Канарский вариант - Андрей Молчанов

Генералу ничего не оставалось, как сокрушенно кивнуть.

– Во-от. Так решил, понимаешь, нагадить в вентилятор! Писака этот в командировку отправился, в солнечный Таджикистан, понял? А куда твой трепач отправится, а? Ну, слушаю предложения.

– Я… проведу беседу…

– Уже проводил! Хватит! Свободен! Сам разберусь!

– Но я…

Хозяин погрозил пальцем.

– В следующий раз!.. - произнес обтекаемо. - Ну, ты понял. Генерал покорно качнул головой.

«В следующий раз… Это - хорошо, это - надежда, его покуда не списывают, его прощают, а вернее, он все-таки еще нужен…»

А Одинцов? Ну, сам виноват. К тому же был жестко предупрежден, чего людям неймется? Теперь встретится со своим агентом в мире тонких материй.

Жалко, конечно, парня. Но это так, личное.

АЛИХАН

На сей раз это было задание, входящее в исполнение им обязанностей по службе.

Устранению подлежал объект, чем-то, видимо, насоливший Хозяину. На предварительной беседе Алихану сказали, что объект - боевой офицер ФСБ, занимающий должность в среднем звене организации, а посему акцию надлежит провести ювелирно - то есть клиент может упасть на лестнице, сломав себе шею, отравиться некачественной водкой, застрелить себя при неосторожном обращении с табельным оружием или, как заметил начальник отдела ликвидации, пусть, мол, его скорбный путь по земле, путь человека, ищущего правду и справедливость, пересечется с путем грузового автомобиля «ЗИЛ-130».

Предлагаемая работа требовала известной изобретательности и осторожности, но многоопытного Алихана это не смущало, однако когда он открыл папочку с установочными данными будущей жертвы, то с трудом переборол досаду и раздражение.

Убрать надлежало Сережу Одинцова, с кем он полгода воевал в Афганистане, кто оказал участие в вызволении его из одиночки кабульской тюрьмы и кто помог с получением московской квартиры.

Это был прокол спецслужбы, прокол, вызванный этапом ее становления, недостатком базы данных, поверхностной проработки прошлых связей сотрудников.

При всей срочности поступившего заказа, куратором учитывались факторы особой тщательности реализации акции, а потому исполнителю, Алихану, для подготовки отводилось десять дней. Еще три-четыре дня отсрочки он мог выхлопотать дополнительно.

Сидя на кухне с чашкой крепко заваренного зеленого чая, Алихан угрюмо раздумывал над сложившейся ситуацией.

Ясно, что отказаться от выполнения приказа было нелепостью и влекло за собой негативные выводы руководства. Но! Что для него значит все это руководство? Вот кого бы он перестрелял, и не задумываясь! Здесь же речь шла о боевом товарище, отмеченном к тому же такими чертами характера, как честность и бескорыстие.

Свои моральные установки у Алихана были. Нарушать их целостность он не хотел, а потому предстояло каким-то образом вывернуться из тисков обстоятельств. Впрочем, к такого рода эквилибристике ему также было не привыкать.

Механически щелкнул пультом, включив телевизор. На экране возник энергичный либерал Жириновский, негодующе восклицавший:

– Президент нас ни в чем не поддерживает! И такой президент нам не нужен! На Новый год я поздравил его с Новым годом! И… ничего! Он молчит!

Фамилию данного деятеля от политики Алихан произносил «Жванецкий» и, когда его поправляли, отмахивался, говоря, что обоих комиков воспринимает с одинаковой реакцией, тем более сатирический аспект их многих высказываний нередко аналогичен, справедлив и неглуп.

Далее на экране возник фотопортрет президента страны и раздался за кадром его мерный голос, поведавший гражданам о своем очередном мнении по очередному поводу.

Алихан иронически сузил глаза.

Этот покаявшийся коммунистический функционер, перещеголявший в своих хворях все бывшее политбюро, уже и не удосуживался появляться на экране, пользуясь в произнесении своих вердиктов и комментариев к ним услугами говорящей машины в образе пресс-секретаря, порою, после этого гласа земного боженьки за кадром, напоминавшего юного Моисея, репетирующего зачитывание перед избранным народом доверенных ему скрижалей.

Эх, слуги народа… А что, впрочем, особенного? Слуги всегда лукавы с господами.

А что есть госбезопасность? Сожительница неверной, презирающей и опасающейся ее власти. Власти, развращающей предоставляемой безнаказанностью в оказании ей подлых услуг, посулами и подачками, а в итоге - подлейте бросающей.

Не исключение - и его нынешняя конторка.

