Грешник - Гауф Юлия

– Да, – после небольшой паузы тихо, но решительно сказала я.

– Из-за измены?

Рассеянно кивнула в ответ, и нервное веселье схлынуло волной отлива, разбившись о скалы тяжелых мыслей.

Из-за всего. Может, разлюбила. Или никогда не любила, сама уже не пойму.

Про Илью в газетах писали, по телевизору показывали. Он – герой и в глазах окружающих, и в глазах наших семей. Не побоялся вступиться за девушку, сам пострадал, и друга потерял. «Как романтично, – вздыхали знакомые. – У вас вспыхнуло в такой трагический момент! Но зато ты точно знаешь, что твой муж – хороший человек. Ты своими глазами видела доказательство этому».

– Почему ты вышла за него? – Дэн будто мысли мои прочитал. – Почему именно за него, Саша?

– Он был рядом. Ухаживал красиво, и нет, я не про дорогие подарки, как ты мог подумать. Я про внимание, про обаяние… Илья, все же, очень харизматичный мужчина, – я не увидела, но почувствовала, как Денис напрягся. – Недостатков у него полно, но их у всех много. Я не стану ненавидеть его из-за измен. Раз предает, значит нам просто не по пути, надеюсь, он будет счастлив.

– А я надеюсь, что не будет, – жестко парировал Денис. – Так это все? Он красиво ухаживал, харизматично вешал тебе лапшу на уши, и ты повелась?

– Можно и так сказать. Это все сложно, на самом деле.

На самом деле, мне льстило внимание Ильи. Он – такой знаменитый, красивый, талантливый и лучший во всем обратил внимание на меня. Водил по музеям, по премьерам спектаклей, и удивлял своей образованностью. Ах, как мне было с ним интересно! Разумеется, я влюбилась в него. Вроде бы, это была любовь. А может, попытка прогнать одиночество, которая с треском провалилась.

Ведь едва на моем безымянном пальце засверкал золотой обруч кольца, я осталась в квартире наедине со своими мыслями. Походы в театры, в музеи, на оперу и балет стали редкими, а за ужином оказалось, что нам с Ильей не о чем говорить.

Нет, мы могли обсуждать книги и фильмы, но я никогда не была интеллектуалкой. И чувствовала, что это не семейная жизнь, а игра в нее.

Имитация.

– Ладно, – Денис остановил машину на обочине. – Вышла за него, и вышла. Главное, что разводишься, хоть на это мозгов хватило. Кстати, – быстро добавил парень, пока я не успела возмутиться его грубости, – ты собираешься мне ответить?

– О чем ты?

– О нашем последнем разговоре. В моей квартире.

Он спросил, считаю ли я его насильником, когда мы лежали в обнимку на диване. На том диване, на котором сегодня была эта мерзкого вида девица… ха, сама себе вру! Девчонка была вполне симпатичной, к сожалению.

– А какая разница, кем тебя считаю я? Гораздо важнее, кем тебя считает твоя девушка, Денис. Вот у нее и спрашивай!

– А я и спрашиваю, Саша. Ты ответишь мне, блть, или так и будешь нести чушь? – не выдержал он.

– Я запуталась, Денис. Не понимаю тебя.

Прижала ладони к лицу, чтобы спрятаться. От него и от себя. От прошлого. Мы оба не умеем прощаться, как оказалось, вот только я всерьез не воспринимала его ухаживания. А он… для Дэна все было серьезно.

Первая влюбленность. Глупая, на самом деле. Для большинства людей она остается лишь смутным воспоминанием о юности, а у него юности не было, только память.

– Ты сама мне себя предлагала, я встреч не искал, Саша, – продолжил он давить, злясь на мою нерешительность. – Гандону своему хотела отомстить, оно и понятно, Илья бы сдох, узнай он обо мне. Что ты со мной, а не с любым другим мужиком ему изменила. Мне пох*й на это. И на то, что помогла меня в колонию упрятать уже насрать. Сегодня ты первым делом обо мне вспомнила, когда беда случилась – вот на это мне не похер, понимаешь? Так ответь, ты считаешь меня виновным? И будешь ли ты моей? Хватит прятаться, Саша, мы оба уже взрослые, хватит.

Два четких вопроса: считаю ли я Дениса насильником и убийцей, и согласна ли стать его. И оба они нереально сложные.

Отвечу, что не считаю его виновным, значит, виновен Илья. Да, он изменял. Да, пренебрегал, но и его я не считаю чудовищем.

