Вне Объектива (ЛП) - Грей Р. С.

— Джуд, это будет как в кино, где ты разденешь меня, так как я слишком пьяна, чтобы сделать это сама, а потом у нас будет секс, потому что я вдруг протрезвею?

Слова такие небрежные, но от услышанного из ее уст слова «секс» член все равно напрягся. Такая притягательная.

— Так это случается в фильмах? — спрашиваю я, утоляя ее интерес.

— Угу, — тихо произносит она с закрытыми глазами и откинутой назад головой. — Но ты уже в курсе, что меня точно вырвет, когда мы доберемся до дома. Тебе будет противно, так что, вероятно, мы не должны заниматься сексом после такого, если ты не против.

Я смеюсь, полностью теряя себя в обаянии этой напившейся девушки.

— Хорошо, Чарли, я просто отложу его на следующий раз, — возражаю я, желая, чтобы мои слова не были шуткой.

Улыбка растягивается на ее лице, выделяя маленькие ямочки, и я утопаю в их непорочности.

Но все это улетучивается, когда такси останавливается перед старым домом. Я быстро отдаю водителю деньги и затем помогаю неуклюжей Чарли выбраться из машины.

Не думал, что будет тяжело тащить ее до входной двери. Наконец добравшись, она облокачивается на меня, чтобы поискать ключи в кошельке, а я тем временем оглядываю двухэтажное здание. Плющ разросся по кирпичному фасаду и аккуратно обвил рамы каждого окна. Она живет тут одна? В таком огромном доме?

Разочарованный вздох вырывается из ее горла, и я опять поворачиваю голову к ней.

— Чарли, хочешь я достану тебе ключи? — спрашиваю я осторожно, чтобы не потерять любезность по отношению ко мне.

От усердий вынуть ключ, Чарли даже высунула кончик языка. Я еле сдерживаю порыв не вырвать этот чертов кошелек из ее рук.

— Нет. Нет, я сама могу, — ругнулась она. Если бы она была другой девушкой... нет. Я даже знать не хочу, что было бы, потому что я должен быть не здесь, а в своей квартире, заканчивая заниматься сексом, так что мне бы надо вызвать такси и послать ее на все четыре стороны.

Вдруг в фойе зажегся свет, и маленькая, седая женщина выглядывает через матовое стекло.

— Миссис Дженкинс! — кричит Чарли слишком громко для глубокой ночи.

Двери со скрипом открываются, и, как я думаю, глаза миссис Дженкинс смотрят на меня с холодным скептицизмом. Если Чарли не пьет так часто, то, уверен, она обычно приводит парней к себе домой в более трезвом состоянии. Я не знаю, почему меня это так волнует, но не хочу выглядеть перед женщиной так, будто я использую Чарли.

Скрип старых петель дает мне опомниться; пожилая женщина открывает двери по шире и отходит, чтобы я помог Чарли войти.

— Спасибо за ваше понимание. Чарли себя нехорошо чувствует, поэтому я хотел убедиться, что она добралась до дома в целости и сохранности, — убеждаю я миссис Дженкинс, которая оценивает меня сверху донизу. Она медленно кивает и плавно показывает рукой, чтобы мы следовали за ней. Миссис Дженкинс одета в узорный халат и теплые домашние тапочки. Спина опускается под острым углом, будто не может больше удерживать верхнюю часть тела.

— Миссис Дженкинс, вам не нужно беспокоиться. Здесь Джуд, и я его даже не привлекаю-ю-ю!

Я смотрю на Чарли, ошеломленный. Пусть она и выпила, но эти слова все равно раздражают меня. Такое заявление никак не помогло, миссис Дженкинс все равно одаривает меня «неким» взглядом через плечо. Что не так? Что мне еще сделать? Признаться, что я реально чувствую к Чарли, пока она пьяная что-то бубнит, шаркая по коридору? Я даже не знаю, с чего она это взяла.

Когда мы подходим к вишнево-красной двери в конце коридора, в голове начинают складываться кусочки мозаики, что это своего рода пансион. Миссис Дженкинс достает связку ключей, чтобы открыть выцветший медный замок, а затем поворачивает ключ в сторону, все еще глядя на Чарли.

— Хочешь, мы спустимся, чтобы я могла приглядеть за тобой немножко? — спрашивает она; выражение лица настолько теплое, что Чарли просто тает от нежности. Я и сам не против. Рад, что кто-то еще приглядит за ней позже.

— Нет-нет. Я навещу вас утром, если хотите.

