Врата Мёртвого Дома - Стив Эриксон

– Как бы ты ни представлял себе сложившуюся ситуацию, Апсала с отцом опять вместе.

Юноша помедлил некоторое время, а затем неохотно кивнул. Скрипач вновь водрузил на себя арбалет и перетянул сверху ремнем.

– По крайней мере, мы получили передышку от солдат Ша'ики, Д'айверса и Сольтакена.

– Куда же она ведет нас? Сапер пожал плечами.

– Подозреваю, что нам суждено узнать об этом очень скоро.

Изможденный человек поднялся на каменный пригорок и обратился лицом к Рараку. Кругом стояла звенящая тишина; человек был способен слышать даже стук своего сердца – непрерывный бессмысленный ритм в груди, который в последнее время начал постепенно досаждать.

За спиной послышался шорох камней, и через мгновение появился Толбакай, он бросил связку ящериц длиной с руку на выбеленную каменную плиту.

– Все на свете можно найти – стоит лишь только хорошенько присмотреться, – пробасил молодой гигант. – По крайней мере, у нас есть еда.

Толбакай тоже выглядел изможденным. Ярость и раздражительность улетучились, и Лев был благодарен ему за это, несмотря на то, что точно знал: причиной спокойствия является недостаток сил. «Мы ждем, пока Худ не придет и не возьмет нас», – прошептал молодой варвар несколько дней назад, когда Вихрь взвился с новой силой.

У Льва не было на эти слова ответа. Его вера была в лохмотьях. Завернутое тело Ша'ики до сих пор лежало между двумя каменными воротными столбами. Оно начало постепенно высыхать. Непрестанный разрушающий ветер образовал в плащанице огромные дыры. Ссохшиеся суставы, похожие на большие узлы, выпирали из-под старого полотна. Женские волосы, которые продолжали расти все эти несколько недель, распустились и начали метаться под порывами ветра.

Однако сейчас пришло время перемен. Вихрь задержал свое бессмертное дыхание. Пустыня, состоящая из костей и песка, поднялась в воздух, да так и осталась там.

Толбакай решил, что Вихрю пришел конец. Гибель Ша'ики вызвала длительную вспышку раздражения – побежденная богиня пришла в неистовую ярость и страх. Даже если бы восстание распространило свои кровавые конечности по всем Семи Городам, ее сердце оставалось мертво. Армии Апокалипсиса превратились в судорожно подергивающиеся конечности, прикрепленные к мертвому телу.

Лев, обеспокоенный предстоящими событиями, тоже начал склоняться к подобной точке зрения.

«Кроме того...»

– Эта пища, – произнес Толбакай, – зарядит нас необходимой энергией, Лев.

«Для того, чтобы покинуть это место. Но куда мы пойдем? К оазису в центре Рараку, где несколько армий до сих пор ожидают свою предводительницу? Неужели именно мы должны стать трагическими вестниками для огромного количества людей? Может быть, не стоит этого делать? Возможно, более безопасным решением станет отправиться в сторону Пан'потсуна, а затем Эхрлитана... Инкогнито?»

Воин обернулся. Его взгляд блуждал по камням, пока не остановился на Книге Дриджхны. Ее не тронул Вихрь. Она даже не запылилась, несмотря на то, что все окружающее пространство было просто засыпано огромным слоем серой пыли, перемешанной с песком. «Сила остается верной другой силе. Они просто неиссякаемы. Когда я смотрю на этот том, то точно знаю: нам не нужно никуда идти... Мечи в руках у глупцов. Мудрецы всегда безоружны. Молодая, однако прожившая сотни лет, одна судьба закончена, а другая еще и не начиналась... Скоро она возродится...» Неужели в этих древних словах до сих пор кроется истина? А может быть, это говорит мое воображение – нестерпимая тоска?

Толбакай присел на корточки рядом с мертвыми ящерицами, прижал одну из них к ноге и одним движением вспорол ей брюхо.

– Я пойду на запад, – произнес он. – В Яг Одан...

Лев оглянулся. «Яг Одан, где можно лицом к лицу столкнуться с другими гигантами... С самими Ягутами. Треллами. Неужели тебе не хватает здешних дикарей? Просто парень чувствует себя среди этих пустошей прямо как дома».

– Наша миссия еще не закончена, – произнес воин. Толбакай обнажил зубы, ввел руку через разрез в брюхо ящерицы и ловко достал оттуда все внутренности.

– Это женская особь. Говорят, икра полезна для лихорадящих, не так ли?

– Но я ведь не болен.

Гигант ничего не ответил, однако Лев заметил, что его осанка необъяснимым образом изменилась. Толбакай принял решение.

– Возьми все, что осталось, – произнес воин. – Еда гораздо нужнее тебе, чем мне.

– Это шутка, Лев? Ты не видишь своей внешности, а я – очень даже хорошо. Посмотри же на себя: одна кожа да кости. Пропали почти все мускулы – организм использовал их, чтобы не умереть. А вместо человеческого лица я вижу один только череп.

