Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

Драко спал, открыв рот, и выглядел таким забавным, что Гермиона вновь не сдержала улыбку.

Конечно, Малфой — просто жертва своего отца и предрассудков чистокровных. Глядя на него сейчас, она даже испытала некую жалость, которую тут же попыталась подавить. Теперь ей было понятно, зачем ему понадобилось так совершенствоваться в легилименции — как бы иначе он выжил в обществе безумных психопатов, кровавого маньяка и холодного, деспотичного отца…

Гермиона повернулась на другой бок, взглянув на Тео. Он лежал, тесно прижавшись к ней, и от его объятий было жарко. Она пошевелилась, попытавшись сбросить его ногу с себя, но та была словно высечена из гранита. Тёмные кудри мило рассыпались по лбу. Гермиона медленно поднесла затёкшую руку к его лицу, но конечность ещё плохо слушалась, и вместо того, чтобы аккуратно смахнуть пряди с бровей, она неуклюже ткнула ватными пальцами в лоб. Зелёные глаза мгновенно открылись и сфокусировались на ней.

— Ты что делаешь? — его брови грозно поползли к переносице, а Гермиона не сдержала смешок. Если бы он был змеёй, то наверняка гремучей, и сейчас бы забавно тряс хвостиком, стараясь её напугать. Похоже, Нотт не слишком любил, когда его будили. Она постаралась перестать улыбаться и как-то объяснить, зачем его разбудила.

— Волосы, — прозвучало так, будто бы не только рука у неё затекла, но и язык внезапно стал вялым.

— Оставь, — он крепко подхватил её за талию и прижал ближе к себе, уткнувшись носом в плечо. — Спи, рано ещё.

Гермиона поуютней прижалась к нему и опустила взгляд на его руку. Тёмная метка. Мысли опять пустились галопом. Ещё одна. Зачем Теодор стал Пожирателем смерти? Неужели у него тоже не было выбора? Он же мог бороться, прийти в Орден… Она вспомнила о шрамах на его теле и аккуратно провела кончиками пальцев по неровным буквам на второй руке. Нотту, видимо, сильно досталось. А эта надпись «Предатель» на спине… Возможно, Тео пытался бороться, за что и поплатился? Почему он не обратился к ним? Грейнджер грустно вздохнула, вспомнив, что в Ордене не было ни одного слизеринца, кроме Снейпа. Так же, как им сложно понять её мир, ей наверняка не понять те условия, в которых росли чистокровные… А вдруг Теодор просто не знал, что может найти помощь и друзей? Всё из-за этой глупой школьной вражды факультетов… Она неловко поёрзала, ясно осознав, что мысли не дадут ей снова уснуть.

— Тео, мне нужно выйти.

Он ворчливо вздохнул и убрал с неё свою тяжёлую руку. Гермиона быстро поднялась и поискала глазами одежду. Её платье было порвано, но под руки попалась рубашка Малфоя, которую она быстро накинула на плечи и на ходу застегнула на пару пуговиц.

Теодор сразу же занял её место, разлёгся поудобнее и стянул с Малфоя одеяло, но потом, видимо, сжалился и уступил краешек, укрыв им его бедра. Гермиона вновь невольно задержала взгляд на полуобнажённом Драко. Когда он спал, то выглядел таким невинным и нежным. Она усмехнулась и свела плотнее ноги. Между ними было влажно и липко. Она вспомнила, что оставила вчера на шее Тео приличный укус, который наверняка сегодня посинеет и нальётся кровью, словно спелая слива.

Нет, нежными они все точно не были. Безумными — да. Страстными, одержимыми, сгорающими — да. И стоило признать, ей всё понравилось.

Гермиона толкнула дверь в ванную комнату и решительно шагнула внутрь, но, пройдя несколько шагов, растерянно замерла и огляделась.

Здесь всё было как в номере дорогого отеля. Большая, просторная ванная с кованным металлическим столиком и целым арсеналом средств для купания, панорамное окно, из которого открывался чудесный вид на горы, и невероятной длины раковина из белого мрамора. Гермиона с тоской вспомнила крошечную ванную в своей сгоревшей квартире. Всё же там она чувствовала себя уютнее и спокойнее. Там был её дом. А здесь слишком много всего: ящиков, дверок, полочек, свободного места…

Как они вообще здесь что-либо находили? Вся комната была размером с её спальню, и ей даже показалось, что здесь вполне можно играть в квиддич. Грейнджер пошлёпала босой ступнёй по мраморной плитке, прикидывая в уме, сколько у неё времени в запасе — как ни крути, выходило мало, максимум день.

