Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

На фокусы с помадой и языком среагировал лишь молчун-охранник, да и тот вяло. Вот они, строгие люди науки: беззаветные импотенты и фригидные феминистки. Ничего, разберемся.

Разбираться Катрин начала уже в машине, благо везли тюремно-наемную особь в карантинном одиночестве, запертой в глухом цельнометаллическом кузове микроавтобуса — штрафные археологи рылом не вышли, чтобы вместе с высоконаучными специалистами в «БМВ» кататься. Простим, поскольку нужно спокойно подумать.

А вот думать пока особо не о чем — информации мало. Что сразу бросилось в глаза: операцию проводит не военное ведомство и вообще не спецслужбы. Возможно, с теми было бы проще найти общий язык. Французская, гм, интеллигенция — еще то болото. Ну, выбирать не приходится. Имелись в ситуации и иные очевидные неприятные странности. Все это требовало неспешного анализа.

Катрин Кольт собиралась выжить и вернуться, желательно побыстрее. Именно в такой последовательности действий и никакой другой. Об этом договорились с Фло еще до суда и тюрьмы, когда ожидали ареста. Далее все подчинялось четко поставленной цели. Не спешить (и не медлить), действовать строго рассудочно, практично и цинично. Катрин это накрепко пообещала. Порой тактические маневры в указанном процессе оказывались сложными и тошнотворными, иногда приятное сочеталось с полезным. Но цель оставалась абсолютно прозрачна — вернуться к Фло. От разговоров по телефону — (разрешенных, два раза в неделю) — пришлось отказаться. Переживем. Все было понятно еще тогда — дома, в ожидании щелчка наручников. Нельзя сказать, что операция выглядела легко-выполнимой, зато в ней имелся единственный приоритет: Фло. С ней ничего не должно случиться, оно и не случится, если Катрин вернется и не наглупит. Да, есть еще Мышка, Цуцик, обормот Жо, но, по сути говоря, они одно целое с Флоранс.

Катрин «терпеть ненавидела» алгебру, но сознавала необходимость радикального упрощения сложнейших уравнений. Вот оно — самое упрощенное. Мы в личной, глубоко частной истории. И если какие-то франции, археологии, морали и прочие казусы мироздания встанут на пути — тем хуже для мироздания.

Глава вторая. Ангар и его обитатели

Люди, в сущности, весьма наивные существа. Что такое их коротенькая, простая жизнь? Попытка собраться в дорогу, не забыть завтрак, билет, дурацкий смартфон и иные вечные ценности.

Л. Островитянская «Мягкая дрессура для «чайников»»

Номер ангара был неизвестен, окна отсутствовали, выходить «покурить» запрещалось (курить вообще воспрещалось), приходилось бродить черным призраком между огромными складскими и жилым отсеками, обнашивать присвоенную форму одежды, размышлять о неизбежном и оценивать размах предприятия. С этим-то французы учудили.

Склады были набиты тюками, ящиками, кофрами, бочками, коробками и иной тарой — все уже опечатанное, запаянное в шершавый спец-пластик неброского болотного цвета. Аналогичный упаковочный материал был Катрин знаком — приходилось сталкиваться и даже ограниченно применять. Дико дорогая штука, причем, отнюдь не гарантирующая сохранность «прыжкового нетто». Здесь этот полимер использовали десятками квадратных километров: упаковка уже аккуратно запаяна лазером, пронумерована, украшена значками штрих-кода. Больше всего штрафную археологшу сразил запакованный гусеничный агрегат — (мини-бульдозер? микро-экскаватор?) — названия техники Катрин не знала, но в своей громоздкой болотной упаковке он выглядел карманным броневичком. Оружейные кофры, коробки, в коих угадывались до боли знакомые патронные укупорки, мадам Кольт вниманием не обошла, но исследовать их было неразумно — прямой и строжайший запрет руководства. Кстати, по количеству камер слежения данный археологический ангар давал солидную фору «Розамира» — возможности тюряги ограничивал немаленький, но бюджет, здесь же денег, видимо, вообще не считали.

Засекречивали в секретном ангаре не все: некоторые цифры наоборот, многозначительно озвучивались. (В назидание условно-допущенным!) К примеру, запуск килограмма экспедиционного археологического барахла к «точке научного полигона» обходился в 21 тысячу «евро», что слегка превышало стоимость запуска среднестатистического неживого килограмма на околоземную орбиту. Не соврало руководство — выдающееся научное предприятие. Как по размаху и распилу бюджета, так и по бессмысленности.

Катрин не верила, что все эти тонны строительно-научного оборудования, средств связи и вооружения смогут штатно отработать на месте. Личный опыт подсказывал, что на сопредельной стороне даже на простейший «импортный» молоток не приходиться особо надеяться. Рукоять сломается или металл лопнет. Либо вообще инструмент ото лбов агрессивных туземцев вознамериться отскакивать. Нет, возможно, провизия окажется полезной — этакая-то «золотая» упаковка срок годности продуктов явно продлит. Да и что той лапше или диет-коле сделается? Разве что при «прыжке» банки полопаются.

Представлять прибытие на место в грандиозном облаке брызг шипучки было довольно забавно, хотя сама по себе экспедиционная диет-кола вызывала у штрафной археологши грустные воспоминания. Да, были времена… А нынче… немыслимые возможности пополам с удручающей ограниченностью руководящего мышления.

По завершении юридического оформления и прибытии в Ангар Чудес, штрафная археологша получила доступ к кучке служебных секретов, ибо скрывать их все равно было бессмысленно. Официальных представлений-объяснений-обсуждений не последовало (не того полета тюремная птица) но с определенными бытовыми деталями поставленной задачи и с некоторыми коллегами Катрин все же познакомили.

Итак:

Оперативный район: Северная Африка — Аравия — Ближний Восток. (Рядовым сотрудникам уточнят регион позже).

Район работы Катрин не особо удивил — у французов там давние интересы, тропинки натоптаны, вполне ожидаемо. Кладоискательский регион, того не отнять.

Присвоенный новоприбывшей позывной — «Вдова».

Нормальный «псевдо», логичный. Возражений нет.

Личная легенда. Служанка-горничная при обеспеченной госпоже. Уроженка Черногории, крайне молчалива, набожна, в прошлом личная семейная драма, местными языками практически не владеет, с посторонними не общается принципиально.

К тотальному «не болтать» и прислуживать Катрин была вполне готова. Вариант сам напрашивался: низкая социальная ступень, изоляция, четко обоснованная защита от мужского внимания, малозаметность. Понятно, штрафницу брали явно не на роль блестящей «принцессы Будур». То, что хозяйкой служанки оказалась именно тетка-профессор — малоприятно, но тоже несколько предсказуемо. В полевых условиях прислуживать, это не господский будуар-блудуар по утрам прибирать, в палатках и блиндажах социальное расслоение выражено куда слабее. Что условия предстоят сугубо полевые — вне всяких сомнений. Разговоры, предосторожности и изрядно заготовленный стрелковый «бэ-ка» подтверждают. Кстати, работодательница — действительно археолог, еще она историк и еще кто-то там, сугубо академический, с подтвержденной профессорской степенью — Катрин подробности запоминать не стремилась — по ходу дела неактуальна будет эта цивилизованная информация.

Час «Ч» и план оперативных действий (уточнение — позже).

Секретность — наше все! Собственно говоря, горничным вообще без