Мы были суворовцами - Николай Теренченко

Это было красивое, эффективное зрелище! Пожалуй, ростовчане ничего подобного не видели с довоенных времен. Мы прошли по центральной улице сильно разрушенного, но прекрасного в молодой летней зелени южного города. Казалось, весь народ высыпал на мостовые и с изумлением взирал на нас. Восхищенные взгляды, даже слезы умиления и крики: "Ура суворовцам, будущим офицерам!" Мы шли в нашем общем училищном строю, четко печатая шаг. Вот оркестр заиграл мелодию песни, в центре колонны целый взвод начал запевать нашу строевую суворовскую:

Нас Родина-мать вдохновляет,

Растит нас советский народ.

Пусть каждый из нас зашагает

С суворовской песней вперед!

И все училище грянуло припев:

В учебе будем мы примером,

В строю покажем образцы,

Заветам Суворова - верны,

Чтоб Сталин сказал - молодцы!

Слова к этой песне написал наш первый суворовский поэт и музыкант, гордость нашего училища, старшина Ларин. Чья музыка к этой песне - точно сказать не могу, но мы считали ее Ларинской.

Часть вторая. Становление

1. Будние дни

В Ростове мы пробыли один день. Побывали в цирке, смотрели интересную программу с участием знаменитого Кио, сами дали несколько концертов художественной самодеятельности. Усталые, но довольные поездкой, поздно вечером того же дня вернулись в родной Новочеркасск. После войны наше училище каждый год в октябрьские и майские праздники ездило в Ростов для участия в торжественных парадах Северо-Кавказского военного округа.

И снова напряженные будни. Нас хорошо кормили, прекрасно одевали, все самое лучшее страна старалась дать детям. Отрывала от фронта, экономила на снарядах, танках, чтобы эти средства использовались на спасение от голода и нужды своего подрастающего поколения. И Родине-матери удалось это сделать.

Помню, как мы ликовали в конце весны 1944 года, когда все наше училище переобули в новые, красивые ботинки, присланные из США, как дар американского народа советским детям! Правда, радость наша несколько померкла, поскольку после первого же обильного дождя подметки этих ботиночек совершенно раскисли. Оказалось, что подметки были сделаны из прессованного картона. Дело поправили наши училищные умельцы-сапожники: Алексеев, Дукин и Доронин ловко прибивали к американским ботинкам добротнее русские подметки из кожи. Мы были рады и этому, ведь дареному коню в зубы не смотрят. Зато американская тушенка, бекон, сгущенное молоко, яичный порошок, даже финики, которые шли в рисовую кашу, были отменны. И все это шло нам из США, как нам тогда говорили, безвозмездно. Однажды по какому-то случаю нам дали по шоколадке каждому, а на обертке надпись: "Маленький подарок Советским детям от евреев Мексики". Да, такое не забывается и никогда не забудется ни детьми той поры, ни нашим советским народом!

Зимний период обучения выявил недостатки нашего воспитания и обучения. Чтобы так напряженно заниматься, нужно было иметь крепкое ребячье здоровье, а этого как раз нам и не хватало. Ведь пришли мы сюда слабенькими, хилыми, отнюдь из сытой жизни. Хорошее питание, однако, не давало хорошего здоровья. Мы часто болели в слякотную, а порой и в морозную зиму и весну 1944 года. Наша маленькая санчасть во главе с военным врачом майором мед. службы Янкиным и его верным помощником старшим лейтенантом Бестаевым всю зиму была переполнена болевшими ребятами. Мест в санчасти не хватало, и больных отправляли в военный, госпиталь.

Зиму мы занимались в основном в помещении, поэтому командование училища поставило перед коллективом задачу закалить ребят в период весенне-летнего обучения физически, сделав основной упор на занятия на свежем воздухе. Учебную программу было решено продлить до осени.

Семь часов утра. Горнист играет утренний подъем. Через несколько минут все училище в одних трусиках и ботинках выстраивалось на плацу для физзарядки. Под старинный полонез, который исполнял наш оркестр, мы делали физические упражнения, затем под кавалерийский марш Котовского пробежка вокруг плаца с постепенным переходом на спортивный шаг. И очень часто во главе бегущей спортивной трусцой колонны ребят бежал человек крепкого телосложения с лихими усами в генеральских бриджах, державшихся на подтяжках поверх майки. При беге наш "Батя" часто оборачивался: не отстают ли его питомцы.

Конечно же в училище, как и в любом большом коллективе, находились "сачки", отлынивающие от физзарядки. Самым хитрым и умным "сачком" среди нас был Витя Гузеев. Как только начиналось построение на физзарядку, так среди нас не оказывалось нашего Гузея! Долго наши старшины не могли понять, куда же прячется этот шустрый, маленький Гузеев? Он, будто бы прикрытый шапкой-невидимкой, исчезал при общем построении. И все же он попался. Оказалось, его "шапкой-невидимкой" была обыкновенная суворовская шинель самого высокого из нас - Вали Баканова. Как только раздавалась команда на построение, наш Витек быстро нырял в шинельную, становился под вешалку, на которой висел длинный ряд шинелей, прикрывался самой большой и стоял не шелохнувшись, пока не стихнут голоса. Наш Гузей, конечно же был наказан, хотя командир роты во всеуслышанье отметил его находчивость и умение маскироваться.

Самое смешное и курьезное состоит в том, что Витя Гузеев всю свою суворовскую и курсантскую жизнь категорически игнорировал утреннюю физзарядку, хотя, повзрослев и вытянувшись, увлекся, как и все мы, спортом, стал отличным спортсменом. Он был хорошим гимнастом, отличным штангистом, хорошо играл в футбол. Вряд ли теперь не то что шинель - плащ-палатка последнего размера прикроет этого могучего, гренадерского роста полковника Виктора Ивановича Гузеева.

После утренней физзарядки - заправка коек, туалет, обязательное, неукоснительное обливание холодной водой, приведение в порядок помещения, своего обмундирования. После 2 - 3 уроков - второй завтрак. А после всех уроков в классе - занятия на воздухе: час строевой подготовки, остальное время - спортивные игры, в основном лапта, городки, "чижик".

Поначалу, во дворе НИМИ, у нас не было ни спортивного плаца, ни спортинвентаря, даже спортплощадок. В то время, когда мы, мелюзга, занимались своими детскими играми во дворе, сражались на деревянных саблях, играя в войну, наши старшие товарищи занимались серьезным делом.

В училище была своя небольшая конюшня и около двух десятков строевых лошадей. И наши старшенькие с форсом гарцевали на них, ездили то рысью, то галопом, брали барьеры. Под руководством опытного кавалериста, капитана Тимошенко, они занимались конным спортом. А в свободное время обихаживали своих пегих, вороных или белых лошадок, чистили их стойла, конюшню, кормили. За старшими ребятами уже числилось оружие - настоящие винтовки системы Мосина образца 1898/30 года, и они уже ходили на стрельбище.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});