Малфой говорил, что где-то здесь должен стоять набор зелий первой необходимости, и ей срочно нужно было выпить одно очень важное средство. Хотя она сильно сомневалась, что контрацептивное входило в их аптечку. Гермиона нервно закусила губу — просить или обсуждать это с ними ей было неловко, но Грег неизвестно, когда появится, и времени у неё почти не было. Мерлин, это же так глупо! Тем более после вчерашнего. Это же было и в их интересах тоже… Но только она представила, как ей кого-то придётся неловко просить, подбирать слова, то сразу решила, что перевернёт здесь всё вверх дном, но найдёт это чёртово зелье.

Больше всего в жизни она ненавидела зависеть от кого-то.

Грейнджер подошла к раковине и одну за другой стала открывать дверцы тумбы. В ящиках без преувеличения было всё: разноцветные одноразовые зубные щётки, пасты с разными вкусами, эфирные масла, крема и кусочки мыла в шуршащих упаковках… Наконец, она обнаружила маленький сундучок с зельями. Не слишком надеясь найти нужное, Гермиона перебрала кончиками пальцев пузырьки и к огромному облегчению увидела нужную этикетку.

Она взяла в руки прохладную бутылочку с бледно-зелёной жидкостью и внезапно радость сменилась каким-то тяжёлым и гнетущим ощущением, которому ей никак не удавалось подобрать название. Такое странное чувство, словно острый камешек в ботинке, отдалённо напоминавшее досаду.

Неужели она была не единственной девушкой, кому они показали своё убежище? Как часто приходили сюда другие? О том, что она встала в один ряд с бесчисленным множеством других их партнёрш, Гермионе думать не хотелось, но и стоило смотреть правде в глаза — они все свободные люди. Это был лишь любопытный эксперимент. Не больше. Ни во что серьёзное их связь всё равно не переросла бы, и так даже лучше.

Грейнджер посмотрела на своё отражение в зеркале: губы искусаны, на шее алые следы яростных, безумных поцелуев, которые оставили на её коже Драко и Тео.

Почему-то ей совсем некстати вспомнился Рон.

«Просто делай, что хочется, и не делай того, что не хочется», — говорил он ей когда-то, и она с тоской подумала, что Рональд Уизли ведь был в чём-то прав. Вряд ли он думал, что она использует его слова в такой ситуации. Ох, знал бы он…

Гермиона вновь тяжело вздохнула, подумав, что другим человеком после этой ночи себя не ощущала. Она не стала внезапно какой-то испорченной или грязной версией Грейнджер, а осталась всё той же прежней Гермионой, возможно, только чуть спокойней и довольней. И ей совсем не было стыдно. Да уж.

Сколько «никогда» у неё было в прошлом? Никогда не оставаться надолго без волшебной палочки. Никогда не ночевать вне дома. Никогда не смешивать работу и личную жизнь…

Переживала, что скажут друзья, если узнают, что она занималась сексом с бывшим Пожирателем смерти? Добавим ещё одного. Будто бы проблем с одним Малфоем было мало. Теперь и Нотт.

Гермиона провела ладонью по лицу — да она просто мастер по выходу из сложных ситуаций.

Что ж, теперь вопрос «что делать с Малфоем?» её больше не волновал. Его с лёгкостью вытеснил другой:

«что делать с Малфоем и Ноттом?». Грейнджер упёрлась руками в раковину, тяжело вздохнула и выпила зелье, ощутив прохладный мятный вкус на языке. А с другой стороны, какая уже разница, раз всё равно ничего бы не изменила? Главное, всё не усугублять.

Поэтому, когда парни проснутся, она скажет, что всё кончено. Это был первый и последний раз. Они все должны сосредоточиться на том, чтобы довести дело до конца. Ведь никто же не думал, что это могло стать чем-то серьёзным?

Гермиона набрала полную ванну и, капнув туда пару капель лавандового масла, залезла в горячую воду с ароматной белой пеной. Волшебное обволакивающее тепло расслабляло, убаюкивало и погружало в мягкую дрёму.

Она откинула голову на бортик, расслабленно прикрыв веки и, возможно, даже слегка уснула, но не прошло и десяти минут, как в комнате раздались чьи-то тихие шаги. Кто-то, еле слышно ступая босыми ногами по каменному полу, дошёл до раковины, глухо хлопнул дверцей шкафчика и включил воду.