Последнее изобретение человечества - Джеймс Баррат

Конечно, это еще не Терминатор, но дальше — больше. Как только появится продвинутый ИИ, особенно если платить за него будет DARPA или аналогичное агентство другой страны, ничто на свете не помешает оснастить им боевых роботов. Более того, роботы могут послужить платформами для реализации машинного обучения, в результате которого и появится ИИ. Когда же появится дружественный ИИ (если это когда-нибудь произойдет), сами подумайте, станут ли частные компании — производители роботов устанавливать его в машины, разработанные для убийства людей? Акционерам это наверняка не понравится.

С дружественным ИИ есть и еще один вопрос: как, собственно, его дружелюбие переживет интеллектуальный взрыв? То есть останется ли дружественный ИИ таковым после того, как его интеллект вырастет в тысячу раз? Юдковски в статьях и выступлениях описывает то, что может при этом произойти, примерно так:

Ганди не хочет убивать людей. Если предложить Ганди пилюлю, которая заставит его пожелать этого, он откажется принимать ее, поскольку знает, что тогда он кого-нибудь убьет, а нынешний Ганди не хочет убивать людей. Из этого, грубо говоря, следует, что разум, достаточно развитый, чтобы точно модифицировать и улучшать себя, стремится остаться в рамках тех мотиваций, с которых начинал.

Лично меня этот тезис не убедил. Если мы не можем знать, как поведет себя разум более сильный, чем разум человека, как мы можем быть уверены, что он сохранит свою функцию полезности или основные представления о морали? Разве не может случиться так, что он, поумнев в тысячу раз, рассмотрит и отвергнет запрограммированное дружелюбие?

Нет, — ответил Юдковски, когда я спросил об этом. — Он станет в тысячу раз более эффективно сохранять свою функцию полезности.

Но что, если при тысячекратном по сравнению с человеческим росте интеллекта произойдет какой-то системный сбой, который мы сегодня не можем даже предугадать? К примеру, у нас с плоскими червями много общей ДНК. Но вряд ли мы прониклись бы их целями и моралью, если бы даже узнали, что много миллионов лет назад именно плоские черви создали нас, наделив собственными ценностями. Согласитесь, очень скоро мы оправились бы от первоначального удивления и продолжили бы делать ровно то, что считали нужным.

«Очень понятно, почему возникают такие подозрения, — заметил Юдковски. — Но создание дружественного ИИ не похоже на обучение или инструктирование человека. У людей уже есть собственные цели, собственные эмоции и собственные средства реализации. У них есть собственная структура для размышлений о моральных вопросах. Внутри нас существует нечто, что внимательно рассматривает каждое поступающее указание и решает, выполнять его или нет. В случае с ИИ вы формируете разум целиком с нуля. Если убрать из ИИ все программные коды, останется девственно чистый компьютер, который не будет ничего делать, потому что делать ему будет нечего.

И все же я сказал: «Если завтра я поумнел бы в тысячу раз по сравнению с собой сегодняшним, то мне кажется, я оглянулся бы на свои сегодняшние заботы с мыслью о том, что "все это пустое". Не верится, что для моего нового тысячесильного разума то, что я ценил вчера, сохранило бы хоть какую-то значимость».

«У вас есть специфическая эмоция "все это пустое", и вы уверены, что у сверхразума она тоже будет, — заметил Юдковски. — Это антропоморфизм. ИИ устроен и работает не так, как вы, и у него нет эмоции типа "все это пустое"».

Но, сказал он, есть одно исключение. Речь идет о человеческом разуме, загруженном в компьютер. Это еще один путь к созданию УЧИ, который иногда путают с обратным проектированием мозга. Обратное проектирование предполагает сначала разобраться до тонкостей в человеческом мозге, а затем представить то, что мозг делает, в виде схем и программ. В конце этого процесса вы получите компьютер, обладающий искусственным интеллектом человеческого уровня. Проект Blue Brain фирмы IBM нацелен на достижение этого результата к началу 2020-х гг.

С другой стороны, загрузка готового разума в компьютер, которую называют также полной эмуляцией мозга, — это моделирование человеческого разума, такого как ваш, на компьютере. В конце этого процесса вы остаетесь при своем мозге (если, конечно, процесс сканирования и переноса мозга не разрушает его, как считают некоторые эксперты), а внутри машины появляется ваша мыслящая и чувствующая копия.

