Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала - Владимир Дайнес

Степной военный округ (в дальнейшем преобразован во фронт), развернутый в тылу Воронежского и Центрального фронтов, имел 573 тыс. человек, около 4 тыс. орудий, 4 тыс. минометов, 1550 танков и САУ.[458]

Войска Центрального, Воронежского фронтов и Степного военного округа превосходили противника в людях более чем в 2 раза, по артиллерии – в 2,8 раза, по танкам и САУ – в 1,6 раза.

В ночь на 4 июля обстановка резко изменилась, противник активизировал разведывательные действия перед фронтом обороны 60-й и 65-й армий. Командующий 60-й армией генерал И. Д. Черняховский получил от начальника разведки сведения о том, что на правом фланге, на участке обороны 24-го стрелкового корпуса обнаружено шестнадцать поисковых групп врага, охотившихся за языками, а на левом фланге, в полосе обороны 30-го стрелкового корпуса, – двенадцать. На стыке этих двух корпусов саперы противника начали разминирование наших минных полей. Черняховский немедленно доложил по ВЧ полученные сведения командующему фронтом. Рокоссовский спросил:

– Какие меры Вы предприняли?

– Обеспечить полную готовность к отражению наступления противника!

– Несомненно, надо быть готовым, но мне кажется, противник хитрит. Такое же положение на левом фланге 65-й армии!

В ночь на 5 июля разведгруппа 15-й гвардейской стрелковой дивизии 13-й армии захватила пленного сапера, который при допросе показал, что он входил в состав группы, производившей разминирование проходов в минных заграждениях, и что с двух часов ночи 5 июля немецкие войска перейдут в наступление с задачей захватить г. Курск. Командующий 13-й армией генерал Пухов немедленно сообщил об этом в штаб Центрального фронта. Рокоссовский впоследствии вспоминал: «До этого срока оставалось чуть более часа. Верить или не верить показаниям пленных? Если они говорят правду, надо уже начинать запланированную нами артиллерийскую контрподготовку, на которую выделялось до половины боевого комплекта снарядов и мин. Времени на запрос Ставки не было, обстановка складывалась так, что промедление могло привести к тяжелым последствиям. Присутствовавший при этом представитель Ставки Г. К. Жуков, который прибыл к нам накануне вечером, доверил решение этого вопроса мне. Я считаю, что он сделал правильно. Это позволило мне немедленно дать распоряжение командующему артиллерией фронта об открытии огня[459]».

С этим свидетельством полностью совпадают и воспоминания Жукова.

– Что будем делать? – спросил Рокоссовский. – Докладывать в Ставку или дадим приказ на проведение контрподготовки?

– Время терять не будем, Константин Константинович. Отдавай приказ, как предусмотрено планом фронта и Ставки, а я сейчас позвоню Сталину и доложу о принятом решении.

Жукова тут же соединили со Ставкой ВГК. Он доложил Сталину о полученных разведывательных данных и о решении провести контрподготовку. Сталин одобрил это решение и приказал чаще его информировать.

В своем письме, адресованном в сентябре 1967 г. главному редактору «Военно-исторического журнала», маршал Рокоссовский, оценивая деятельность Жукова в качестве представителя Ставки ВГК на Центральном фронте, отмечал: «Жуков Г. К. впервые прибыл к нам на КП в Свободу 4 июля, накануне сражения. Пробыл он у нас до 10—11 часов 5 июля и убыл якобы на Западный фронт к Соколовскому В. Д., так, по крайней мере, уезжая, он сказал нам».

В этой связи считаем целесообразным отметить, что маршал Рокоссовский допустил, мягко говоря, неточность. Маршал Жуков находился на Центральном фронте 9 июля, что подтверждается, в частности, «Хроникой деятельности маршала Советского Союза Г. К. Жукова в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.». В ней четко зафиксировано: 5—9 июля Жуков находился на Центральном фронте, а затем по приказанию Сталина вылетел в штаб Брянского фронта[460]. Именно утром 9 июля Сталин звонил на командный пункт Центрального фронта и отдал Жукову распоряжение срочно вводить в сражение Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это предусмотрено планом.

В 2 часа 20 минут 5 июля был отдан приказ о начале 30-минутной артиллерийской контрподготовки, в которой участвовало 2460 орудий и минометов. Ее эффективность оценивается непосредственными участниками тех событий по-разному. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков считал, что «артиллерийская контрподготовка нанесла врагу большие потери и дезорганизовала управление наступлением войск, но мы все же ждали от нее больших результатов. Наблюдая ход сражения и опрашивая пленных, я пришел к выводу, что как Центральный, так и Воронежский фронты начали ее слишком рано: немецкие солдаты еще спали в окопах, блиндажах, оврагах, а танковые части были укрыты в выжидательных районах. Лучше было бы контрподготовку начать примерно на 30—40 минут позже[461]».

Столь же реально оценивает результаты артиллерийской контрподготовки и Маршал Советского Союза И. С. Конев, командовавший тогда Степным военным округом. «Следует заметить, что на обоих фронтах первый мощный огневой удар был нанесен по главным средствам атаки, – писал Иван Степанович. – Однако сорвать наступление противника не удалось, хотя взаимодействие между основными силами и средствами первого эшелона врага было нарушено, а сила первоначального его удара значительно ослаблена… Конечно, эффект контрподготовки мог бы быть выше, если бы более точно были определены места сосредоточения пехоты и танков врага в исходном положении в ночь на 5 июля и если бы она была начата в тот момент, когда противник вышел из укрытий после ночного отдыха перед боем. К сожалению, удары нашей авиации по аэродромам противника были малоэффективными, так как противник с рассветом 5 июля поднял свою авиацию в воздух[462]».

Есть и более положительные оценки. Например, Маршал Советского Союза А. М. Василевский, находившийся в начале Курской битвы на Воронежском фронте, отмечал: «Противник, находившийся в исходном для наступления положении, понес большие потери в живой силе и технике. Дезорганизована была подготовленная им система артиллерийского огня, нарушено управление войсками. Понесла потери и вражеская авиация на аэродромах, а связь с нею у общевойскового командования тоже нарушилась… Гитлеровцы с трудом смогли начать наступление вместо 3 часов утра 5 июля тремя часами позже[463]».

Маршал артиллерии К. П. Казаков, автор очерка «Всегда с пехотой, всегда с танками», утверждал, что «артиллерийская контрподготовка если и не сорвала наступления противника, то нанесла ему большие потери, нарушила управление и значительно ослабила и дезорганизовала первые удары вражеских войск, которые все же были очень сильны».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});