Дядя самых честных правил 4 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

Они не шелохнулись, но я чувствовал их довольство. Оставалось сказать последнее.

— Идите с миром. Да упокоит Господь ваши души.

Будто облегчённый вздох пронёсся над редутом. Покойники поклонились мне, все разом. А затем рухнули на землю, уже окончательно мёртвые. Для них эта война закончилась.

Я подошёл к живым. Саблин спал, чуть слышно постанывая. Васька сидел, закрыв глаза и привалившись к брустверу, бледный, но целый. И только унтер Сидоров ждал меня, топчась на месте, с тревогой в глазах.

— Вашбродь, Константин Платонович, как же это…

— Сидоров, всё что видел — забудь. Понял?

— Так ведь…

Он заглянул мне в глаза, изменился в лице и кивнул:

— Так точно, вашбродь, ничего не было. Вся батарея погибла, мы вчетвером последние остались.

— Вот именно, Сидоров, вот именно. Так и говори.

Стрелять по отходящим пруссакам у меня не было ни сил, ни желания. Война закончится в самое ближайшее время, если я сделаю ещё пару правильных шагов, а лишние смерти ни к чему. Так что я махнул рукой, взял флягу с водой и присел возле пушки. Сделал глоток, другой, закрыл глаза от удовольствия. А когда открыл, передо мной стелился белёсый туман.

* * *

— Как удивительно, Константин, ты не находишь?

Начальница не заставила ждать, появившись за моей спиной. Она обошла меня и с усмешкой заглянула в лицо.

— Ты видел, сколько лет получил?

Я развёл руками.

— Простите, не следил, как-то не до того было. Да и не хочу знать, если честно.

Она покачала головой.

— Да ты можешь и не следить. Несколько веков у тебя точно теперь есть. А с какой прытью ты их себе насыпаешь, тебе и вовсе заботы о днях нет.

— Сколько⁈ — я закашлялся. — Несколько веков?

— Да, мой дорогой. Ты не думал об этом, когда стрелял в офицеров? А ведь был ещё прекраснейший Фридрих, которого я оценила очень дорого.

Смерть зажмурилась от удовольствия.

— Давно я не получала такого прекрасного подарка.

Пальцами она провела мне по скуле. Тёплыми, ласковыми, но после её касаний под кожу пробирался холод.

— Впрочем, я позвала тебя не для этого. Ты очень хорошо потрудился за эти полгода. Призрак старого Шворца, жертвы Тайной канцелярии и другие мелочи.

Будто растягивая удовольствие, она обошла вокруг меня.

— Я решила наградить тебя, Константин. Можешь попросить о чём угодно. Считай, что тебе выпало исполнение одного желания.

— Всё что угодно?

— В разумных пределах, разумеется. — В голосе смерти прозвучал металл. — Не злоупотребляя моей добротой.

Я не был готов к такому повороту. В разумных пределах? Но что-то такое, особенное, а не банальные богатства, дворцы и власть. Что-то, что может дать только она.

— Поторопись. Я не собираюсь ждать вечно.

— Разрешите… — Голос неожиданно стал хриплым, и мне пришлось прокашляться. — Разрешите мне делиться чёрным песком.

— Что?

Она остановилась и удивлённо посмотрела на меня.

— Я хочу иметь возможность отдавать часть накопленных лет другим.

— Ты хочешь их раздавать⁈ Самое драгоценное богатство в этом мире?

— Да, — я улыбнулся. — Таково моё желание. Если это не выходит за пределы разумного.

Смерть поджала губы, глядя на меня с подозрением.

— Не выходит, Константин. Пожалуй, я разрешу это. Только с одним ограничением: ты не можешь отдавать время жизни сильным мира сего. Одна подаренная минута королям или царицам, и ты горько пожалеешь о сделанном.

Я пожал плечами. Вот уж точно с кем я не собирался делиться, так это со всякими великими.

— Ладно, Константин, можешь идти, пока я не раздумала.

Низко поклонившись, я отступил на шаг и вывалился обратно в привычный мир.

* * *

Офицеры подошедшего Тобольского полка были крайне удивлены, найдя на батарее живых. Они совершенно не ожидали, что кто-то может уцелеть в окружении войск Фридриха и уж тем более сохранить орудия. Вот только солдатам пришлось растаскивать трупы пруссаков, чтобы пробиться к нам.