Если бы у вас был сверхразум, который первоначально был копией человеческого мозга, а затем начал самосовершенствоваться и со временем отходил бы все дальше и дальше от оригинала, то такой разум действительно мог бы обернуться против человечества примерно по тем самым причинам, о которых вы говорили, — сказал Юдковски. — Но если говорить о синтетическом ИИ, созданном не на основе человеческого разума, то такого никогда не произойдет, потому что этот разум слишком чужд человеческому. Громадное большинство таких ИИ вполне могли бы вас убить, но не по названным причинам. Все, что вы вообразили, применимо лишь к сверхразуму, исходным материалом для которого послужил человеческий интеллект.

Мне еще предстояло узнать в ходе своих исследований, что многие специалисты оспаривают концепцию дружественного ИИ, исходя из других соображений. На следующий день после встречи с Юдковски я разговаривал по телефону с доктором Джеймсом Хьюзом, заведующим кафедрой философии Тринити-колледжа и исполнительным директором Института этики и новых технологий IEET. Хьюз пытался доказать слабость идеи о том, что функция полезности ИИ не может меняться.

Одна из аксиом для тех, кто говорит о дружественном ИИ, состоит в том, что при достаточно тщательном подходе можно сконструировать сверхразумное существо с набором целей, который затем меняться не будет. Они почему-то игнорируют тот факт, что у нас, людей, имеются фундаментальные цели — секс, пища, убежище, безопасность. Иногда они трансформируются в такие вещи, как желание стать террористом-смертником или жажда получить как можно больше денег, — в общем, в вещи, не имеющие ничего общего с изначальным набором целей, но построенные на его основе в результате серии последовательных шагов, которые мы можем пронаблюдать в собственной голове.

Таким образом, мы способны исследовать свои собственные цели и изменять их. К примеру, мы можем избрать для себя целибат, который полностью противоречит нашей генетической программе. Мысль о том, что сверхразумное существо с пластичным разумом (каким, собственно, и должен обладать ИИ) не будет меняться со временем, попросту абсурдна[14].

Веб-сайт лаборатории идей Хьюза, IEET, показывает, что их критика относится в равной степени ко всем; их тревожат не только опасности ИИ, но и опасности нанотехнологий, биотехнологий и других рискованных новинок. Хьюз считает, что сверхразум опасен, но шансы на его скорое появление невелики. Однако он настолько опасен, что связанный с его появлением риск должен рассматриваться в одном ряду с неминуемыми катастрофами, такими как повышение уровня Мирового океана и прилет гигантского астероида (то и другое относится к первой категории по шкале рисков Уоррена Льюиса, о которой шла речь в главе 2). Хьюз согласен и с другим моим утверждением: первые шаги развития ИИ на пути к сверхразуму (Хьюз называет его «богом в ящике») тоже опасны.

«MIRI просто закрывает на это все глаза, потому что они сосредоточены на том, как бог выскочит из ящика. А когда бог выскакивает из ящика, человеческие существа уже ничего не могут предпринять, чтоб изменить ход вещей. Бог окажется либо хорошим, либо плохим, и к этому сводится подход MIRI. Позаботьтесь лучше о том, чтобы это был хороший бог!

Мысль о боге, который выскакивает из ящика, напомнила мне еще об одном незаконченном деле — об эксперименте «ИИ в ящике». Напомню вкратце. Елиезер Юдковски играл в этом эксперименте роль ИСИ, заключенного в компьютере без всякой физической связи с внешним миром (ни проводов, ни роутеров, ни беспроводной связи). Цель Юдковски: выбраться из «ящика». Цель Привратника: удержать его в заточении. Игра велась в чате, переговоры игроков шли в текстовой форме. Каждый сеанс продолжался не более двух часов. Вариант полного молчания, которое утомило бы Привратника до смерти и вынудило к сдаче, не был запрещен, но никогда не использовался.

В 2002–2005 гг. Юдковски сыграл против пяти Привратников. Трижды он (вернее, его герой-ИСИ) «сбежал» и дважды остался узником ящика. Как ему удалось уйти? Я вычитал в Сети, что одним из правил эксперимента была секретность переписки между ИСИ и Привратником, так что ответа на этот вопрос я не знал. Но почему такая секретность?