Будь ты проклят, сводный! - Анна Милтон

не самое приятное. Мне повезло, присутствие рядом Марка уберегает от прямых телесных «атак». Я испытываю горькое сожаление, глядя на девушек, подвергающихся напористому физическому штурму со стороны наглых незнакомцев, для которых слово «нет» не более чем звуковой пшик.

— Ибрагимова.

Я цепенею.

Моя фамилия раскатом грома сотрясает пространство. Пронзающий, тяжеловесный голос резонирует в моем сознании моментально, на уровне инстинктов я хочу перелезть через барную стойку и залезть под нее. Во мне нет ни толики желания оборачиваться и встречаться взглядом с Курковым.

Это он.

Его басистый, рыкающий голос; его властная, несносная энергетика.

Я пытаюсь оценить обстановку по изменившемуся выражению лица Марка. Он растерянно размыкает губы, облизывает нижнюю, удивленный взор карих глаз быстро перемещается с одного объекта на другой: фокусируется на мне, затем устремляется немного вправо.

Антон стоит у меня за спиной. Нависает свинцовой тучей, предзнаменуя начало урагана.

Кажется, я чувствую, как его глубокое дыхание касается моего обнаженного плеча.

Проигнорировать несносного сводного братца? Сделаю вид, что не услышала.

Точно.

Я наклоняюсь к барной стойке и смыкаю онемевшие губы вокруг коктейльной трубочки. Может, свалит, если не добьется ответа.

Ну да, кого я обманываю…

— Эй, — рявкает Антон. — Какого хрена ты здесь забыла?

Как же бесит его императивный тон. Кем он себя возомнил, чтобы так со мной разговаривать?!

— Не твое дело, Курков, — раздраженно поясняю ему. Когда он это поймет? Когда отстанет от меня?

— Мое.

— Антош, пошли!.. — вклинивается хнычущий женский голос.

Из любопытства я все же оборачиваюсь и сталкиваюсь с убийственным взглядом шатена. На мгновение меня охватывает явственное ощущение, словно я погружаюсь с головой под воду. Меркнут блики, стихает музыка.

К боку сводного жмется девушка с короткой стрижкой, парни в радиусе нескольких метров не поленились свернуть шеи, чтобы удостоить вниманием ее декольте. Почему-то фокусом негодования подружки Антона становлюсь я, а не он, очевидно пренебрегший их планами и припершийся сюда. Ради чего? В очередной раз напомнить мне о своем существовании? Я не для того выбралась из дома, чтобы вновь нарваться на неприятности в лице сына Аркадия Валерьевича.

Вездесущее проклятие так и будет молча съедать меня взглядом?

— Пойдем, встретим Лизу, — предлагаю я Марку. В ответ он кивает опущенной головой, стараясь избегать зрительного контакта с Антоном. Марку так же, как и мне, не по себе от встречи с Курковым, нашим общим агрессором.

Иногда я думаю, что если бы Марк не дружил со мной, то не попадал бы под раздачу.

Слезаю с барного стула, взмахиваю волосами, перекидывая их с плеч за спину, и иду напролом через Куркова.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ТАША

— Куда собралась?

Ожидаемо, что наглец схватит меня, конечно же, с присущей ему резкостью. Джентльмен из Антона никакущий. Но вряд ли, если я сообщу об этом неотесанному индивидууму в лоб, он решит переосмыслить свое дикарское поведение.

Я отворачиваю лицо от Куркова. От него разит алкоголем, крепкое амбре едва ли маскирует освежающий, древесный запах парфюмерной воды. Сколько же он выпил? Надеюсь, ему хватит мозгов не садиться за руль…

Я веду плечом назад, пробуя выдернуть локоть, но сводный брат впивается длинными, мозолистыми пальцами в мою плоть сильнее, образуя тугое кольцо. Стискивает до костей и бесчувственно пренебрегает появлением болезненной гримасы на моем лице.

— Отпусти и дай пройти, — требую я.

— Вали-ка ты домой, сестричка, — с язвительной интонацией диктует пакостный мерзавец.

Я задираю голову и буравлю Куркова разгневанным взором. Явился, черт бы его побрал.

— Не сестричка я тебе.

— Да неужели.

На его губах расползается желчная улыбка. Антон припечатывает меня к себе очередным грубым рывком, и то мизерное расстояние, которое было между нами, по сравнению с возникшей ничтожной прослойкой воздуха теперь кажется мне пропастью. Как же он близко… буквально ловит… о, нет-нет, он крадет мое дыхание — каждый вздох — и втягивает через нос. Крылья его носа, подрагивая, раздуваются. Голубые глаза отражают пляшущие блики света.

Завораживает. И губит.

— Ну и чего ты сюда приперлась, а? — рокочет Антон и давит своим лбом на мой лоб, вперившись немигающим, сверлящим взором. Смотрит, словно гепард на добычу за мгновение до того как вонзить клыки. — Парня подцепить? Потрахаться захотела?

Я теряюсь от его вопросов настолько, что моментально лишаюсь дара речи. Вязну в оцепенении, словно в смоле. В принципе, нередко гениальные изречения Антона Куркова вводят меня в ступор. Однако каждый раз он превосходит собственный кретинизм, транслируя сверхъестественный бред.

— По себе людей не судят, — огрызаюсь на болвана.

Лучше бы он наращивал с усердием извилины, а не мускулы.

Я пихаю Антона в грудь, и происходит чудо: он немного ослабляет захват. Пошатнувшись назад, дает мне возможность хорошенечко набрать в легкие воздух.

А затем я взрываюсь.

Вместо того чтобы уйти, изливаю на Куркова поток упреков.

— Чего ты опять ко мне прицепился? Зачем подошел? Я пришла сюда отдохнуть в компании друзей и меньше всего на свете желаю в данную минуту, секунду видеть твою эгоцентричную физиономию. Если бы знала, что наткнусь на тебя здесь, то обошла бы это место за тысячу километров, уж поверь! Так жаждешь скандала? Если некуда выплескивать свою энергию — иди и подерись с кем-нибудь! Сделай что-нибудь абсурдное, травмоопасное и бессмысленное… — я активно жестикулирую свободной от захвата кистью, задыхаясь от сдавливающей грудную клетку запальчивости. Еще немного, и я сорву голосовые связки. — Это по твоей части. Только держись от меня подальше, ради бога. Курков, я о б о льшем не прошу.

Желваки забегали на его скулах, символизируя едва контролируемую ярость.

— И сделать твою жизнь сноснее?

Ну да. На что я рассчитывала…

Я клацаю зубами, в последний раз сверкаю на Антона непримиримым взглядом и, не сводя глаз с объекта своего вселенского раздражения, завожу руку назад.

— Пошли, Марк, — я очень надеюсь, что схватила за рукав именно