Саблина, пребывающего в беспамятстве, унесли в госпиталь. Сидорова я послал к Корсакову — нужны были лошади и люди, чтобы вывезти орудия. Васька разжёг костерок и взялся варить кашу. А я сидел на бруствере и смотрел вдаль, совершенно ни о чём не думая. День выдался, на мой вкус, слишком тяжёлым, и даже вспоминать его не хотелось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Зря вы так, Константин Платонович.

Рядом со мной сел Киж, появившись из ниоткуда.

— Вы обещали, что я возьму Фридриха в плен, запретили мне его убивать. А сами взяли и застрелили его. Нечестно, Константин Платонович, даже обидно.

— Так получилось, Дмитрий Иванович. Я, честно говоря, думал, что тебя уничтожил маг.

Киж возмущённо фыркнул.

— Не родился тот колдун, что со мной справится. Только коня нового пришлось искать да мундир порвался.

Воровато оглядевшись, Киж придвинулся и шепнул мне на ухо:

— Константин Платонович, есть срочное дело.

— Говори.

— Нет, вы должны сами посмотреть. Тут недалеко, минут десять всего. У меня и лошадь для вас есть.

— Десять минут?

— Даже ещё быстрее обернёмся. Обещаю, вам понравится.

Я прикинул, полчаса у меня точно есть. Сидоров раньше и не вернётся с лошадьми.

— Уговорил. Съезжу посмотрю, что там у тебя срочного.

Предупредив Ваську на случай, если задержусь, я пошёл с Кижом. Рядом с соседним редутом и правда стояли две лошади. Мы спустились с холма и через поле поскакали к лесу.

* * *

Углубившись в чащу, Киж привёл меня к зарослям колючего кустарника.

— Сюда, Константин Платонович, тут проход есть.

Спешившись, я прошёл за ним, пригибаясь и стараясь не зацепиться рукавами за ветки.

— Вот!

Мёртвый поручик указал на спрятанную в зарослях карету. Экипаж был странный — без окон, угловатый, с дверью, обитой железными листами.

— Что это? Поймал в плен какого-нибудь генерала?

— Вы посмотрите внутрь, сами всё поймёте.

Распахнув дверцу, я поднялся на ступеньку и заглянул в карету. Никаких сидений там не было, а вместо них стояли четыре сундука и какие-то ящики. Подняв крышку одного из них, я даже присвистнул. Серебро! Прусские рейхсталлеры.

— Дмитрий Иванович, кого это ты ограбил?

— Я дворянин и разбоем не занимаюсь, — с напускным высокомерием заявил Киж. — Это боевой трофей, взятый у пруссаков. Походная казна покойного Фридриха, между прочим. Вам нравится, Константин Платонович?

Выйдя из кареты, я закрыл дверь и в упор посмотрел на Кижа.

— И что прикажешь с ней делать? Сдать командующему Салтыкову?

— Вы что⁈ Это наш трофей, специально для вас добывал, Константин Платонович.

— И как, мне её в карман положить? Или сказать, что это мои личные вещи? Думаешь, никто не заметит карету?

Киж замялся.

— Не знаю. Можем здесь спрятать, потом заберём. Вы умеете чары накладывать, чтобы карету не видно было?

— Сделаем лучше, Дмитрий Иванович, гораздо лучше.

У меня родился отличный план, где спрятать этот трофей до конца войны.

Глава 10

Салтыков

— Найди лошадей для кареты и отправляйся к замку графини Эльзы. Помнишь, где он находится?

Киж прищурился.

— Отдать деньги ей на хранение? Или в рост?

— Нет, Дмитрий Иванович, — я рассмеялся, — этого делать ни в коем случае не стоит.

— Вы же, Константин Платонович, с ней вроде как, — Киж тактично кашлянул, — друзья.

— Как говорит сама графиня: не стоит смешивать деньги и личные чувства. Сумма здесь довольно подозрительная для моего положения, а графиня умна. Не будем вводить её в искушение. Тем более, если отдать их в рост, как ты говоришь, изъять потом их из оборота будет сложно.

На секунду задумавшись, Киж кивнул:

— Согласен, Константин Платонович.