Парижские письма виконта де Лоне - Дельфина Жирарден

369

Новоназначенные министры переезжали в казенные особняки и получали 10 000 франков «на обзаведение» вдобавок к 80 000 франкам жалованья, причем все их траты ограничивались «столом, экипажем и содержанием трех-четырех слуг», так что, констатирует Шарль де Ремюза (занимавший в 1840 г. в кабинете Тьера пост министра внутренних дел), на эти деньги можно было, отнюдь не разоряясь, жить достаточно роскошно (Rémusat. Р. 337).

370

Тьер, как и Гизо, прославился еще до 1830 г. своими историческими трудами: в 1823–1827 гг. он выпустил имевшую огромный успех «Историю французской революции».

371

Жена министра внутренних дел в правительстве Моле графа де Монталиве.

372

Этот только что открывшийся клуб на углу улицы Ришелье и бульвара Итальянцев бесплатно предоставил свое помещение для бала в честь бывших королевских пенсионеров, назначенного на 28 января 1839 г.

373

Стоимость этой золотой монеты равнялась 20 франкам.

374

В романе Дельфины «Трость господина де Бальзака» (1836) герой, благодаря магической трости сделавшийся невидимкой, присутствует, не сняв шляпы, на литературном вечере в светском салоне; на секунду выпустив из рук трость, он становится видимым, и тот факт, что этот красивый молодой человек не снял шляпы, донельзя изумляет героиню романа. Ср. также возмущенную зарисовку в фельетоне 8 мая 1841 г.: депутат Ташеро в день перенесения праха императора в собор Инвалидов сидел в церкви на депутатской трибуне, напротив трибуны, предназначавшейся женщинам, «небрежно растянувшись на двух скамейках и храня на голове независимую шляпу». «Явился король: господин депутат не снял шляпу; началась служба: господин депутат не снял шляпу; в храм внесли тело императора, старые солдаты преклонили колени, старые маршалы склонили головы и прослезились, женщин охватил трепет: господин депутат не снял шляпу; и все возмущались его поведением, и все восклицали, уходя из церкви: „Если этот человек не снимает шляпы ни перед женщинами, ни перед королем, ни перед императором, ни перед Господом Богом, перед кем же он ее снимает?“ — Что за вопрос! — перед своими избирателями» (2, 84).

375

То есть простонародных героев в пышной раме.

376

Слово confort во французском языке XVII–XVIII вв. имело значение «помощь, поддержка». Англичане, заимствовав его у французов и изменив написание на «comfort», придали ему значение «удобство», и именно этот смысл после 1815 г. оно приобрело во французском языке. Виконт де Лоне воспринимает комфорт как англицизм и сохраняет английскую графику (comfort).

377

Подача на русский лад заключалась в том, что кушанье приносили из кухни горячим на больших блюдах, а затем на отдельном столике раскладывали по тарелкам; при подаче на английский лад лакеи сразу подавали гостям тарелки с кушаньем. Оба эти способа отличались от французской манеры, при которой все кушанья определенной перемены блюд выставлялись на стол и гости сами накладывали себе то, что их привлекало. Русская манера вошла в моду во Франции с середины 1810-х гг., английская — несколько позже и в 1830-е гг. воспринималась как модная новинка.

378

Герцогиня де Н… — возможно, герцогиня де Нарбонн-Пеле, давняя приятельница Софи Гэ. В английском посольстве в эти годы гостей принимала жена посла леди Гренвил. Госпожа де Фл… — графиня де Флао (см. примеч. 62 /В файле — примечание № 172 — прим. верст./); госпожа Рот… — баронесса Ротшильд. Дельфина охотно посещала славившиеся в парижском свете балы, которые устраивали банкиры Ротшильды, братья Соломон и Джеймс (второй из них был не только финансистом, но и дипломатом, австрийским консулом в Париже). 30 мая 1841 г. она восторженно описывает праздник, устроенный Соломоном Ротшильдом и его женой в их «летнем дворце» в Сюрене (одном из парижских пригородов) и замечает в финале: «Завистник скажет: тут все дело в деньгах; мы ответим ему: нет, ибо ты тоже богат, но ничего подобного выдумать не способен. В чем же тут дело? Возможно, в случае; да, в случае, волею которого одна и та же особа принадлежит одновременно нескольким странам с наиболее усовершенствованной цивилизацией: с Германией эту особу связывает рождение, с Англией — воспитание, с Францией — привычка; особа эта, наделенная редкой чувствительностью ко всему элегантному, обучилась поэзии праздников в Вене, умной любви к цветам в Лондоне и науке хорошего вкуса в Париже» (2, 102). Не менее роскошные и элегантные балы устраивала дочь Соломона Ротшильда и жена Джеймса, Бетти Ротшильд (какая именно госпожа Ротшильд имеется в виду в комментируемом письме, неясно). Дельфина не скрывала симпатии к богачам-Ротшильдам, хотя и сознавала, что это придется по вкусу не всем ее читателям; в очерке от 6 января 1838 г., похвалив банкирский дом Ротшильдов за удачное ведение дел, она восклицает: «Право, мы можем собою гордиться: мы только что совершили мужественный поступок. По нынешним временам для того, чтобы хвалить миллионеров, потребна отвага. Бедняги богачи на очень плохом счету у завистников» (1, 321).