— С удовольствием. Доброй ночи, Чарли. Выздоравливай.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Женщина улыбается мне натянуто, затем обходит нас и направляется к старой деревянной лестнице в углу фойе.

— Она довольно-таки милая, — отмечаю я честно, пока держу для Чарли дверь открытой.

Но она ничего не говорит. Мы заходим внутрь, Чарли бежит к туалету, и ее рвет прежде, чем она издает тяжелый звук. Я подлетаю, поднимаю крышку сиденья и убираю волосы с ее лица. Уже не такая бледная. Она сидит, пытаясь подавить рвоту, но, к сожалению, кроме этого, больше ничего не поможет вывести алкоголь из организма.

Я не знаю, что делать. Я никогда не сидел прежде с теми, кому было так плохо, но пытаюсь вспомнить, что делала мама, когда я был маленький. Я потираю Чарли спину, как мама когда-то, маленькими кругами, надеюсь, что ее это немного успокоит.

Несколько минут спустя ее желудок опустел, и тошнота прекратилась.

— Я не думаю, что там что-то осталось, — Чарли облокачивается назад на пятки. Верхняя губа слегка выпирает, но этого достаточно, чтобы разбить мое сердце. Она не посмотрит на меня, потому что она, видимо, смущена.

— У тебя есть какое-нибудь полотенце? — спрашиваю я, поднимаясь.

— Несколько в корзине под раковиной, — указывает она на фарфоровую раковину у стены, которая находится от нас все в двух шагах. И тогда я осознаю, насколько крошечная квартира у Чарли. Кухня и ванна разделены стеной прямо передо мной. Я поворачиваю голову и вижу всю ее жизнь, заключенную в этой комнате. От этого не грустно, нет, тут ощущается, как дома, и я не против маленького пространства.

Я мочу полотенце и возвращаюсь, отдавая ей, чтобы она могла приложить его к губам. Чарли выглядит полностью истощенной, когда пытается поднять полотенце, поэтому я помогаю ей, прикладывая мокрую ткань к щечкам. Я встаю, смываю грязь, затем поворачиваю чистой стороной, чтобы вытереть макияж. В любом случае она ходит уже с ним очень долго. Она выглядела потрясно, но мне нравились ее голубые глаза без единой лишней краски.

После того, как я ее умыл, я встаю, чтобы уйти. Чарли, наверняка, нужно сейчас личное пространство.

— Ты мог посмотреть на грудь, но не посмотрел. Какой парень бы так сделал? — спрашивает она, когда встает и движется к комоду, стоящему рядом с двуспальной кроватью.

Чт... Что?

— О чем ты говоришь, Чарли? — я напрягаю мозг, прокручивая все моменты сегодняшнего вечера и ночи, но ничего такого не припоминаю.

— На фотосъемке. Ты был так близко, и мне так этого хотелось, но ты даже не взглянул!

Я наблюдаю, как она надевает свитер с фланелевыми пижамными штанами.

Это поэтому она думает, что я не нахожу ее привлекательной?

Я провожу рукой по волосам.

— Я не хотел этого, Чарли. Ты не была голой, потому что хотела. Ты была голой, потому что этого требовали снимки.

Я же не гребанный извращенец!

— Но ты касался меня так, будто ты хотел меня, Джуд.

Когда она поворачивается ко мне, произнося мое имя, оно просто врезается мне в сердце.

Старый Джуд соврал бы, и сказал, что это - часть работы, но Чарли была честна со мной в такси. Она рассказала о своей матери, и, в конце концов, почему я не могу?

— Я хотел тебя, — мои слова очень значимы для меня, но тон холоден и бесчувственен, будто черствое сердце еще не готово к лирическим признаниям.

Ее глаза становятся шире. Чарли смотрит вниз на одежду, что держит в руках, как будто ждет от нее ответов к пьяным размышлениям. Восхитительные губы сжались в раздумьях. Она возбуждена? Злится? Она хочет, чтобы я ушел? Это уже неважно.

— Я не встречаюсь с моделями, Чарли, — рот кажется сухим, и сердце заколотилось с удвоенной силой. Почему? Почему я борюсь с тем, что чувствую к этой девушке?

Долгие и мучительные секунды проходят, пока я жду ее ответа. И этого времени достаточно, чтобы я понял, что не хочу обидеть ее. Чарли слишком хороша для меня. Хороша во всем. Она сжигает к чертям чувство одиночества и шрамы, окутавшие мое сердце, каждый раз, когда эти голубые глазки смотрят на меня. Поэтому я должен отступить. У нее свои проблемы, а у меня свои. Ей нужен свет, счастье. Но не от того, у кого есть собственные демоны.