Запретные чувства - Маша Драч

я.

— Ты первая. Остальные что-то опаздывают, — женщина заблокировала планшет и еще раз внимательно посмотрела на меня.

И вчера, и сегодня я никак не могла избавиться от навязчивой мысли, что Катерина проводит целую оценочную диагностику. Она рассматривала меня так, словно я была ее прямой конкуренткой или соперницей. Ощущалась предвзятость.

Мне стало страшно неуютно. Сегодня я решила надеть свои лучшие джинсы и лучшую кофту. У меня в шкафу хранилось несколько комплектов одежды для выхода. Волосы я тщательно вымыла и уложила. Для этого пришлось встать рано утром, пока нет очереди и есть горячая вода. Нанесла немного макияжа, чтобы подчеркнуть глаза. Всё же внешний вид тоже очень важен.

— Я стараюсь никогда не опаздывать, — чтобы хоть немного сгладить неловкое молчание, произнесла я.

— Понятно, — незаинтересованно ответила мне Катерина и снова погрузилась в свой планшет. — Сейчас все подъедут и тогда проведем прослушивание.

Чтобы не мешать передвижению рабочих, я отошла в сторону. Вскоре приехали и другие претендентки на вакансию певицы. Всего нас было пятеро. Кажется, из всех я оказалась самой младшей, но меня это нисколько не пугало. Я была не только уверена в своих способностях, но и готова до конца бороться за это место.

Мне казалось, что прослушиванием займется отдельный человек, который разбирается в музыке. Но этим процессом курировала лично Катерина. В очереди меня определили самой последней. Исполнить разрешалось любую песню. А капелла. Я решила выбрать песню собственного сочинения. Было бы лучше исполнить ее под аккомпанемент, но правила диктовали мне.

Напряженно покусывая губы, я терпеливо ожидала своей очереди. Конкурентки оказались достойными. Чувствовался опыт, которым я пока что не могла похвастаться. У меня были незаурядные вокальные данные. Педагог по вокалу никогда не позволял мне об этом забывать. Всегда повторяя, что с моим лирически сопрано можно далеко пойти.

Когда настал мой черед, я отбросила в сторону любые сомнения и тревоги. Выступлений перед публикой я никогда не боялась, это касалось не только вокала, но и презентаций докладов в школе и университете.

Я поднялась на небольшую сцену, которую еще явно будут дорабатывать. Катерина кивнула мне, чтобы я начинала, а сама направилась к выходу. Там стояла незнакомая мне женщина. Стройная и светловолосая. Она почему-то посмотрела на меня будто тоже решила оценить. Снова стало как-то неуютно.

Сделав несколько глубоких вдохов, я принялась исполнять свою песню. Мой голос звучал чисто. Обычно я редко остаюсь стопроцентно довольна своим исполнением. Родители часто устанавливали слишком высокую планку для меня и никогда не любили полумер. Особенно отец. Поэтому и я требовала от себя безукоризненности.

Катерина что-то тихо говорила своей приятельнице, а та в свою очередь продолжала буравить меня тяжелым изучающим взглядом. Я почувствовала себя какой-то подопытной крысой, за каждым движением которой внимательно наблюдали учёные.

— Всё! — оборвала меня Катерина, подходя к сцене. — Всё понятно. Можешь не продолжать.

Я медленно выдохнула, стараясь сохранять на своем лице спокойствие и лёгкую улыбку.

— Вы можете остаться, — Катерина обратилась к моим конкуренткам, те радостно закивали. — А ты, — женщина бросила в мою сторону быстрый взгляд. — Ты можешь быть свободной.

— Я могу исполнить любую другую песню. Только скажите, какой вам нужен репертуар, — максимально спокойно и уверенно парировала я, давая понять, что готова бороться за это место.

— Ничего больше не нужно. Я всё уже услышала. Ты нам не подходишь. Свободна, — в голосе Катерины послышался холодный металл.

Мне хотелось ей ответить, сказать, что она даже толком не послушала мое выступление. Но, кажется, меня не хотели брать из принципа. Что вполне логично. Кто я? Да, по сути, никто. Девушка с улицы, которая не была вхожа в здешний бомонд. Решение по поводу меня приняли заранее.

Та женщина, подруга Катерины, продолжала открыто рассматривать меня, пока я в спешке наматывала на шею шарф.

— А что у нас здесь происходит? — в зал смерчем ворвался мужчина лет пятидесяти. Невысокий и с причудливой короткой бородкой клинышком. — Без меня решили прослушивание устроить? — он добродушно засмеялся и смех этот был таким бархатно-грудным. Приятным.

— Всеволод Константинович, — тон голоса Катерины мгновенно стал дружелюбным, почти заискивающим. — Вот четверых кандидаток для вас отобрала.

— Замечательно-замечательно, — мужчина изящным быстрым движением снял со своей головы зеленый берет. — А это что у нас за девица? — большие голубые глаза лучились искренним весёлым интересом.

— Она уже уходит, — тут же ответила Катерина. — И совсем нам не подходит.

— Подождите-подождите, я отвечаю за выбор певицы. Не отбирайте мой хлеб, Катерина, — Всеволод Константинович продолжал улыбаться, но в голосе его слышалась твёрдость. — Вы тоже на прослушивание, голубушка?

— Да, — смущенно ответила я.

— Тогда прошу. Сейчас и послушаем, и посмотрим, и всё-всё решим.

Воспряв духом, я сняла шарф и последовала за мужчиной к сцене. Катерине и ее подруге явно не понравилась вся эта ситуация, но никто спорить с Всеволодом Константиновичем не стал. Похоже, он здесь был фигурой авторитетной.

Второе прослушивание длилось дольше. Ощущались серьезность и непредвзятость. На миг мне показалось, что я переместилась к себе на пары. У нас преподаватели такие же собранные и внимательные, как Всеволод Константинович.

Когда подошла моя очередь я снова исполнила песню своего сочинения. Мужчина присел на свободный стул и закинув ногу на ногу, внимательно рассматривая меня.

— Что-то не так? — аккуратно спросила я, заметив в глазах Всеволода Константиновича глубокую задумчивость.

Катерина с подругой стояли у дальней стены и были мрачнее тучи. Мои конкурентки поглядывали то на меня, то на мужчину. Мысленно я готовилась получить еще один отказ. Так сказать, чтобы закрепить полученный урок.

— Потрясающий голос, — вдруг заявил Всеволод Константинович. — Чистый. Исполнение грамотное. Есть над чем поработать, но у тебя потенциал, деточка. Богом данный. Беру. На этом вечере петь будешь именно ты, — мужчина резво для своих лет поднялся на ноги. — Простите, голубушки, но с вами я вынужден попрощаться.

У меня немного закружилась голова, а в ушах зашумела кровь. Я не поверила. Не поверила в то, что только что услышала.

— Вы ее берёте? — вдруг с недовольством спросила подруга Катерины.

— Именно так, Вера Александровна. Эта девочка станет не просто украшением, а жемчужиной вечера.

— Хорошо, — немного помолчав, резко ответила женщина. — Хорошо. Пусть будет так, — она развернулась на каблуках и уверенной грациозной походкой