Cемейные узы не в счет - Кира Витковская

– А что бы ты сделал, если бы тебе на самом деле было неприятно? Убежал бы от меня?

– Ну… скорее, нет, – ответил Марк, крепко обнимая Ксюшу. – Я по определению эгоист, поэтому просто не позволил бы тебе захватить это такое роскошное и широкое ложе, вот так. Бежать бы пришлось тебе. Но этого делать не придется, я не хочу тебя отпускать. Сегодня ты моя. Только моя. Знаешь об этом?

– Теперь знаю, – девушка немного неуверенно потянулась к нему, погладила пальцами по плечам и груди. Марк уловил эту неуверенность и накрыл рукой ее руку, еще касающуюся его тела.

– Не бойся, продолжай.

Ксю наклонилась над ним и принялась целовать его шею, впадинку у горла, плечи. Марк не остался в стороне от этого, его руки снова заскользили по телу девушки. Под его умелыми ласками возбуждение и истома настолько усилились, что Ксюше показалось, будто она теряет сознание. Она упала на подушку, а Марк снова навис над ней. Ксю обхватила руками его плечи, притянула к себе его голову – пусть целует, пусть обнимает, пусть ласкает еще, крепче, нежнее, горячее!

Больше не мешало ни прошлое, ни будущее. Тревоги, сомнения, паника, обиды – все куда-то провалилось. За окном завывала вьюга, небо было темным – настоящая ночь царствования ада. Рассыпалось значение семейных уз, было только единение двух тел, нега и страсть. Марк и Ксю уступили в неравной борьбе с собственными чувствами.

15.

Глядя, как Ксюша набросилась на еду, Катя не удержалась от язвительного комментария:

– У тебя аппетит, как после бурной ночи.

Ксю вспыхнула.

– Думай, что говоришь! – воскликнула она.

– Да ладно, Ксюша, я же пошутила!

– Никогда больше не шути и вообще не говори о том, чего не знаешь!

– Что с тобой?

– Ничего. Просто… – Ксюша осеклась. Не могла же она сказать о том, что Катя права, и эта ночь была действительно бурной. Поэтому Ксю махнула рукой и принялась за еду.

Катя приехала этим утром. У нее начались каникулы, поэтому она решила побывать в Березино. Причины такого скоропалительного решения, а так же неожиданного дружелюбия к Ксюше. Катя не назвала, да Ксю и не стремилась их узнать, рассуждая: «Приехала и приехала. Какая разница, из-за чего ей это вздумалось?» Мысли Ксюши были очень далеко от сестры.

Очень страшно, когда какой-то человек значит для тебя слишком много. Тогда кажется, будто вся жизнь начинается с этого человека и им же заканчивается, только в нем смысл всего, что с тобой происходит. Неважно, любишь ты его или ненавидишь, но если ты больше не думаешь ни о чем, то это явный признак помешательства. Ксюша это понимала – она хорошо помнила, что случилось, которая чуть ли не до безумия влюбилась в Ваню. Ксю надеялась, что у нее самой до этого не дойдет, но сейчас ее мысли были спутаны, перемешаны – даже не разберешь, что и где.

От воспоминаний о прошедшей ночи было как-то неуютно – Ксю была еще слишком юна, чтобы воспринимать происшедшее как что-то естественное, а не из ряда вон выходящее. Было даже как-то стыдно, Ксюша ужасно боялась следующей встречи с Марком, боялась того, что он может сказать или сделать. Будет плохо, если он станет как-то по-новому к ней относиться, но еще хуже, если все останется как раньше, будто ничего не было. Лучше бы вообще больше никогда его не видеть!

По поведению Марка утром трудно было что-то понять. Он не вел себя как обычно, чтобы дать понять, что подобное не должно больше повториться и все останется, как было раньше. Но так же не сказал ничего противоположного по смыслу. Он вообще не стал об этом говорить и держался сухо и отстраненно. Не то, чтобы выглядел злым, совсем нет, просто… непонятно как. И хотя Ксюше хотелось знать, что он думает, она была рада, что Марк обошел эту тему. У Ксю просто смелости бы не хватило на подобный разговор.

Но куда завела ее эта запретная любовь? Ночью Марк был так близок, так нежен… А что дальше? Может ли быть какое-то «дальше»? Это был порыв, они оба не удержались, но продолжения тут ждать нечего, его просто не может быть. Будет либо холодное отчуждение – никогда они с Марком не смогут доверять друг другу, как раньше, либо старание сделать вид, будто ничего не произошло, забыть. Оба варианта Ксюшу не устраивали.

Но пришлось вернуться к делам сестры. Ксю постаралась взять себя в руки и взялась за выяснения. Оказалось, что Катю обидели. Она из-за чего-то поссорилась с Диной, а вся семья встала на сторону Дины. Катю это обидело, и она уехала.

– Ты хочешь сказать, что никто не знает, где ты? – поразилась Ксюша. Катя улыбнулась.

– Ну да. Я никому не сказала, что еду сюда.

– Ты с ума сошла!

– Почему? Ведь ты точно так же поступила, разве нет?

Ксюша вдруг поняла, почему Марк тогда так отреагировал на ее сообщение об уходе из дома. Стоило ей только подумать, что Катю ищут и волнуются за нее… Но у Ксюши были серьезные причины уйти. А что за причины у Кэт?

– А из-за чего ты поссорилась с Диной?

– Не знаю. Она прицепилась ко мне из-за какого-то пустяка, устроила истерику… А за меня никто не заступился…

– Странно… – задумчиво сказала Ксю. – Устраивать истерики – не Динин стиль…

– Да ладно тебе, Ксю! – Катя поморщилась. – Мне все так осточертело!

– Но это не выход – бежать. Надо позвонить маме и сказать, что ты здесь. Она волнуется.

– Ты так думаешь, Ксю? А по-моему, мама обо мне нисколько не волнуется. Ей на меня плевать.

– Не болтай ерунду. Я пойду позвоню.

– Подожди, я главного не сказала. Я не хочу туда возвращаться. Я хочу остаться здесь и тоже жить самостоятельно.

– Ничего себе! И что ты будешь делать? Перейдешь в школу сюда? Или пойдешь работать, а десятый класс закончишь в вечерней школе?

– Зачем мне вечерняя школа? Ты же туда не ходишь…

– Я туда не хожу, потому что поступать буду со следующего года, и десятый-одиннадцатый класс пройду в училище. А ты уже отучилась полгода… И потом, Катя, такие вещи запросто не решаются… Вот ты хочешь самостоятельности, а для этого работать надо. И, заметь, по-настоящему, работать. Ты пойдешь со мной на рынок торговать? Сейчас зима, холодно… Пойдешь?

– Ну, может папа поможет, бабушка… – неуверенно заговорила Катя.

– Тогда это будет не самостоятельность. Ты просто не знаешь, чего сама хочешь.

– Но тебе же помогают! – взвилась Катя.

– Возможно, но я работаю, а ты, как вижу, будешь страдать ерундой! Не выдумывай и возвращайся обратно в Барановичи.

– Ты не только работаешь, но развлекаешься, судя по тому, что ты не ночевала дома. Вот расскажу маме, что ты ведешь здесь разгульную жизнь, тогда узнаешь!

– Давай! Рассказывай! Я-то, по крайней мере, за свою «разгульную» жизнь сама плачу, а вот за тебя кто будет платить?