Запретные чувства - Маша Драч

у вас берет в тон к моему платью, — подметила я.

— Специально поменял его, — он еще раз поправил свой головной убор. — Всё. Поспеши в гримёрную. Тебя уже ждут.

Я кивнула и быстро направилась в сторону сцены. Сердце немного ускорило свой ритм, но в этом было даже что-то приятное. Я чувствовала себя на своем месте, несмотря на некоторые казусы, связанные с платьем и Верой Александровной.

Оказавшись в гримёрной, я будто попала в сильный водоворот. Макияж, прическа, финальная примерка.

— А где туфли? — спросила женщина, которая отвечала за мой внешний вид.

Я хотела обернуться, но визажист не позволил, продолжая аккуратным тонким слоем наносить тональную основу мне на лицо.

— Они были здесь, — ответила я, стараясь сильно не шевелить губами.

— Я знаю, что они были здесь. Но проблема в том, что сейчас их нет.

В отражении зеркала я видела, как костюмер проверила каждый уголок небольшой гримёрной. Но туфли так и не нашлись.

— Звоню Катерине.

Через несколько минут к нам пришла Катерина. В руках она, как всегда, держала планшет.

— Обувь пропала, — сразу объявила костюмер. — Она вчера была здесь. Я это точно помню, потому что ушла последней. А сегодня уже пропала.

— Никого постороннего сюда не пустили бы. Как вы могли потерять обувь? До начала вечера осталось меньше часа, — странно, но Катерину несильно встревожила проблема с обувью. Голос ее звучал деловито ровно.

— Я по пустякам тебя дёргать не стала. Обуви нет.

— Ты ее не забирала? — Катерина повернулась в мою сторону, наши взгляды встретились в отражении.

— Нет, — твёрдо ответила я.

— Ей бы никто их и не отдал, — заявила костюмер. — Что делать?

— Это твоя зона ответственности, — жестко заявила Катерина и что-то быстро написала стилусом у себя в планшете. — Тебе за это платят. Так что реши эту проблему. И как можно скорей. Если сорвете выступление, — Катерина посмотрела на нас двоих, — Вера с вас шкуру спустит.

Я старалась дышать глубже и не паниковать. После позавчерашней финальной репетиции я заходила в гримёрную за вещами. Всё было на месте, а теперь куда-то пропали туфли. Такое упущение не могло оказаться простой случайностью.

— У тебя есть подходящая обувь? — обратилась ко мне костюмер.

— Нет. У меня вообще нет туфлей.

Женщина ничего не ответила, только нервно помассировала переносицу.

— Как здесь моя жемчужина? — к нам заглянул Всеволод Константинович.

— Всё плохо. У нас нет обуви, — отозвалась костюмер.

— Как это? Впрочем, сейчас уже неважно. Какие есть варианты?

— На данный момент никаких, — ответила я, пока визажист набирал на кисть тёмно-синие тени.

— Так-так, что же можно придумать? — Всеволод Константинович чуть пощипал свою бородку. — Я могу позвонить своей знакомой. Она подберет обувь. Лия, какой у тебя размер?

— Тридцать восьмой.

— Но не знаю, будет ли у нее что-нибудь подходящее. Сейчас я созвонюсь, — Всеволод Константинович достал телефон и ушел звонить.

Я смотрела на себя в зеркало и с каждым новым взмахом кисти визажиста, всё меньше и меньше узнавала себя прежнюю. На веках постепенно прорисовывались тонкие аккуратные тёмно-синие крылышки то ли бабочки, то ли птицы. Это было очень красиво и изящно. И совсем не сочеталось с фасоном моего платья.

Навязчивые мысли связанные с тем, что моя обувь пропала неслучайно омрачали то сладкое предвкушение, которое я всегда очень любила испытывать перед выступлением. Пусть я порой и была очень наивна, но в данную минуту абсолютно точно понимала, что здесь не обошлось без Веры Александровны.

Это не мое место. Петь должна была другая девушка. И если бы не авторитетность и профессионализм Всеволода Константиновича, меня никто никуда и не пустил. Поэтому Вера Александровна решила действовать тоньше. Никому даже в голову не придет такая мысль, что хозяйка сегодняшнего вечера специально забрала обувь у певицы. А скажи я кому-то об этом, всё равно никто не поверит. Да я и не собиралась этого делать.

— Подходящая обувь есть! — заявил Всеволод Константинович, снова заглянув в гримёрную и всё еще держа телефон у уха. — Но только тридцать седьмой. Правда, уже немного разношенный.

— Хорошо. Лучше так, чем совсем ничего. Всё-таки я буду петь, а не танцевать.

Всеволод Константинович кивнул и снова исчез.

Время стремительно ускользало. Макияж уже был сделан, прическа — тоже. Мои волосы были собраны на затылке. Локоны выглядели аккуратно и не искусственно. Сильная фиксация здесь была ни к чему.

Костюмер помогла мне надеть платье, застегнуть его и расправить складки. Волнение начало возрастать.

— Скоро начнут пропускать гостей, — объявила Катерина. — Вопрос с обувью решен?

— Голубушка, всё под контролем, — спокойным уверенным тоном ответил Всеволод Константинович.

Пока мы ждали, когда привезут обувь, я начала распеваться. Меня немного мутило из-за переживаний. Не хотелось всё испортить, я должна была остаться профессионалом, но эмоции не вовремя накрыли меня. Что если это знак? Что если вокал — это действительно не моя история и я зря бросила всё, устремившись за мечтой? Сомнения подкрались незаметно и крепко вцепились в горло.

Я замолчала и прикрыла глаза. Никаких сомнений, никакого волнения. Тугая пружина в груди всё еще была слишком сильно сжата.

— Привезли, — оповестил меня Всеволод Константинович и моя пружина тут же разжалась.

Я глубоко вздохнула. Костюмер поспешила пойти, забрать туфли.

— Не то платье. Совсем не то. Ты для другого создана, — причитал Всеволод Константинович, рассматривая мой образ со всех сторон.

— Главное — не платье, — произнесла я. — А мой голос.

— Достойный ответ, деточка, — Всеволод Константинович вдруг посерьезнел. — Ты сможешь достичь очень высоких вершин, если будешь продолжать трудиться. Я тебе это говорю как профессионал.

— Обувь! — костюмер пулей влетела в гримёрную. — Держи!

Я быстро обула туфли. Это были изящные черны «лодочки». Но они почти сразу больно сжали мизинцы и больше пальцы.

— Как? — спросил Всеволод Константинович.

— Нормально, — солгала я, не видя никакого смысла сейчас жаловаться.

Начали пропускать гостей. Я слышала шум их голосов. Сквозь толщу волнения и различных мыслей, вдруг прорезался один-единственный вопрос: будет ли на этом ужине Руслан? Я снова прикрыла глаза, затем медленно открыла их, стараясь полностью отчистить свое сознание.

Когда настал момент появиться на сцене, мне сразу стало совсем легко и