Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным - Сергей Белоусов

-- Какой возьмем? -- сестра ее вернула оглавление.

-- Давай... -- Аленка ткнула пальцем наугад. -- О!"Сотворение мира". Нам про него читали! Включай.

"Хаос (Хунь-Дунь) был подобием яйца. Яйцо раскрылось и небо с землей разделились. Влияя на землю, небо породило сына"... -- Лиза заскучала. Предчувствие долгого и, возможно, бесплодного сидения в полутемной комнате не радовало ее.

-- Алена, -- жалобно позвала Лиза, -- ты поняла, как возвращать начало, как нужные разделы вызывать и страницы листать? Ну и ладушки. Можно, я посплю маленько? Если что, буди. Всем привет! -- Она перебралась со стула на диванчик, стоявший тут же, в кабинете, свернулась калачиком, зевнула и немедленно растворилась в мягком блаженстве дремы...

-- ...Это ты?.. -- прошептала Лиза, не веря собственным глазам. --Скажи, ты живой?.. Ты живой! Какое счастье!

Медленно-медленно взмахивая крыльями, трехглавый полосатый дракон летел над синей бескрайней гладью. Он был так велик, что девочка, уютно покоившаяся в длинной теплой шерсти на спине исполина, напоминала воробышка в гриве у льва. Молодое солнце всходило над морем.

Рыжая голова спокойно обернулась к девочке.

-- Мы с тобой во сне, Лизонька, -- тихо проговорил Дракошкиус. Зеленые глаза его смотрели на ребенка грустно и чуть виновато. -- Я тебе снюсь. Ты уж не пугайся, родная моя.

-- Не может быть! -- Лиза пыталась стряхнуть оцепенение. -- Не хочу я так! Я проснусь, и ты исчезнешь?! Нет!! Не пропадай, пожалуйста!

-- Лиза, она и во сне Лиза, -- улыбнулся дракон. -- Лучше выслушай меня, милая, времени у нас мало. Очень непросто было попасть в твой сон из небытия.

-- Конечно! -- девочка немедленно вскочила, покачнулась и села по-турецки, не удержав равновесия. -- Что-то нужно сделать? Говорите, Мурлыка Баюнович, я все-все запомню!

-- Ни в коем случае, -- промолвил Дракошкиус негромко, но очень убедительно. -- Наоборот, ты все-все забудешь, когда проснешься. Только один Пиччи-Нюш сможет восстановить то, что я скажу тебе. Это благодаря его стараниям,Лизонька, мы смогли увидеться. Сейчас злая воля, та, что окружает вас с Аленкой и всю Фантазилью, почему-то ослабла. Но едва ли надолго...

-- И я у вас приемник-передатчик? Вот интересно! А почему?

-- Пиччи, любезный друг мой! -- Дракон внезапно заторопился. Слова его звучали удивительно четкой скороговоркой. -- Оказывается, при жизни я хранил ужасную тайну, сам не зная о том. В последний миг перед гибелью она открылась мне, прорезавшись нежданно из подсознания. Опасность, чудовищная опасность... И опять ушло из памяти имя зла... А зло возвращается... Времени нет... Запомните: мой дядя, Дракошкиус Базилевс... юность... фамильные предания... Тюнь-Пунь, китайский чародей... Коробочка с гримом, зеленая крас...

Голос дракона становился все тише, и вот пропал совсем. Тело его бледнело, сквозь полупрозрачную шерсть можно было различить море -- внизу, в невозможной дали. Лиза поняла, что сейчас упадет и будет лететь долго-долго, вопя и кувыркаясь, пока всмятку не разобьется о воду.

"Интересно, -- мелькнула у нее последняя мысль, -- волосы за это время успеют поседеть от страха?.."

...Бух! Толстый коврик у дивана смягчил падение, Лиза не ушиблась. Она села на полу, зевая, осматриваясь и почесывая затылок.

Теперь дремали и тетушки. Их мерное хрипловатое дыхание слышалось в комнате, словно два холодильника работали в унисон. Алена водила пальцем по экрану, беззвучно шевеля губами. Неслышно подойдя к сестре, Лиза вгляделась в изображение.

"Древнейшими и универсальными предикатами дракона вне зависимости от того, где рождался этот образ -- на Востоке или на Западе, является свет, как таковой, как особая эманация, а также, как видение..."

-- Бабушка Флора! -- жалобно позвала Аленка. -- Что такое предикаты?!

Тетушка Флора дернулась на стуле.

-- Предикаты, -- громко сказала она неожиданным басом, со сна, -- это неразрывно связанные функции и атрибуты! -- и вновь задремала.

-- Понятно... -- невесело протянула Алена.

-- А что такое атрибуты? -- ехидно прошептала Лиза сестренке в ухо. --А функции? А эманация? Понятно? Ври больше...

-- Проснулась! -- обрадовалась младшая. -- Знаешь, если честно, мне все непонятно. Я и не думала, что Пиччи ТАКОЙ умный.

-- Выключи его совсем, -- Лиза опять зевнула. -- Ой, вроде поспала, а как будто еще больше устала. И сон какой-то видела... Ничего не помню.

