Маленький красный дом - Андерссон Лив

Пока он заносил свои инструменты обратно в сарай, я побрела в дом. К этому моменту уже перевалило за полдень, и солнце безжалостно палило прямо над головой. Горы вдалеке светились розовым и красным – величественные, бесплодные пейзажи, которые с таким же успехом могли бы быть Марсом, настолько они отличались от пышной зелени и голубизны Вермонта. Я поднялась по ступенькам на кухню и распахнула дверь.

Повернула кран. После нескольких брызг и всплесков коричневая, ржавая на вид вода хлынула в раковину. Я оставила ее стекать, надеясь, что цвет прояснится. Тем временем, обманутая относительно безобидным видом холодильника, я открыла дверцу и тут же быстро закрыла ее. Буду есть только консервы, пока не сделаю этот кусок грязи пригодным для использования.

Вода все еще оставалась мутной.

Что, черт возьми, мне делать с этим местом? Сомнительная вода. Никакой мебели и слишком мало денег, чтобы ее купить. Да еще и незнакомый мужчина на территории. Я хотела бы, чтобы Джета уволили, но не раньше, чем я узнаю об этом месте все, что смогу.

Для начала – почему Ева вообще приобрела этот дом? И почему она оставила его мне?

* * *

Час спустя я огляделась в поисках Джета. Его не было ни в столярной мастерской, ни на террасе. Дверь в меньшее здание оставалась приоткрытой, и в неподвижном воздухе слышалось жужжание механизмов.

– Есть тут кто?

Я уже собиралась сунуть голову в жилище Джета, как вдруг дверь резко захлопнулась. Я постучалась.

– Эй, мне нужны ключи от дома.

Никакого ответа. Я постучала сильнее, соревнуясь с шумом в помещении.

– Джет!

Шум прекратился, и дверь распахнулась.

– Что?

– Мои ключи, пожалуйста.

Джет уставился на меня, сузив глаза до щелочек. На нем была футболка, промокшая от пота. Я почувствовала запах сигаретного дыма, древесных опилок и мускус мужского тела. Протянула руку.

– Ключи. От всего.

– Куда собираешься?

– Прогуляться. Это имеет значение? Ты можешь считать, что запирать это место необязательно, но для меня это важно.

Он вернулся с одним ключом и сунул его мне в ладонь. Прежде чем он успел уйти, я возразила:

– У тебя должно быть больше одного ключа!

– Нет. Только этот.

– А ключ от подвала?

– Нет.

– Что значит «нет»? – переспросила я.

– Миссис Фостер хотела, чтобы постоянный доступ в подвал был только у меня.

– Миссис Фостер мертва. – Слова прозвучали громче, чем я рассчитывала, и я увидела, как на лице Джета промелькнуло веселье. – Желания миссис Фостер больше не имеют значения.

– Как раз наоборот. – Он вытер лоб тыльной стороной ладони, прежде чем потянуться за краем футболки и стянуть ее через голову. Я старалась не смотреть на его широкую, мускулистую грудь. И все равно он поймал мой взгляд. – Желания миссис Фостер значат всё. Мы оба это знаем, иначе тебя бы здесь не было.

Это правда.

– Неважно.

– Уходишь, да? – Его глаза осмотрели горизонт, прежде чем он бросил мне ключ от подвала. – Ночь здесь абсолютная. На твоем месте я бы вернулся до темноты. И остерегайся койотов. Их привлекают цыплята Оливера. А они могут быть злобными. И горные львы тоже.

Он говорил все тем же снисходительным, насмешливым тоном, и это выводило меня из себя.

Я повернулась, чтобы уйти.

– И еще кое-что. Ева хотела, чтобы я передал тебе это.

Он протянул мне небольшой конверт делового формата.

В машине я рассматривала его, раздумывая, открыть или выбросить.

И все же открыла. Некоторая информация, пусть и искаженная, все же лучше, чем ничего.

Внутри оказался белый листок с единственной строкой, набранной заглавными буквами, ее любимым жирным шрифтом Garamond:

«НЕ СПИ С ПРИСЛУГОЙ, КОНСТАНС»

Я крепко зажмурилась. Пошла ты, тетя Ева. Пошла ты. Я скомкала бумагу и кинула ее на пол.