И согласна ли я быть с Денисом? С парнем, настолько меня младше! Будущего у него нет, не с таким клеймом, и работать Дэну всю жизнь таксистом и грузчиком. Да и мои друзья и семья не поймут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я бы не поняла такой выбор.

Потому и молчала, не зная, что ответить.

– Я понимаю, хорошая моя. Я все понимаю, – тихо произнес Денис, и снова завел машину. – Знаешь, так хотел тебя винить во всем, что со мной случилось, но так и не смог. Ты запуталась, и это нормально. Даже отец считает, что я по заслугам получил, от тебя странно ожидать иного, – он оторвал руку от руля, и прикоснулся ко мне впервые за этот вечер – провел ладонью по моим волосам трепетно и нежно, и… по-дружески. – Ты только от Ильи уйди, ладно? Не стоит тебе с ним рядом быть, ты не знаешь его совсем. Хорошо?

– Хорошо, – ответила, и не узнала свой хриплый голос. – Дэн, ты сейчас мне дружбу предлагаешь, да?

– Нет. Мы никогда не были друзьями, и не будем. Саша, – он повернул ко мне голову, – если тебе когда-нибудь понадобится помощь – я помогу, ты всегда можешь ко мне прийти, если что-то случится. Но просто так не приходи, не надо.

Это не предложение остаться друзьями. Это просьба оставить в покое.

Это удар, это конец.

Может, и хорошо, так ведь? Мне можно быть спокойной, и не опасаться его мести. Просто выкинуть из головы, однажды я с этим справилась, но почему так страшно его лишиться? Почему я хочу вцепиться в его футболку, трясти, и кричать, чтобы забрал свои слова обратно?!

Я себя Денису предлагала, да. Сама, он не заставлял. Хотела живой себя почувствовать рядом с этим мальчишкой, желанной, молодой. А потом плюнуть в лицо Илье, и бросить, что я тоже имею право на то, чтобы быть плохой!

Вот только все изменилось. Мне больше не хочется доказывать что-либо мужу, родителям, друзьям. Мне хочется… да, быть его.

– Хорошо, что мне не на работу. Так себе из меня водитель, кстати, – он попытался разбить тишину, когда остановился у нашего дома. – Не забудь телефон в машине, я планирую отсыпаться до обеда.

– Денис. Кто та девушка, с которой ты… в общем, кто она?

– Это не имеет значения. И она не имеет значения, – просто ответил он, отстегнув ремень безопасности. – К чему ты это спрашиваешь?

К тому, что дико ревную, хоть и не имею на это право. Илья тоже говорил, что его прошлая секретарша «не имела для него значения», и я «не должна о ней думать». Это же пустяк.

Мужчины все такие, интересно? Смешно, дожила до двадцати девяти лет, но понять этого так и не смогла.

– Саша, это была шлюха, – голос у Дениса усталый. – Я ее снял, она пришла, чтобы я ее поимел, если тебе это любопытно.

– Она не была среди твоих гостей? Я думала, это твоя девушка.

– Их я позвал, чтобы были свидетелями, что я… что все добровольно, понимаешь? Я больше не хочу в колонию.

И мое сердце разорвалось.

Злилась на него, как конченая эгоистка, ревновала, себя жалела. Денису гораздо хуже пришлось, чем мне, это даже несравнимо. Он сидел, а я полки для нашей с Ильей ванной комнаты выбирала. Я не знаю, виновен он или нет, но гори оно все огнем!

– Если ты все еще хочешь, я согласна быть с тобой. Я этого хочу, – удержала Дениса за руку, чтобы не вышел из машины, пока я не договорю. – И если предложение посчитать твои татуировки в силе, я хотела бы этим заняться.

***

ДЕНИС

– Уверена? Потом, если захочешь уйти, я не смогу отпустить.

Сказал, и тут же пожалел об этом. Вдруг и правда передумает?

– Уверена! Только Денис, – она, как всегда захотела все испортить тупой болтовней, и уперлась ладонью в мою грудь, – ты сам-то уверен? Помнишь, сколько мне лет?

– Помню, – сжал ее ладонь, поднес к лицу, и вдохнул сумасшедший цитрусовый запах – она всегда так пахнет. Счастьем, Новым Годом, мандаринами.

Поцеловал Сашины пальчики, и, не удержался, сжал так сильно, что обоим больно стало. Чтобы почувствовала, что теперь моя. Только моя!