379

Древнегреческий бог Аполлон в поздней античности отождествлялся с богом солнца Гелиосом; в данном случае подразумевается легенда о том, как Гелиос низверг на землю солнечную колесницу, которой взялся управлять его дерзкий сын Фаэтон. Судя по упоминанию золотистых локонов, Дельфина, чьи белокурые пышные волосы вызывали восторг всех, кто ее знал, пишет о собственном детстве.

380

«Медведь и паша» — водевиль Э. Скриба и Кс.-Б. Сентина (1820); в нем два владельца передвижного зверинца, чьи звери сдохли, изображают во дворце турецкого паши двух медведей, белого и бурого, причем «белый медведь» узнает в султанше Роксолане свою собственную жену, похищенную много лет назад.

381

Бал, о котором идет речь, происходил, по всей вероятности, в Сен-Жерменском предместье, в доме, где не были приняты ни обитатели квартала Шоссе-д’Антен (см. примеч. 20 /В файле — примечание № 130 — прим. верст./), ни «осведомленный» сплетник; Королевская улица, строго говоря, не входила в состав Сен-Жерменского предместья (она располагается напротив него, на другом берегу Сены), но здесь также проживали представители старинной знати.

382

Фельетон написан в период, когда после роспуска палаты депутатов (см. примеч. 258 /В файле — примечание № 368 — прим. верст./) шла подготовка к новым выборам, назначенным на 2 марта 1839 г.; Жирарден, входивший в прежнюю палату как депутат от Бурганёфа (см. примеч. 237 /В файле — примечание № 347 — прим. верст./), вновь выставил свою кандидатуру и, подобно прочим кандидатам, обратился к своим избирателям с «электоральным» письмом, в котором противопоставил партию «коалиции», способную привести Францию лишь к анархии, партии «парламентской», или консервативной, в которую входит он сам. О том, как Жирарден завоевывал голоса избирателей, можно судить по ироническому, но, по-видимому, достаточно близкому к истине описанию мемуариста: в Бурганёфе было 129 избирателей; помощник Жирардена партиями привозил их в Париж, где их кормили обедами и водили в театр; в результате в день выборов в 129 бюллетенях стояло имя Жирардена (см.: Claudin. Р. 33). Депутат Мартен из Страсбурга, о котором пишет Дельфина ниже, был главным соперником Жирардена и до поры до времени очень успешно портил его политическую карьеру (так, в декабре 1837 г. он обвинил Жирардена в отсутствии французского гражданства, а значит, и права быть депутатом; то же обвинение он вновь выдвинул в феврале 1839 г.; в результате, хотя Жирарден был избран, палата отказалась утвердить его избрание, и он смог вновь стать депутатом только в 1842 г.).

383

Хотя Дельфина ниже настаивает на том, что курьеру-двоеженцу грозило повешение, согласно 340-й статье Уголовного кодекса 1810 г. двоеженство каралось каторжными работами.

384

В устах Дельфины упоминание «прославленных друзей» было не хвастовством, а правдивой констатацией. «Звезды» тогдашней литературы (Ламартин и Гюго, Бальзак и Эжен Сю и многие другие) в самом деле были завсегдатаями ее салона; она гордилась ими и «полагала, что празднество, освещенное десятью тысячами свечей, украшенное целым лесом камелий и сверкающее самыми драгоценными алмазами, не стоит трех или четырех кресел в ее гостиной, занятых такими посетителями» (Gautier. P. V). А когда на кого-нибудь из друзей Дельфины нападали критики, она, по свидетельству того же Готье, приходила в ярость и осыпала наглецов сарказмами.