Политэкономия. Краткий курс - Коллектив авторов

К этой таблице дается такой комментарий. Допустим, что студенту предстоит распределить время между двумя видами досуга таким образом, чтобы совокупная полезность была наибольшей. В первый вечер студент пойдет в спортзал, поскольку предельная полезность первого занятия спортом выше, чем предельная полезность первого посещения танцев. Полезность, полученная в первый вечер, составит 21 ютиль. Во второй вечер студенту будет всё равно, пойти ли на танцы или в спортзал, потому что предельные полезности второго занятия спортом и первого посещения танцев равны 12. Предположим, что во второй вечер он пойдет для разнообразия на дискотеку, а в третий – в спортзал. Таким образом, предельная полезность, полученная во второй день, составит 12. При этом совокупная полезность за два дня будет равна 21 + 12 = 33. Предельная полезность за третий вечер равняется также 12. А совокупная полезность составит 33 + 12 = 45. И далее в таком же духе излагаются домыслы на трех страницах.

На данных страницах помещаются таблица и математические формулы, в которых стоимостью билетов на танцы и в спортзал предположения окончательно запутываются, и нормальному человеку трудно в них разобраться. Суть теории полезности обобщается следующим образом: «Другими словами, чем больше пирожных вы съедаете за один присест, тем меньше хочется съесть еще одно, тем меньше удовольствия оно вам принесет». При этом автор в качестве «научного» аргумента ссылается на басню И. А. Крылова «Демьянова уха». Однако в басне ухой угощали, и гость сбежал, а по домыслам наших новоиспеченных маржиналистов, воспроизводящих западную абракадабру, человек добровольно должен съедать за один присест десятки порций мороженого, 5 яблок, 7 гамбургеров и т. п. Разве нормальный человек будет это делать?

К «развитию» представленных теорий полезности, думается, уместно привести слова президента Экономического общества США Ф. Хана: «Нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в спектакле, в котором множество людей занято усовершенствованием анализа экономических состояний, в отношении которых нет оснований предполагать, что они когда-либо имели или будут иметь место. Это неудовлетворительное и в какой-то степени позорное положение вещей». Такая оценка домыслов в анализах экономических процессов была одобрена президентом Американской экономической ассоциации В. В. Леонтьевым, который использовал ее в своем ежегодном президентском Обращении к ассоциации (1970).

А. М. Горький говорил, что жизнь настолько многообразна, что для любого абсурда можно подобрать факты. Но теория полезности настолько абсурдна, что популяризующие ее ученые – одни корысти ради, а другие по невежеству – не привели ни единого реального факта.

4.2. А. Маршалл – родоначальник economics и фиктивного национального богатства

Своеобразным компромиссом между различными направлениями маржинализма стала концепция англо-американской школы. Английским представителем этой школы является Альфред Маршалл (1842–1924). Центральным пунктом его экономической теории выступает проблема цены. Он старался обойти вопрос о стоимости, так как все попытки в прошлом опровергнуть теорию трудовой стоимости потерпели неудачу. Поэтому он подменяет стоимость ценой. Эти воззрения представляют собой типичную разновидность теории цены без стоимости. А. Маршалл утверждал, что цены определяются двумя факторами: 1) «предельной полезностью»; 2) издержками производства. Эти факторы А. Маршалл рассматривает как равноправные в определении цены.

Далее эти две теории стоимости Маршалл увязывает с теорией спроса и предложения и заявляет, что цена, которую согласен уплатить покупатель за товар, определяется полезностью товара. Полезность, таким образом, он рассматривает как максимальную цену, которую покупатели согласны уплатить за товар. Цена, которую назначитпродавец товара, по Маршаллу, определяется издержками его производства. В результате столкновения оценок покупателей и продавцов, то есть в результате спроса и предложения, определяются рыночные цены.

С помощью теории равновесной цены А. Маршалл пытается доказать возможность бескризисного развития капитализма. Он развивает идею равновесия спроса и предложения: если товаров произведено мало, то цена спроса будет выше цены предложения, что приведет к дополнительному производству товаров. Если, напротив, цена спроса будет ниже цены предложения, то это вызовет сокращение производства. И в том, и в другом случае автоматически достигается равновесие спроса и предложения.

