Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

Эту записку подписали мы с Черри.

Я решил повернуть отсюда назад и по силе возможности перевезти все запасы в дом на мысе Хижины. Я думал тогда, что, покуда у нас хватит сил, нам нужно будет стараться дойти до лейтенанта Кэмпбела и его партии. Так как морской лед, по всей вероятности, оказался бы непроходимым, то нам, скорее всего, пришлось бы избрать дорогу вдоль плато, поднявшись на первый ледник Феррара и продвигаясь потом вдоль плато, пока мы были бы в состоянии держаться этого пути.

На второй день мы опять были у места упокоения троих товарищей и распрощались с ними навсегда. Одинокие в своем величии, они будут лежать без всякого изменения, не подвергаясь телесному разложению, в самой подходящей для себя могиле на свете.

В январе следующего года, когда «Терра Нова» вернулась в последний раз, чтобы увезти домой оставшихся в живых, участники поисков капитана Скотта выезжали на санях к мысу Хижины и воздвигли там крест в память Скотта и его товарищей.

Этот крест, девяти футов в вышину сделанный Дэвисом из австралийского красного дерева, стоит ныне на вершине Наблюдательного холма. Он обращен к Великому ледяному барьеру, и его отлично видно с места зимовки «Дискавери».

Крест, воздвигнутый на наблюдательном пункте в память о погибших участниках экспедиции

Строка из теннисоновского «Улисса» написана на кресте по совету Черри‑Гаррарда.

В память

капитана Р. Ф. Скотта, офицера флота,

доктора Э. А. Уилсона, капитана Л. Э. Дж. Отса,

лейтенанта Г. Р. Боуэрса, квартирмейстера Э. Эванса,

умерших на своем обратном пути с полюса в марте 1912 г.

«Бороться и искать, найти и не сдаваться».

Прощальные письма Роберта Скотта

Вместе с дневниками в палатке были найдены следующие письма.

К миссис Э. А. Уилсон

Дорогая миссис Уилсон!

Когда это письмо дойдет до вас, мы оба с Билом уже давно окончим свое существование. Мы сейчас очень близки к этому, и я бы хотел, чтобы вы знали, каким он был чудесным человеком до конца — неизменно бодрым и готовым принести себя в жертву ради других. Ни разу у него не вырвалось ни одного слова упрека мне за то, что я втянул его в эту скверную историю. Он не страдает, к счастью, и терпит только небольшие неудобства.

В глазах его сияет синева утешительной надежды, а его дух умиротворен удовлетворением, которое доставляет ему вера в то, что сам он является частью великих планов Всемогущего. Ничего не могу прибавить вам в утешение, кроме того, что он умер так, как жил, — храбрым, истинным мужчиной и самым стойким из друзей.

Все мое сердце преисполнено жалостью к вам.

Ваш Р. Скотт

К миссис Боуэрс

Дорогая миссис Боуэрс!

Боюсь, что это письмо получите после того, как на вас обрушится один из самых тяжелых ударов за всю вашу жизнь.

Я пишу в ту минуту, когда мы очень близки к концу нашего путешествия, и оканчиваю его в обществе двух доблестных и благородных джентльменов. Один из них — ваш сын. Он стал одним из самых моих близких и верных друзей, и я ценю его удивительно прямую натуру, его ловкость и энергию. По мере того как росли затруднения, его неустрашимый дух сверкал все ярче, и он оставался бодрым, полным надежды и непоколебимым до конца.

Пути провидения неисповедимы, но должны же быть все‑таки какие‑то причины для того, чтобы была отнята такая молодая, сильная и многообещающая жизнь.

Все мое сердце преисполнено жалости к вам.

До конца он говорил о вас и о своих сестрах. Понимаешь, какой, должно быть, счастливой была его семья, и, быть может, хорошо, когда позади видишь только одну счастливую пору.

Он остается несебялюбивым, самоотверженным и изумительно полным надежд до конца и верит в божие милосердие к вам.

Ваш Р. Скотт

Сэру Дж. М.Бэрри

Дорогой мой Бэрри!

Мы помираем в очень безотрадном месте. Пишу вам прощальное письмо в надежде, что оно, может быть, будет найдено и отослано вам…

Собственно говоря, мне хочется, чтобы вы помогли моей вдове и сыну — вашему крестнику. Мы показываем, что англичане еще умеют умирать отважно, сражаясь до конца. Станет известно, что мы выполнили свое задание, достигнув полюса, и сделали все возможное, вплоть до самопожертвования, чтобы спасти больных сотоварищей. Я думаю, что это послужит примером для англичан будущего поколения и что родина должна помочь тем, кого мы оставляем оплакивать нас. Я оставляю свою бедную девочку и вашего крестника, Уилсон оставляет вдову, а Эдгар Эванс тоже вдову в очень бедственном положении. Сделайте все возможное для признания их прав. Прощайте. Я совершенно не боюсь конца, но грустно утратить многие скромные радости, которые я планировал на будущее во время долгих переходов. Я не оказался великим исследователем, но мы совершили величайший поход, когда‑либо совершенный, и подошли очень близко к крупному успеху.

Прощайте, мой дорогой друг.

Ваш навеки Р. Скотт

Мы в отчаянном состоянии, отмороженные ноги и т. д. Нет топлива, и далеко идти до пищи, но вам было бы отрадно с нами в нашей палатке слушать наши песни и веселую беседу о том, что мы станем делать, когда дойдем до дома на мысе Хижины.

Позднее. Мы очень близки к концу, но не теряем и не хотим терять своего бодрого настроения. Мы пережили в палатке четрехдневную бурю, и нигде нет ни пищи, ни топлива. Мы намеревались было покончить с собой, когда положение вещей окажется таким, как сейчас, но решили умереть естественной смертью на посту.

Умирая, прошу вас, дорогой мой друг, быть добрым к моей жене и ребенку. Окажите мальчику помощь в жизни, если государство не захочет этого сделать. В нем должны быть заложены хорошие начала. Я никогда не встречал за всю жизнь человека, которым бы восхищался и которого любил бы больше вас, но я никогда не мог показать вам, как много значила для меня ваша дружба, потому что вам приходилось многое давать, а мне — ничего.

Достопочтенному сэру Эдгару Спейеру

16марта 1912 г., 79,5° широты

Дорогой мой сэр Эдгар!

Надеюсь, это письмо дойдет до вас. Боюсь, что нам приходится умирать, а это поставит экспедицию в скверное положение. Но мы были у полюса и умрем как джентльмены. Жалею только оставляемых нами женщин.