-- Пойдем на кухню, -- внесла Алена деловое предложение. -- Надо молоко на холод поставить, а то бабушка Хлоя про него забыла. И перекусим заодно.

-- Очень солидная мысль, -- одобрила Лиза. -- Голосую за персики. Или тебе милее банановый крем?

-- Можно и то и другое, -- вдумчиво определила сестренка. -- Потом колбасы, а на закуску вишни с паштетом...

Переговариваясь шепотом, чтобы не разбудить старушек, сестры Зайкины тихонько выбрались из кабинета тетушки Флоры.

Домовой Федор Пафнутьевич, Великий Маг Фантазильи, которого Лиза с Аленой на правах старых подруг звали просто Федей, страстно мечтал искупить свою вину.

Читатели книги "Смертельная кастрюля" наверняка помнят захватывающее сражение в Индийском океане, близ Мадагаскара, на острове Люгера. В этот день объединенные силы Земли и Фантазильи одержали победу над самозваным вождем картоморов, хитрым и злобным чародеем Очистком. Колдун был уничтожен, сгинул без следа, но в жестокой схватке с ним погиб благородный и мудрый любимец сестер Зайкиных трехглавый кот-дракон Мурлыка Дракошкиус.

Коварный Очисток вызвал дракона на ЧЕСТНЫЙ бой и победил его с помощью подлой увертки, нарушив собственную клятву. Федя же, перепутав время высадки на остров Люгера, позволил тем самым Очистку застать атакующих врасплох. Вот почему нынешний Великий Маг считал себя невольным виновником гибели друга.

Никто не пытался уличить домового в преступной небрежности, смещать с поста и тем более судить народным судом. Деликатные товарищи понимали -- в тогдашней тяжелейшей обстановке ни один из них не был застрахован от случайных ошибок. Великого Мага берегли, избегая при нем даже разговоров о Дракошкиусе, и от этого Феде было еще горше.

Иногда ему представлялась неопределенная, но грозная опасность для страны, возможно, вражеское нашествие. Чистое поле, войска, схватка и во главе передовых отрядов он, на белоснежном скакуне, рубающий неприятеля в лохмы. "Да, -- скажет Печенюшкин после битвы, -- вот, Федор Пафнутьевич, недооценивали мы тебя, сомневались, а ты, герой наш народный, Фантазилью спас!.."

Но не случалось ни нашествия, ни схватки, равномерно текли самые обыкновенные сказочные будни, и повседневное управление страной не давало ни отдыха, ни удовлетворения.

И вот, когда новая беда пришла в Фантазилью, вышло так, что Федя, обостренно ждавший неприятностей и готовый к ним, задолго до прочих почувствовал зловещие признаки несчастья.

Как ни странно, все началось с соленых рыжиков.

Засидевшись за государственными делами допоздна, Федя не успел поужинать вовремя. Перед сном он почувствовал зверский голод, спустился в дворцовую кладовую и нагреб самолично из кадушки миску ароматных рыжиков из Берендеева леса, посоленных с чесночком, укропом, тмином, смородиновым листом и еще кучей всяческих специй. Поразмыслив, домовой богато приправил кушанье лучком, постным маслом, французским соусом корректюр, прихватил ковригу ржаного хлеба, жбан кваса и направился в спальню, где все и употребил. Затем Великий Маг, охая от обжорства, переоделся в роскошную красную пижаму с ярко-зелеными отворотами, выключил лампу и благополучно погрузился в сон.

Посреди ночи Федя вдруг резко сел в постели и зашарил рукой по стене. Несколько мгновений, впотьмах, ему никак не удавалось нащупать кнопку ночника. Ненависть к Печенюшкину захлестывала домового. Почему-то сейчас он отчетливо понимал -- это Пиччи, лживое обезьянье отродье, устроил путаницу со временем высадки на остров Люгера. Знал, что Федя ошибается, но не предупредил его. Именно так он погубил Дракошкиуса и сделал невинного домового презренным посмешищем для всей Фантазильи. Устранив же дракона и Великого Мага, Печенюшкин получил стопроцентную возможность самому стать правителем Волшебной страны. Подлец! Негодяй!..

Вспыхнул свет, и наваждение, окутывавшее рыже-седую встрепанную голову правителя, исчезло в один миг. Остался только огонь в желудке и пищеводе --дикая, невыносимая изжога. Она-то и пробудила Федю посередине тяжелого сна.

Прошлепав к столу, он зачерпнул чайную ложку соды из берестяного туеска, всегда бывшего наготове, разболтал лекарство в воде, залпом, морщась, выпил и опустился на стул, протирая глаза.

Казалось совершенно непонятным, как в мысли Феди, даже во сне, могла прийти такая чудовищная, несусветная чушь. Именно Печенюшкин, вообще отсутствовавший тогда на Земле, никаким образом не мог знать о перепутанном времени начала операции. Печенюшкин, которому пост Великого Мага предлагался не один раз, постоянно и искренне отказывался от этой чести. Печенюшкин --предатель?!. Печенюшкин -- негодяй?!. Да, Федя частенько обижался на веселого, озорного, любящего дружеское подтрунивание Пиччи-Нюша, но в честности его и добрых помыслах был уверен непоколебимо.