* * *

Лайза позвонила, когда я была на пути в Нихлу.

– Как бы я хотела, чтобы ты была здесь! Ты там как, в порядке? – спросила она.

Ее голос звучал настолько убито, что я могла отреагировать лишь таким образом:

– Конечно же, я в порядке!

– Ты уже видела дом?

– Да. – Я сглотнула. – Он милый.

– Правда?! – На пол-октавы выше, значит, это стоило того, чтобы солгать. – О, слава богу! Я так волновалась!

– Не нужно беспокоиться обо мне.

Прошло несколько секунд.

– Здесь одиноко. Слишком большой дом для одного человека.

– С тобой все будет хорошо. – Я миновала два дома в начале Мэд-Дог-роуд. Передо мной на дорогу выскочила курица, и я вывернула руль, чтобы не раздавить ее. – Просто держись подальше от подвала.

Смех Лайзы был нервным.

– Конни?

– Да?

– Ты ненавидишь тетю Еву?

Это показалось странным вопросом.

– Да, – ответила я, думая о клочке бумаги, о ее холодной и злобной воле. – Вряд ли это сюрприз для тебя.

– Нет. Конечно нет. – Сестра сделала паузу, и я услышала на заднем плане Вивальди – любимое произведение Евы. Я представила, как Лайза сидит на закрытой веранде с видом на озеро Шамплейн, потягивает французское бургундское, ест пирожное с заварным кремом и свежие фрукты, наблюдая за парусниками.

Нет, поправила я себя. Лайза не употребляла алкоголь. Скорее, Evian или какую-нибудь другую бутилированную воду, охлажденную до нужной температуры. Может быть, ломтик лимона или ломтик свежего огурца. Домашний любимец Евы обязательно должен быть хорошо накормлен и избалован.

– Ты думаешь, она каким-то образом хотела добра всем этим? Я имею в виду, как ты считаешь, она каким-то образом знала, что это именно то, что нужно каждому из нас? – спросила сестра.

«Неужели, – подумала я, – Лайзе нужны тридцать миллионов долларов и большое поместье, а мне – лачуга в долбаном Нью-Мехико?»

Иногда наивность Лайзы граничила с жестокостью. Я прослушала все взлеты и падения «Четырех времен года» Вивальди, прежде чем ответить.

– Нет, – честно призналась я, понимая, что это причинит боль моей сестре. – Я думаю, она хотела напоследок еще разок трахнуть нас в мозг.

Глава двенадцатая

Ева ФостерНихла, Нью-Мехико – 1997 год

После безрезультатного визита в полицейский участок Ева направилась обратно в салун Джека. Снаружи воздух был неприятно жарким и сухим, на тротуаре коптились насекомые. Ей нужна была прохладная комната и место для размышлений. Она заняла место в конце стойки и ждала, но Джек упорно игнорировал ее. Бар был пустым.

Ева постучала длинными ногтями по поврежденному дереву стойки.

– Привет.

– Чего ты хочешь? – Его голос звучал хрипло. На нем была серая рубашка, обтягивающая рельефные бицепсы. Мышцы эффектно напрягались, когда он вытирал стеклянную пивную кружку, которую держал в руке.

– Для начала бокал французского бургундского.

Он принес ей выпивку вместе со счетом и отошел.

– Не так быстро, – сказала Ева. – Я еще не закончила.

– Очень жаль, потому что я закончил.

– Ты всегда так раздражителен с женщинами, с которыми спал?

Джек застыл. Послеполуденное солнце лилось в окна, и бармен прищурился от яркого света. Входная дверь открылась, пара мексиканских ковбоев в джинсах заняла два стула в другом конце бара.

– Как обычно, амиго, – крикнул один из них.

– Чего тебе надо, Ева? – Джек схватил две рюмки и начал наливать янтарную жидкость. – Я занят – и уже рассказал тебе все, что знал.

– Кайл Саммерс.

– А что с ним?

– Так ты его знаешь?

– Конечно. Все знают Кайла. Так что? Для чего тебе Кайл? – Джек выглядел искренне удивленным. Он исчез в проходе, чтобы отнести напитки. Вернувшись, он продолжил: – Ты же не думаешь, что Кайл имеет какое-то отношение к исчезновению твоей дочери?

– Кто знает.

Джек выглядел задумчивым.