В трущобах Индии - Луи Жаколио

Они вошли в башню, и Сердар передал молодому англичанину свои последние инструкции. Но как изменился тон его речи! Это был нежный и любящий тон близкого человека.

Решено было, что молодой Сива-Томби, брат Рамы, должен сопровождать Эдуарда в качестве спутника и проводника и не расставаться с ним. Повторив ему несколько раз, чтобы он самым тщательным образом заботился о брате и сестре во время переезда из Цейлона в Пондишери, Сердар, весь поглощенный серьезным делом и важными проектами, которым он посвятил свою жизнь, объявил мнимому графу Эдуарду де Монмор де Монморен, что им пора расстаться.

Вместо того, чтобы пожать ему руку, как джентльмену, с которым он только что познакомился, Сердар протянул ему обе руки, и молодой человек с жаром бросился в его объятия.

— До свиданья, дитя мое! — сказал авантюрист растроганным голосом. — До свиданья в Пондишери…

Сердар и Рама-Модели проводили Эдуарда и Сиву-Томби до первых обработанных полей, чтобы защитить его в случае неприятных встреч. Дойдя до большой дороги из Пуанта де Галль в Канди, где больше нечего было бояться встреч с хищниками, они простились с ними и направились поспешно к озеру Пантер, чтобы оттуда вместе с Нариндрой и Сами идти на поиски генерала.

IV

Что случилось с Барнетом? — Охота в джунглях. — Грот. — Нападение носорога. — Бесполезные призывы. — Битва Ауджали в джунглях. — Спасен!

Пока Сердар и Рама-Модели, нисколько не заботясь об опасных гостях, с которыми они могли бы встретиться, взбираются по крутым склонам Соманта-Кунта, мы вернемся немного назад, чтобы узнать, какие важные причины могли так долго задержать Боба Барнета вдали от его друзей.

Как ни был беззаботен генерал, он все же был не таким человеком, который ни с того ни с сего причинил бы столько смертельного беспокойства, и мы действительно увидим, что без чужой помощи он не мог освободиться из того положения, в которое он, сам того не желая, поставил себя.

Получив от Сердара разрешение поохотиться несколько часов, он отправился с твердым намерением не преследовать таких больших животных, как буйволы, вепри, олени, которые могли завлечь его очень далеко, а убить только одну-другую парочку индюшек, с исключительной целью внести некоторое разнообразие в ежедневное меню, которое готовили Нариндра и Сами и которое, как уже известно, состояло из рисовых лепешек и кофе, подслащенного тростниковым сиропом. Пища такого рода, говорил генерал, пригодна только птицам или индусам.

В качестве заслуженного охотника, которому достаточно войти в джунгли, чтобы по известному расположению местности, качеству и большему или меньшему обилию растительности понять, с какою дичью ему придется иметь дело, он тотчас же обратил внимание на расстилавшийся перед ним ковер водяных мхов и тростников, которые всегда и во всякой стране указывают на присутствие болота. По свойственному ему высокому уму он сейчас же сказал себе, что раз это болото, то здесь, следовательно, не может быть сомнения в присутствии водяной дичи; довольный пришедшим ему в голову рассуждением, он представил себе мысленно полдюжины чирков и и столько же бекасов, жирных и на вертеле, над огнем, приготовляемых для ужина.

Сладкий этот гастрономический мираж не трудно было превратить в действительность, так как среди болот Цейлона живет и питается много всякой крылатой дичи. Никто из туземных жителей не охотится на нее и не ест ее мяса, а потому не мудрено, если она размножается так, что достаточно бывает нескольких выстрелов, чтобы добыть желаемое количество.

Увидя великолепного зайца, имевшего неосторожность вынырнуть из чащи в каких-нибудь тридцати шагах, Боб Барнет свалил его на землю с быстротою молнии и, положив его в сумку, продолжал путь к намеченному им месту в глубине долины. В начале пути он то и дело встречал небольшие плато, которые значительно облегчали ему путь, но мало-помалу спуск становился все более и более крутым и ему пришлось оставить в покое свой карабин, чтобы с помощью веток кустарников и стеблей бамбука удержаться от более быстрого, чем он желал, спуска в глубину долины. Там далеко, как только он мог видеть, тянулись перед ним огромные пространства лесов с густою листвою, которые шли волнообразно, соответственно волнообразной поверхности почвы, и тянулись вплоть до прохода Аноудхарапура, который заканчивался на востоке чем-то вроде цирка, окруженного недостижимыми лощинами, откуда можно было выйти только через этот проход или поднявшись по крутому склону, выбранному Барнетом для своего спуска.

Бассейн этот, который образует продолговатый параллелограмм, имеет не более четырех-пяти миль ширины, но тянется в длину на шестнадцать миль, начиная от Соманто-Кунта до развалин города Аноудхарапура, выстроенного у самого выхода этого огромного углубления земли, которое представляет собою как бы целое море зелени, окруженное почти вертикальными горами. Выйти из него можно было только через проход, о котором мы говорили, так как лощина, выбранная Барнетом для спуска, требовала предосторожности, сопряженной с такой силой мускулов, что ее никоим образом нельзя было считать проходимой дорогой.

Можно было подумать, будто природа преднамеренно устроила здесь убежище для хищных зверей, чтобы они могли жить и развиваться там, где человек не мог нарушить их покоя. Вот почему здесь было всегда любимое местопребывание тысячи тигров, леопардов, черных пантер; отсюда взбирались они ночью по крутым склонам и рассыпались группами по окрестностям, чтобы взять налог со стада туземцев, когда почему-либо им не благоприятствовала охота на оленей, вепрей, пекари и мелкую дичь, как зайцы, дикие козы и т.д. Здесь водились также большие стада диких слонов, владения которых тянулись до озера Кенделле, в провинции Тринквемале. Можно было здесь встретить несколько пар больших индийских носорогов, предки которых жили по всей Азии в конце третичной эпохи; но не вследствие охоты на них человека, а вследствие изменившихся условий жизни. Но в то же время ничто не мешало им свободно жить и развиваться в джунглях и уединенных местах Индии и Цейлона.

Здесь было то самое место, о котором никто не мог похвалиться, что прошел его вдоль и поперек и откуда, по словам Рама-Модели, не вернулся ни один охотник, и куда Барнет отправился для любимого своего занятия. После двух часов невероятных усилий и упражнений, достойных акробата, генерал спустился наконец в глубину долины.

— God blass me! — воскликнул он, подняв голову, чтобы рассмотреть путь, по которому он пришел. — Как же я поднимусь теперь туда наверх?

Но он не долго думал над этим и поспешил к болоту, которое заметил еще с вершины плато. Все место это окружено было ротангом и бамбуком, что давало ему возможность пробраться туда, не обратив на себя внимания болотных жителей.