– Тем не менее я нахожусь в полном здравии. Толбакай проворчал.

– Действительно здоровый человек никогда не будет утверждать об этом с подобным жаром. Неужели на нас так влияет Рараку? «Сумасшествие – это просто состояние сознания».

– Поговорки глупцов – весьма подходящее название для этого бреда, – пробормотал Лев глухим голосом. В горячем неподвижном воздухе застыла напряженность. Воин почувствовал, как его сердце забилось сильнее и чаще.

Толбакай поднялся на ноги; его огромные кисти рук были покрыты кровью.

Двое мужчин медленно повернулись лицом к древним вратам. Из-за обернутого в полотно тела показались черные волосы, пряди которых медленно поднимались в воздух. Между колоннами начала кружить взвешенная в воздухе пыль. В центре ее показались искры – подобно блеску драгоценностей среди желтого одеяния.

– Что происходит? – спросил Толбакай.

Лев обернулся и посмотрел на священную книгу. Кожаная обложка блестела так, будто была покрыта потом. Воин сделал шаг по направлению к вратам.

Внезапно в пыльном облаке показался какой-то объект. Это были две человеческие фигуры, которые держали друг друга за руки. Покачиваясь, они двинулись по направлению к колоннам и мертвому телу, которое лежало между ними.

«Мечи в руках у глупцов. Мудрецы всегда безоружны...»

Один из них был пожилым мужчиной, другой – молодой девушкой. Сердце забилось как паровой молот, когда Лев увидел ее лицо. «Так непохожа. От нее исходит темная угроза. Боль, которая порождает ярость».

За спиной воина послышался глухой удар, а за ним – грохот камней. Обернувшись, он увидел Толбакая, который стоял на коленях. Юноша опустил голову, в почтении взирая на пришествие.

Подняв голову, девушка обнаружила тело Ша'ики, а затем взглянула на Льва и стоящего на коленях гиганта. Она остановилась, склонившись над телом. Ее длинные черные волосы развивались, словно у немой куклы.

«Слишком молода... Однако явственно ощущается огонь внутри... О, моя судьба...»

Лев решил сам опуститься на колени.

– Наконец-то ты воскресла, – произнес он. Низкий смех женщины продемонстрировал ее триумф.

– Именно так, – ответила она.

Схватившись за тело старика, чья голова свешивалась вниз, а одежда превратилась в лохмотья, она повелительно произнесла:

– Помоги мне с этим человеком. Однако опасайся его рук...

Книга четвертая

Врата Мертвого Дома

Армада Колтайна ползет по земле,

А за ней – только смерть, только смерть, только смерть.

Ветер поет в усталой траве;

В костях мертвецов – только смерть, только смерть.

Во главе той армады – грозный Колтайн,

С обеих сторон лишь Цепь Псов у него.

Капает кровь с его кулаков.

Что вдоволь напились средь красных песков.

Армада Колтайна ползет по земле,

А за ней – только смерть, только смерть, только смерть...

Колтайн.

Маршевая песнь Охотников за Костями.

Глава пятнадцатая

Бог, идущий по земле смертных, оставляет за собой только кровь.

Поговорки Глупцов.

Тенис Бул

– Цепь Псов, – проворчал моряк. Его голос был столь же густым, что и жаркий воздух трюма. – Сейчас над ней висит проклятье, которого ни один человек не пожелает даже злейшему врагу. Тридцать тысяч умирающих с голоду беженцев... Нет, сорок. Кроме того, среди них есть, конечно, сладкоречивая знать, своими речами постоянно действующая на нервы. Держу пари, время песочных часов Колтайна уже истекает.

Калам пожал в темноте плечами. Его пальцы продолжали ощупывать влажный корпус лодки. «Назвать корабль 'Тряпичной Пробкой", а затем переживать, сможет ли она выдержать вес якоря».

– А она многое повидала на своем веку, – пробормотал убийца.

Руки моряка замедлили однообразные движения, которыми он связывал тюки.

– Осматриваешь эту посудину, да? Мне нужно заполнить три пятых трюма, и только после этого на борт поступят еда и вода. Дон Корболо, объединивший Рело со своей армией, попытался подсчитать собственные силы. И что? Получил пятьдесят тысяч мечей? Или шестьдесят? Изменник легко поймает эту цепь в ловушку при Ватаре, а затем вместе с другими племенами ринется на юг. Хочу позаботиться о том, чтобы виканские псы ничего не смогли им противопоставить, – обернув в парусину еще один тюк, моряк зло продолжил: – Тяжелые, как золото. Клянусь тебе, это не пустые слухи, о да! Эти тюки с китовым жиром заставляют самого верховного кулака идти носом по ветру – посмотри, везде стоит его печать. Однако здесь наверняка находятся все сокровища. Иначе, каким образом имперский казначей оказался на борту вместе с двадцатью солдатами охраны?