Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений - Горовая Ольга

Зло отчитал ему Карецкий и бросил трубку.

Пульс стучал в ушах, как щелчки маятника. Телефон уже отключился, а Константин все еще держал трубку у уха. Если она беременна…

«Никто не знает, что будет с ним завтра. Никто не может быть уверен в том, что сумеет защитить своих детей…»

Так она говорила? Или что-то подобное?

Ярость и бешенство, так упорно контролируемые им в последний час, вдруг рванули, ударили, прорвав заслон воли и сдержанности. Вина, которая никуда не ушла от ее признания, стала сильнее. Беременна Карина, или нет — сама такая возможность в совокупности с нападением на нее этим вечером, превращала Соболева в безумца, способного только на ярость, требующую уничтожения того, кто был повинен в воскрешении самых глубоких страхов любимой им женщины.

Жар ударил в голову. Он прекрасно понимал, что делает. Это не было похоже на помешательство. Наоборот, он предельно четко понимал, что делает. Сунув телефон в карман, и не отмечая этого сузившимся сознанием, он развернулся, и ничего не говоря, в несколько шагов пересек пустую комнату. Все стало неважно, даже имя заказчика.

Федот, видимо, сразу поняв намерение Константина, быстро отошел в сторону.

Боруцкий вновь положил ему руку на плечо после третьего выстрела в упор в голову Павленко. Или того, что от той осталось.

— Все, Соболь. Хватит. — Вячеслав немного встряхнул его. — Он мертв.

Нет, он не считал, что хватит. Но больше, и правда, палить смысла нет.

— Тебе не понять. — Константин отпустил курок и отвернулся.

— Ой, ли? — Боруцкий зло сплюнул и отвернулся, резко сдернув свою руку с его плеча.

Константин промолчал, признавая, что мог быть и неправ, он не особо знал, что там было у Борова в прошлом с такого ракурса.

Вячеслав достал очередную сигарету, выбросив прежнюю, измочаленную до невозможного, и сунул в зубы.

Константин отошел в центр комнаты. Ему доводилось убивать людей и раньше. Там, на войне. Но, если честно, никогда он не испытывал от этого кайфа или удовольствия. Наоборот, его мутило от этого. Однако сейчас… Пусть он будет самым последним чудовищем, но Константин ни на секунду не пожалел о том, что сделал.

Медленно и методично Константин поставил пистолет на предохранитель и аккуратно тот спрятал. Мрачный Никольский, маячивший в дверях, и старающийся не смотреть в комнату, с кем-то разговаривал по телефону.

— Лихуцкий отследил последние разговоры по его телефону. — Слабый кивок в сторону трупа. — Он еще не отследил все линии, но есть ниточки, которые ведут в Киев.

— Картов? Шамалко? — Константин задумался над тем, что стоило бы раздобыть где-то чистую рубашку перед тем, как ехать к Карине.

Борис передернул плечами.

— Возможно Картов. Точно пока сложно сказать, но его люди мелькают.

— Ладно. Он хотел войну, он ее получит. — Соболев принялся расстегивать пуговицы сорочки. — Позвони Максу, скажи, чтоб завершил все дела, которые есть с Картовым. Мне без разницы как, и что он будет говорить. Мы завершаем все сотрудничество. Остальное решим завтра. — Сжав в руке испачканную рубашку, Соболев пошел к выходу.

— Соболь. Не торопись. У меня к тебе разговор есть.

Константин обернулся и поднял бровь, требуя, чтобы Боруцкий говорил быстро.

— Хочу предложить один вариант. — Вячеслав жевал фильтр от сигареты. — Я помогу тебе с этим. — Он кивнул на тело. — И с заварухой твоей могу подсобить. У меня есть кое-какие ходы. Ты же не попрешься Картова, как этого, своими руками…

— А в обмен?

— Помоги мне с Шамалко.

— Конкретней? У меня с Виктором свои счеты. Так что, я не отказываюсь. — Костя оперся плечом о косяк двери. Здесь было прохладно. — Но хотелось бы знать поточнее…

— У Шамалко мой человек. — Боруцкий отвернулся от него. — Я готов вытащить его любой ценой. Но потом, Виталий мне заплатит…

Константин выпрямился. Все они игнорировали наличие в комнате тела, словно того и не было.

Он знал, что Виктор едва не убил Борова. Честно говоря, Костя до сих пор не понимал, как тот выжил. Ну, да ладно. Ему от этого было больше пользы. И он мог понять желание Борова отомстить и за свой позор, и за все остальное. К тому же, как ему казалось, он догадывался, о ком говорил Вячеслав. Была под его «крылом» одна молодая певица, которая вдруг исчезла после той заварушки. А спустя полгода, если верить данным Никольского, объявилась в столице. Он не вникал раньше глубоко. Но теперь придется, видимо.

— Агния?

Боруцкий помолчал пару секунд, словно сомневался, а потом кивнул.

— Она моя жена. — Так, словно выдавил это из себя, просипел Боров.

Константин ругнулся. Час от часу не легче.

Он не знал этого и, судя по вытянувшемуся лицу Никольского, об этом, вообще, мало кому было известно. Начиная помогать Вячеславу, они с Борисом перерыли все, что смогли, собирая данные.

— Удивил? — Боров хмыкнул. И впервые за это время зажег-таки свою сигарету. — Да, я и так не трубил об этом. А потом… я убрал всех, кто знал. Кроме Федота, ему можно верить. Но не успел. Щур… падла…

Боруцкий сплюнул и затянулся. Костя больше не спрашивал. Точную информацию по тому трупу, которого когда-то называли Щуром, Борис ему приносил.

— Ладно. Разберемся. И с твоим. И с моим. — Подвел итог Константин. — Завтра. Сейчас мне надо домой. И еще переодеться. — Добавил он, глянув на скомканную в руке сорочку.

— Пошли. Я дам. — Боруцкий скривился. — В бизнесе ты, все-таки, сечешь лучше. А тут, доверься мне, Соболь.

Он прошел мимо него и Бориса, направившись к лестнице.

Глава 33

Территория вокруг дома была залита светом. Константин и раньше не пренебрегал охраной, сейчас же Борис увеличил ее количество втрое по его приказу. Не столько потому, что Константин, действительно, ожидал еще одного нападения этим вечером. Нет, это больше было сделано им для того, чтобы внушить чувство уверенности и спокойствия Карине. Впрочем, он не знал, выглядывала ли она наружу, чтобы увидеть все это.

Бросив машину во дворе, Соболев стремительно поднялся по лестнице и на секунду замер, с удивлением рассматривая открывшуюся ему картину.

Станислав сидел на стуле в коридоре второго этажа, чуть наискось от двери в их спальню, и следил за Валентином. Психотерапевт же, проигнорировав наличие второго стула, устроился прямо на полу, и правда, на самом пороге их спальне, как и описывал Стас по телефону. В руках он держал чашку. И сейчас разговаривал с кем-то, судя по всему с Кариной, о направленности внешнеполитической стратегии правительства. На взгляд Кости тема показалась довольно оригинальной. Однако, уже не имея нужды убеждаться в профессиональности Валентина, Соболев решил, что тому виднее, о чем говорить.