Драконовы земли - Kuras

Бэйлфар несёт в себе тоже веселье, с коим огонь жрёт древесину.

А вот и повзрослевшая Исшаор. С новыми знаниями, с новыми пониманием и, конечно же, с переживаниями. Из-за того, что ей приходилось подлаживаться под Нивервира и вести себя особо осторожно — она такая, хм-м, подавленная. Драконица старается вести себя благоразумно.

Тут у нас люди мелькнули) Но всё же не так, как в главе про Фангрэнэ. И отчасти это символично: старые обычаи рано или поздно уходят, уступая… будущему. Бэйфлар несёт в себе это будущее, тогда же как Сардолас вершит настоящее, а Фангрэнэ хранит прошлое. Да, их тематики это времена, всё! XD Я не мог нести в себе больше эту тайну!)

Благодарю каждого из девятерых ждущих^^ Ваша поддержка важна. Осталось две главы, в ноябре эта история закончится. А благодаря тому, что вас на одного больше чем в прошлый раз, эта глава выходит на день раньше!)

Рубрика познавательные ориджиналы:

Вулканический пепел прекрасное удобрение, он содержит огромное количество биоактивных микроэлементов необходимых растениям. В свежих пеплах содержится много подвижных фосфатов и калия, это вызывает вспышку плодородия.

59. Прибой

Волны ударялись об отвесные скалы, разбивались, оставляя на камнях беловатую пену, и ещё до того, как та стекала вниз, а созданный плеск успевал растаять, накатывали очередные волны, начиная всё по новой. Слушая это дыхание прибоя, Сардолас грузно летел над краем длинного обрыва. По левое крыло раскинулась зелень леса, по правое же причудливым, струящимся полотном легло серо-синее море. Выдался пасмурный и угрюмый день, от этого пейзаж отдавал какими-то строгими северными тонами, несмотря на теплоту течений и воздуха. Это всё для дракона было малоизвестным даже в завихрении встречных потоков, хоть он и помнил рассказы отца о море. Оно было красивым, напоминая сейчас серое небо, но не особо его впечатлило. Его больше занимало, как бы не пропустить на незнакомом пространстве нужного родича. У любого места всегда имелись свои секреты и правила, которые могли сбить гостя с толку, если не погубить. Поэтому штормовой самец летел невысоко и без спешки, уделяя больше внимания бдительности. Периодически налетал свежий ветер, и дракон водил мордой, принюхиваясь к приносимым запахам. Едкость солёной воды, рыхлость мокрого песка и особый аромат влажных глыб. Всё это смешивалось, пыталось перебиться ароматом приближающегося дождя. Казалось, что вода властвовала и внизу, и наверху, оставляя совсем немного пространства почве и живущим на ней существам. Здесь царил странный простор и обманчивая пустота. Сардолас, удерживая чёрными крыльями восходящие, иногда шквальные потоки, рассматривал то горизонт, где бескрайнее небо всё же соединялось с краем океана, то символичную границу земли, что пролетал. Нивервир сказал, что драконица ждёт его на Датийсе. Но этот уступ тянулся на километры вдоль берегов, порой попросту заменяя их. И на всём пути дракон не увидел ни единого крылатого ящера. Его сопровождали лишь протяжные крики чаек, трескотня кайр, бормотание бакланов. Сами птицы виднелись на скалах, стаями летали над колышущейся гладью, видимо охотясь на рыбёшку. Может быть, дело было в погоде, сделавшей его единственным путником на большое расстояние. Одиночество едва не начало ощущаться странным беспокойством, когда ветер принёс запах родича. Слабый и еле-еле знакомый. Тонкий и в чём-то даже мелодичный, как журчание ручейка. Года, события и взросление размыли его, но всё же тот остался определяемым. Он знал его ещё драконышем пусть и недолгие несколько недель. Роулсанэ была уже где-то рядом, и её запах был ему приятен. Самец взмахнул крыльями, чуть набирая высоту, чтобы побыстрее добраться до неё, и продолжил бдительный лёт. Несмотря на всю привычную собранность, он ощущал нечто новое: какое-то неожиданное волнение перед тем, как увидит её. Оно было не таким, как перед знакомством с новыми родичами. И может, дело было в том, что он уже встречал морскую самку. Или в чём-то другом. Как у неё шли дела все эти десятки месяцев? Захочет ли она ему поведать о своих приключениях? Было любопытно услышать о них, но если драконица не расскажет, то он не станет докучать ей расспросами. Сардолас потряс головой, гулко фыркнул, стараясь думать не о таких вещах, а о том, что его окружало. Безопасность и осторожность не бывают лишними, ведь его отправили, чтобы странница далёких земель добралась до Скрытой Долины в сохранности. Поэтому старший сын Трефалкира продолжил высматривать в зарослях, камнях, водах что-то подозрительное или необычное, не замечая того, что отчего-то ускорился ещё больше, стремясь вперёд по нити усиливающегося запаха.

Он заметил её раньше, ещё издалека. Уж очень её пёстрая шкура выделялась на фоне травы, поросшей на высоком, задранном к облакам, уступе. Драконица лежала на нём, рассматривая далёкую даль, а может и дремля. С его ракурса этого было не разглядеть. Мягкое, пастельное голубое пятно на тёмно-зелёном фоне. Отсутствие прямых солнечных лучшей лишь подчёркивало эту красоту, неуместную в таких условиях. Хотя Сардолас готов был поспорить, что под водой окрас преображается, становясь более прекрасным. Он издал вежливый, приветственный гулкий рык, обращая тем самым на себя её внимание. Самка дёрнула хвостом, изнанка которого была тёмно-синей, как лапы и полосы на морде. Подняла шею и взглянула наверх. Даже с такого расстояния дракон увидел её кроваво-красные глаза. Увидел вновь спустя целое десятилетие и ощутил чуждое себе томление где-то глубоко в сердце. Её морда выразила искреннее изумление, переросшее в робкое радостное удивление. Она, вставая и сходя со своего места, издала ответный, не очень громкий вой, разрешая приземлиться рядом. Только тогда штормовой самец начал снижаться, отметил, что Роулсанэ изменилась. Тело более вытянулось, немного прибавило в габаритах, а пушистых, желтоватых наростов-жабр у головы стало вроде бы больше, ещё они появились на шее у челюстей. Да и сама морда стала более волнистой, будто бурные течения из года в год оставляли свои следы и проточины. Но это была вся та же самка, с которой его и его братьев свели обстоятельства. Во всяком случае, Сардолас с какой-то неуверенностью вглядывался в эти новые, более зрелые черты, словно опасаясь узреть куда большие перемены.

— Коготь грома! — воскликнула самка, ещё до того, как прибывший опустился на лапы. — Не думала тебя здесь увидеть. Я ждала рыжего клюва.

— Это он меня и послал, — чинно кивнул самец, прижимая голову к мощной груди, когда почувствовал твёрдую опору, свернул широкие крылья. — Рад видеть тебя в добром здравии, текущая песня течений.

Он начал распрямляться, и, поднимая взор желтовато-рыжих глаз, без всяких усилий смог разглядеть в узоре шкуры новые, менее