Солидным «вкладом» А. Маршалла в процесс вульгаризации экономической науки является извращение научного понятия «национальное богатство». В полемике с Дж. С. Миллем он пытался доказать ограниченность этого понятия и предложил считать богатством «акции государственных компаний, закладные и другие ценные бумаги»[31]. В итоге Маршалл породил модель национального богатства, в которой неуклонный рост финансовых активов содействует быстрорастущему удельному весу фиктивного капитала в структуре национального богатства.

Однако главной «заслугой» А. Маршалла в распространении маржинализма является его предложение о введении economics вместо политической экономии. По мнению Маршалла, процессы в экономике надо было обозначить более широким термином, чем политэкономия. Для этого он и предложил понятие «economics». Но в данном случае Маршалл пошел против течения. В ходе разделения труда и специализации общественного производства также шел процесс разделения и специализации науки. В свое время экономика и другие науки отделились от философии, а затем началось разделение внутри этих наук. И тогда политэкономия как теоретическая экономическая наука выделилась из общей экономической науки. А. Маршалл предложил обратно «втиснуть» ее в общую науку, объединяющую специальные и отраслевые экономические науки. Поэтому «вклад» А. Маршалла в этом направлении оценивается негативно.

4.3. В. В. Леонтьев: «Экономикс – это «выкидыш» экономической науки…»

Лауреат Нобелевской премии В. В. Леонтьев (1905–1999) назвал economics «выкидышем» экономической науки. Он характеризует его как шпаргалку по широкому кругу экономических наук. При этом все помыслы авторов economics направлены на сиюминутный успех отдельного предпринимателя, фабриканта, банкира по извлечению максимальной прибыли. Интересы общества в целом не только не учитываются, но зачастую и не упоминаются. О мировой экономике как цельной системе авторы даже не задумываются. За отдельными деревьями они не видят леса. Более того, не хотят его видеть!

Другой лауреат Нобелевской премии П. Самуэльсон, характеризуя замену А. Маршаллом политической экономии на economics, пишет, что «его "Принципы economics" посвящены проблеме оптимального объема, при котором прибыль достигает максимума».

Негативно оценивает этот «выкидыш» экономической науки и Дж. Гэлбрейт: «Экономикс, оставаясь в узких рамках рыночного микро- и макроанализа, не является наукой и превращается в консервативно используемую систему верований, претендующих называться наукой».

Многие западные и появившиеся в последние годы российские «economics» могут быть по праву названы пособиями или инструкциями (наставлениями) по хрематистике. Economics представляет собой поверхностно эклектическую смесь терминов и категорий известных школ экономической мысли. Профессор В. Н. Черковец отмечает: «Методология "экономикс" не ориентирует на специальное изучение экономических законов на уровне сущности явлений, отношений между сущностями, как и вообще не пытается различать сущность и явление, ограничиваясьплоскостью внешних экономических форм и их функциональных зависимостей»[32].

В английском языке слово «economics» означает как само хозяйство, так и науку о нем. В русском языке это слово звучит скорее комично (комикс), чем научно. Использование термина «economics» для названия научной дисциплины было признано не только некорректным, но и неграмотным. На литературную неграмотность использования терминов «экономикс» и «экономическая теория» (в единственном числе) в русском языке указывали многие авторы. Эти темы активно обсуждались среди российской научной общественности[33].

Если речь идет об экономической теории в единственном числе, то она должна выражать сущность какого-либо явления в хозяйственной жизни. Иное дело, если мы говорим об экономических теориях во множественном числе. Это дает абстрактное представление о них подобно выражению «небесные звезды». Никакая отдельная экономическая теория не может выразить сущность даже самых общих экономических теорий, которые исследуются политической экономией. Например, существует множество теорий о причинах кризисов, об экономическом росте, о ценообразовании, об издержках производства, об инфляции и т. д. Поэтому безымянной экономической теории быть не может, а дисциплина, получившая такое название, лишена научного смысла. Оно подходит к содержанию предмета как корове седло. Здесь уместно напомнить совет Р. Декарта: «Определяйте значение слов. Тем самым вы избавите мир от половины заблуждений».