правда, из этого «всего» миллионы людей, целые группы и сословия, отвергает Бога, а заодно этику и мораль. К первым относятся те, кто судит людей не по делам их, а по проповедуемой ими степени веры. Ко вторым те, кто верит, что человек — вершина творения и не нужно ему никакой «высшей» морали. То, что сам человек считает моральным, то и хорошо…

Валя неожиданно вскрикнула, протянув руку по направлению в школе, к которой принесли их автоматически ноги. Илья посмотрел в том направлении в тот момент, когда Нина выпрыгнула из окна, а в окне засветились физиономии Арсена и Игоря. И Валя с Илюшей сразу поняли, что они стали свидетелями преступления. В том, что это было преступление, не вызывало у них ни малейшего сомнения, выражение лиц Арсена и Игоря говорило само за себя.

Илья бросился к лежащей на асфальте Нине. Лица друзей-насильников тут же исчезли из видимости. Нина лежала без сознания, но слабое дыхание и частый пульс показали Илье, что она еще жива.

Илюша хотел перевернуть Нину на спину, чтобы посмотреть, нет ли серьезных повреждений на виске и лице, но Валя его остановила.

— Не трогай! Пусть лежит! Я побегу в школу за врачом, она уже обязана быть.

И Валя стрелой метнулась за помощью, а Илюша растерянно стоял возле распростертого тела, не зная, что бы такое предпринять. Может, именно растерянность и толкнула его на опасный, хоть и смелый по своим последствиям шаг. Увидев показавшуюся вдали милицейскую машину, он бросился на проезжую часть дороги наперерез машине, размахивая руками, чтобы привлечь внимание.

Кто-то в машине заметил возбужденного юношу, и машина, свернув со своего маршрута, подъехала к школе, навстречу Илье.

— Что случилось, оглан? — спросил капитан милиции, с густой сединой на висках.

— Девушка выбросилась из окна школы! — сказал Илюша, с трудом переводя дыхание от быстрого бега. — Лежит на асфальте, пока жива.

Капитан посадил Илью в машину, и они подъехали к тому месту, где лежала Нина, все еще без сознания. А из школы к ним бежала уже Валя.

— Врача нет в школе! — тоже запыхавшись, проговорила она. — Циля Абрамовна еще не подошла.

«Ну, конечно! — неожиданно злобно подумал Илья. — Она только и может, что говорить: „Ах, если бы вы знали, за какую зарплату я здесь тружусь!“ Зараза! Не хочешь, не работай, иди в районную поликлинику работать за такую же зарплату. Только там вкалывать надо и не придешь, когда толстая задница со слоноподобными ногами позволят это сделать».

Илья очень уж не любил халтурщиков.

Валя с испугом уставилась на милиционеров, осматривающих место происшествия, измеряющих угол падения и фотографирующих тело.

Капитан осторожно перевернул Нину, и она тут же пришла в себя, только простонала:

— Но-ога!

Кроме большой ссадины на скуле, полученной ею, когда она, упав, проехалась по асфальту, крови не было. Но Нина опять потеряла сознание.

Тогда капитан кивнул сопровождающим его милиционеру и шоферу, и они втроем аккуратно, осторожно и бережно перенесли Нину в машину.

Капитан обратился к Илье с Валей:

— Вы видели, как все произошло?

— Как она выпрыгнула из окна! — подтвердила Валя. — Я первая увидела, он потом.

— Кого-нибудь в окне еще видели? — не отставал капитан, прочитавший на их неискушенных лицах правду.

Вокруг них уже собралась большая толпа школьников, оживленно обсуждающих приезд милиции и допрос капитана.

Капитан поспешил разогнать их:

— Марш на занятия! Расходись!

Школьники, пересмеиваясь и толкаясь, двинулись в школу.

— Повторяю вопрос, — пристально глядя на Илюшу, спросил капитан, — видели ли вы в окне еще кого-нибудь?

— Видели! — решился сказать Илюша правду, хотя ему стало очень неприятно от этой правды.

Капитан был очень доволен его признанием.

— Поедете со мной, я запишу ваши показания! — предложил он «молодоженам» сесть в милицейскую машину.

По дороге они отвезли пострадавшую в больницу. Нина еще легко отделалась: перелом стопы и сотрясение мозга, никаких серьезных травм не было обнаружено.

В милиции Валя и Илья не стали скрывать, что они видели в окне Арсена и Игоря и что у тех были очень испуганные лица.

Часа через два Нина пришла в себя и все рассказала.

Еще через час прокурор подписал постановление об аресте, и Арсен с Игорем были арестованы прямо по выходе из школы, на глазах у изумленной публики.

Им предъявили ордер на арест и увезли в тюрьму.

27

Арест Арсена и Игоря ошеломил всю школу. На следующий день Илюша с Валей вынуждены были рассказать, что они видели. Школа гудела от скандала, ахала и охала. Тема-то была щекотливая, запретная. А запретный плод сладок. Попробовать самому страшно, а о чужих попытках поговорить безопасно и приятно, будто сам все это проходил, почему бы, в таком случае, не поговорить. Любопытство снедало всех, даже высоких моралистов. И все шушукались, собираясь группками по два-три человека, часто переходя от одной группки к другой, вдруг где-то что-нибудь новенькое скажут, да и самому на время стать центром внимания, рассказав какую-нибудь пикантную деталь, которую только что услышал в другой группке. Никогда еще глаза школьников и школьниц так не горели от возбуждения.

Каково же было всеобщее изумление в классе, когда уже на второй урок в класс, как ни в чем не бывало, вошли Арсен с Игорем. Команда, все, состоящие в их компании, Никита, Костя, Мешади-макака, встретили их появление воплем восторга:

— Ура, наша команда победила! — завопил Мешади-макака, прыгая по партам.

Но остальные в классе встретили их появление с холодным пренебрежением и неодобрением.

— Папочки встали «горой»! — съязвив, пустила «шпильку» Агабекова.

И посмотрела с ненавистью на Никиту. Если бы у него был папочка на воле, она его не пощадила бы. После попытки изнасиловать, второй в ее жизни за столь короткий срок, она неделю «болела», так ей было стыдно идти в школу, встретиться взглядом с тем, за кого раньше она готова была отдать душу, а теперь презирала и ненавидела, находиться рядом с человеком, который силой пытался взять то, что мог без труда взять лаской.

Игорь по дороге к своей парте задержался на несколько секунд возле Ильи.

— Это ты, жиденок, нас заложил? — прошипел он так, чтобы, кроме Ильи, его никто не услышал. — Смотри, обрежем тебе и уши! — добавил он с угрозой.

Илюша встал с парты и с движения уложил Игоря на пол одним хуком. Арсен поспешил вклиниться между ними и, подняв с пола Игоря, шепнул ему:

— Ты что, забыл? Нас выпустили на поруки! Дело-то еще не закрыто. Уймись на время. Потом мы ему припомним!

— Когда это, потом? — потирая онемевшую сразу скулу, спросил тихо Игорь.

— Как только дело закроют, так сразу! — пояснил Арсен. — И я придумал, — зашептал он Игорю прямо в ухо, — как ему отомстить!