Он выключил телевизор. Подумал:

«Всю жизнь я изворачивался под пулями, убивал, ходил по лезвию над пропастью, служа тем сытым и высокомерным тварям, кто воспринимал меня как свой послушный инструмент, расходный материал… Чем отличаюсь я от солдатика, лежащего в сыром окопе, вырытом в чужой земле, которую его послали завоевать, и погибающего в слепом повиновении приказу? Чем отличаюсь от раба? От служебной собаки, наконец, с тупым энтузиазмом выполняющей команду «фа»? Ладно, в сторону рефлексии. Задача проста: надо выйти на Одинцова. Осторожно и чисто, не попав в поле зрения тех, кто, вероятно, держит меня на втором, страхующем прицеле».

Они встретились в вестибюле станции метро «Полянка», и Алихан, глядя на приятеля, кого не видел уже год, мгновенно отметил, что тот здорово сдал: в лице появилась нездоровая одутловатость, прибавилось седины, повыцвели глаза, безучастно и тоскливо взиравшие на снующую в зале толпу…

– О чем думаешь? - Алихан положил ему руку на плечо.

– Да так, - усмехнулся тот. - Разницу в одежде столичного народонаселения уясняю. Вспоминая те времена, когда американские джинсы казались нам признаком элитарности.

– Это да, - кивнул Алихан. - Только я слышал, как тут одна бабка в сердцах высказалась… Разодеты, мол, как маки, а злее собаки. Ни одного, заметь, радостного лица. Несмотря на обилие джинсов.

– Мы не исключение, - отозвался Сергей.

– Ты извини, - начал Алихан, - что пришлось конспирацию с нашим свиданием разводить, но таковы обстоятельства.

– У тебя неприятности?

– Да. Связанные с тобой. Но мои - второго плана, а твои - первого. Значит, Серега, такое вот дело…

Одинцов выслушивал его бесстрастно, хотя и морщился порой в каком-то тягостном раздумье. В итоге спросил:

– Твои соображения, представитель заказчика?

– Закинь начальству рапорт об отставке по выслуге и срочно - на дно. Думаю, годик-другой перекантуешься, а там, глядишь, все уладится. А может, и раньше… Твою ситуацию каждый день по телевизору отслеживать можно. Идет Хозяин наверх, значит, вжимайся в дно. А сковырнут его оппоненты, можно и перья расправить…

– Крылья, Алихан. Перья чистят вроде как…

– Ну и то, и другое, ты понял.

– Я понял грустную вещь, - сказал Одинцов. - Понял, что идти за поддержкой - значит, идти в пасть дракона.

– Соратников имеешь в виду? Или генерала своего?

– Его, многомудрого.

– Но у тебя с ним, вроде, хорошие отношения?

– Что значит - «хорошие»? - вздохнул Одинцов. - Да и вообще, какие могут быть отношения с гюрзой или с крокодилом? Так… Покуда я жив, вот и все отношения.

– Странно, я думал, он мужик порядочный…

– Ага, всех по порядку!

– Неделю тебе еще гарантирую. - Алихан помедлил. - Теперь так. Нужен мотив твоего исчезновения. Мотив меня бы устроил вот какой: послезавтра подошлю к тебе уголовничков через своего человека. Грабителей. Все всерьез будет, так что готовься. Учить тебя, думаю, не надо, что наиболее опасные бытовые ситуации - вход в подъезд и выход из него. Полагаю, нападут на тебя на площадке перед лифтом. Стрелять они не станут, им шум ни к чему, так что все тактические преимущества - твои…

– Это ясно. Но где здесь мотив? И зачем такая крутая схема?

– Этих персонажей мне надо убрать со сцены, - ответил Алихан. - Не откажешь в ответной любезности? Тогда соединим малоприятное с полезным. Ты их уложишь, пожертвуешь каким-нибудь подложным пистолетиком, чтобы оборона была адекватна нападению и так далее… А дальше - рапорт и в кусты. Оброни кому надо, что не грабителей ты угрохал, а наверняка - подосланных убийц! Вот и мотив: издерганные нервы, мания преследования…

– У меня-то?

– А почему нет? У каждого есть свои тараканы… - Алихан покрутил в воздухе кистью руки.

– В смысле?

– Ну, в башке…

– Возможно, ты прав, - улыбнулся Одинцов. После промолвил с разочарованной укоризной: - А ты, значит, так и остановился на ремесле душегуба.

– Во-первых, душа бессмертна, - сказал Алихан. - Во-вторых, ремесло как ремесло. Интересная, живая работа. Много свободного времени. Ну так как, полковник? Уменьшим поголовье уголовного элемента?

– Благородную задачу предлагаешь, слушай!

– Вот это по-нашему, - одобрил Алихан. - Может, поедем перекусим куда-нибудь, а?