Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

британцев, зная, что наши передвижения будут определяться в первую очередь показаниями датчика расхода горючего, а не тактической необходимостью»[298].

Но после форсированных поставок топлива для его войск в конце 1941 – начале 1942 г. Роммель возобновил наступательные действия и в мае 1942 г. развернул решительное наступление на британцев. Оно развивалось успешно, даже очень успешно. Британцы отступили, а немцы за одну неделю смогли продвинуться на 300 миль. Вместо того чтобы остановиться на границе Ливии с Египтом, как было предусмотрено планом и общей структурой коммуникаций и по совету квартирмейстера, Роммель перешел границу и продвигался до тех пор, пока в конце июня наступление не было остановлено возле небольшой железнодорожной станции под названием Эль-Аламейн. Он находился менее чем в 60 милях от Александрии; до Каира и Суэцкого канала было немногим больше.

Страны фашистского блока считали, что находятся на пороге великой победы. Муссолини вылетел в Северную Африку, прихватив с собой – правда, в другом самолете – белого коня, на котором собирался совершить триумфальный въезд в Каир. Планы Роммеля были гораздо шире: Каир должен был стать лишь промежуточной остановкой для наступления через Палестину на Ирак и Иран. А главной целью был Баку с его нефтяными месторождениями. Их захват совместно с войсками, ведущими в то время бои на Кавказе, должен был, по представлению Роммеля, создать «стратегические условия», которые позволят «разбить русского колосса». Гитлер также был одурманен этой мечтой. «Судьба, – писал он Муссолини, – предоставила нам шанс, который никогда не выпадает дважды на одном и том же театре военных действий».

И Роммель, и Гитлер поторопились. В то время как Советский Союз продолжал удерживать Кавказ, союзникам удалось, несмотря на яростные атаки немцев, отстоять остров Мальта, служивший базой для нападений на конвои стран фашистского блока, осуществлявшие снабжение войск Роммеля в Северной Африке. Союзникам помогла расшифровка германских и итальянских кодов. Помимо этого, транспортные самолеты люфтваффе начали испытывать недостаток топлива. Итальянские транспортные суда больше не могли прорваться в Северную Африку. Да и сам по себе успех Роммеля – рекордное расстояние, пройденное африканским корпусом, – создавал трудности. Коммуникации были сильно растянуты, и грузовики, везущие бензин из Триполи, расходовали на дорогу до фронта и обратно больше горючего, чем могли довезти. Покрывавший большие расстояния на очень большой скорости Роммель не только был причиной головной боли квартирмейстера, но и подвергал серьезному риску всю танковую армию. Но Роммель считал, что победа у него в кармане. 28 июня 1942 г. он сообщил жене, что собирается провести с ней отпуск в Италии. «Готовь паспорта!» – писал он.

По другую сторону фронта, в Каире, царила паника. Британцы жгли документы, сотрудники многочисленных союзнических учреждений набивались в товарные вагоны и в спешке эвакуировались, а каирские купцы меняли в своих витринах портреты Черчилля и Рузвельта на Гитлера и Муссолини. Но ни в конце июня, ни в июле 1942 г. британцы так и не сдались, а Роммелю не хватало бензина, чтобы усилить нажим. Обе измученные армии продолжали сражение, вошедшее в историю под названием «первая битва под Эль-Аламейном», до полного истощения сил. Там, в пустыне, они перешли к позиционным действиям[299].

В середине августа у Роммеля появился новый грозный противник – суровый, аскетичный, уверенный в своей правоте, иногда непокорный, но неизменно настойчивый генерал Бернард Монтгомери. Кузен Джона Б. Филби, «ученика чародея» по саудовской нефти, Монтгомери был шафером на свадьбе Филби в Индии. Еще в молодости он приучился рассчитывать только на свои силы и ни на что больше. После смерти жены от укуса насекомого у него, казалось, не осталось никаких душевных привязанностей и очень мало прочих ценностей. «Все, что я имел, было разрушено вражеской бомбардировкой Портсмута в январе 1941 г., – написал он позднее о своем внезапном решении принять командование британской 8-й армией в Египте. – Тогда же мне представилась возможность посчитаться с немцами». Некоторые считали его чудаком, даже параноиком. В своем первом обращении к группе офицеров армии на хребте Рувейсат около Эль-Аламейна он счел нужным заявить: «Уверяю вас, что я полностью вменяем. Я знаю, что некоторые считают меня немного не в своем уме, я рассматриваю это скорее как комплимент».

Несмотря на свою чудаковатость, Монтгомери был выдающимся стратегом, отличавшимся аналитическим складом ума, методичностью и дотошностью. Он иногда проводил несколько часов в день в одиночестве – в своем собственном «интеллектуальном оазисе», как он называл такое состояние, – обдумывая проблемы в поисках их решения и вынашивая планы. Чтобы понять ход мыслей Роммеля, Монтгомери повесил в автофургоне, где жил, его портрет. Он понимал, что в лице немецкого генерала бросил вызов легенде о Роммеле, вселяющей страх и трепет в 8-ю армию. Цель была ясна – сделать то, что, по мнению многих, было невозможно: поменяться ролями с мастером мобильной войны и нанести окончательное поражение. Потому что, говорил Монтгомери, «Роммель прежде никогда не был бит, хотя ему часто приходилось бегать за горючим». Позднее его будут критиковать за чрезмерную осторожность в проведении боевых операций. Но, как заметил один германский генерал, «он единственный фельдмаршал, который выиграл в этой войне все битвы».

Обдумывая предстоящее столкновение с Роммелем, Монтгомери старался выработать такую стратегическую концепцию, в рамках которой 8-я армия, теперь имевшая на вооружении танки Sherman, действовала бы с максимальной эффективностью, как единое целое, чему способствовали находившиеся рядом базы снабжения, в то время как коммуникации Роммеля были растянуты, а следовательно, сильно уязвимы. Однако к концу августа 1942 г. снабжение войск Роммеля улучшилось. Продолжит ли он наступление?

Роммель тоже находился в нерешительности. Он отчетливо сознавал опасность нехватки топлива со всеми вытекающими из этого ограничениями; кроме того, сам страдал заболеванием кишечника в тяжелой форме и полностью был истощен, в связи с чем просил предоставить ему отпуск для лечения. Однако он все-таки хотел продолжить наступление на Каир, понимая, что времени осталось мало, но боевой дух африканского корпуса поможет одержать победу вне зависимости от того, достаточны запасы или нет, и отдал приказ о наступлении. Операция в окрестностях Эль-Аламейна получила название «битва под Алам-Хальфой».

Вновь и вновь в ходе этой недельной битвы Роммель отмечал, как мешает действиям африканского корпуса недостаток горючего. 31 августа: «Вследствие плохого состояния дорог запасы бензина быстро истощились, и в 16.00 мы отменили атаку на высоту 132». 1 сентября: «Обещанный бензин все еще не прибыл в Африку». Он так и не прибыл. Большая часть горючего, транспортировавшегося морем, была либо потоплена вместе с судами, либо ожидала погрузки в Италии. Небольшая железная дорога, которая годилась для перевозки бензина, оказалась затоплена из-за наводнения. Войска Роммеля не в состоянии были миновать позиции британской артиллерии, удачно расположенные с тактической точки зрения.