Крайние меры - Дэвид Моррелл

4

Очень важные люди... В пригородном поезде по пути в Нью-Йорк Питтман прокручивал в голове свой разговор с Бертом. Монотонный стук как бы изолировал его от внешнего мира, помогая сосредоточиться. Очень важные люди!

Не исключено, что Берт сказал правду. Ровно через неделю «Кроникл» прекратит свое существование. Неудивительно, что у главного дел невпроворот, и весьма срочных. Вполне вероятно, что в кабинете у Берта находились владелец, издатель да мало ли кто еще. Возможно, речь шла о том, какие публиковать материалы в эти последние дни.

Но вряд ли важные особы появились бы у Берта. Скорее, они пригласили бы его к себе.

Придя к такому выводу, Питтман вновь вернулся к мысли о том, что Берт сердится на него. Наступил час пик, и поймать такси рядом с вокзалом «Гранд сентрал» Питтман не сумел. Пришлось воспользоваться подземкой. Поначалу он решил было двинуться в «Кроникл», но, взглянув на часы, передумал: уже пять минут шестого. Похолодало. Питтман вновь стал дрожать в своей влажной одежде.

Наверняка Берта сейчас в редакции нет. Он вот-вот появится в баре, куда обычно заходит после работы. А Питтману надо поскорее переодеться, чтобы не стучать зубами, сидя за стойкой.

Питтман вылез из сабвея на Юнион-сквер, но, не сумев и там отловить такси, двинулся пешком к себе на Двенадцатую западную улицу. Он торопился: уже темнело и становилось все холоднее. Он вошел в вестибюль, затем в коридор, где на стене висели почтовые ящики.

Как обычно, в нос ударил запах стряпни. Лифт, как обычно, кряхтя и поскрипывая, доставил его на третий этаж. Как обычно, за тонкой стеной у соседей гремел телевизор. Покачав головой, Питтман повернул ключ в замке, вошел в квартиру, запер дверь и, повернувшись, увидел мужчину, который, расположившись в гостиной, читал журнал.

5

Сердце Питтмана оборвалось.

— Что за?..

— Вас зовут Мэтью Питтман? — спросил мужчина, отложив журнал в сторону.

— Что, черт побери, вы здесь делаете?

Человеку было под сорок. Сухопарый, с короткими каштановыми волосами, худощавым лицом и острым подбородком. В сером костюме и ботинках на толстенной подошве.

— Я из полицейского управления, — произнес мужчина. С этими словами он открыл бумажник и предъявил свой значок и удостоверение личности. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Детектив Маллен. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— Как вы сюда проникли?

— Попросил управляющего меня впустить.

У Питтмана перехватило дыхание.

— Но вы не можете просто так... Не имеете права... Короче, у вас есть ордер или... что там еще?

— Ордер? Но разве вы совершили нечто такое, за что вас следовало бы арестовать.

— Нет. Но я...

— Тогда почему бы вам не сэкономить массу времени для нас обоих? Садитесь. Обсудим пару проблем.

— Каких проблем? Я все же не...

— Вы, кажется, замерзли. Немудрено в мокрой одежде.

Питтман лихорадочно придумывал убедительное объяснение.

— Да. Это официант облил меня водой. Он...

Детектив кивнул.

— То же самое произошло со мной пару недель назад. Правда, это была не вода, а соус. Вам лучше переодеться. Оставьте дверь в спальню открытой, тогда мы сможем беседовать. Вам не мешало бы еще и побриться.

— Я отращиваю бороду, — соврал Питтман.

Прислушиваясь через полуоткрытую дверь спальни к словам детектива, он рывком стащил одежду, сунул в корзину для грязного белья, извлек из комода все сухое.

Только он успел натянуть брюки, как детектив, подойдя к дверям, спросил:

— Вы не могли бы мне сказать, где провели прошлый вечер?

Питтман почувствовал угрозу, потянулся за рубашкой и как можно спокойнее ответил:

— Некоторое время оставался дома, а затем отправился погулять.

Детектив открыл дверь шире, и Питтман еще острее ощутил угрозу.

— В котором часу вы пошли гулять?

— В одиннадцать.

— И вернулись?..

— Около часу.

— Вы очень рисковали. — Детектив удивленно вскинул брови.

— До сих пор обходилось.

— Вам просто везет. Кто-нибудь вас видел?

Питтман вспомнил о поваре в ресторане, но вовремя спохватился. Не хватало, чтобы повар проболтался детективу о коробке. Уж тогда сыщик наверняка обнаружит пистолет. А Питтману разрешено хранить оружие только дома. Так что лучше не вызывать лишних подозрений.

— Меня никто не видел.

— Скверно. Это осложняет дело.

— Дело? Послушайте, какого черта вы меня допрашиваете? Я понятия ни о чем не имею! — с плохо скрываемым волнением воскликнул Питтман. — Кому вы подчиняетесь? Дайте номер телефона вашего начальника.

— Хорошая идея. Почему бы нам не съездить к нему, не побеседовать лично?

— Прекрасно.

— Отлично.

— Но только после того, как я позвоню своему адвокату.

— Вот как? — удивился детектив. — Вы полагаете, вам нужен адвокат?

— Да. Потому что полиция действует методами гестапо.

— О! — детектив покачал головой. — Не обижайте меня. Обуйтесь, пожалуйста. Накиньте пальто, и поехали.

— Не раньше, чем вы мне объясните, что происходит. — Питтману не хватало воздуха.

— Вы вовсе не гуляли вчера вечером. Вы доехали на такси до дома в Скарсдейле и незаконно проникли внутрь.

— Я?.. Но это какой-то бред!

Детектив извлек из внутреннего кармана пиджака конверт, покосившись на Питтмана, вскрыл его и вынул листок бумаги.

— Что это?

— Ксерокопия вашего чека, — ответил детектив.

У Питтмана заныло в животе. Каким образом удалось полиции его заполучить?

Детектив принялся объяснять, и лицо его приняло еще более суровое выражение.

— Некий водитель «скорой помощи», направлявшийся прошлой ночью с Манхэттена в Скарсдейл, обратил внимание на преследующее его такси. У водителя возникли подозрения, и он записал номер, обозначенный на светящемся фонарике на крыше таксомотора. Как только нам сообщили о незаконном вторжении в дом, мы тут же вышли на таксиста. Тот показал, что пассажир, которого он доставил в Скарсдейл, расплатился чеком. Вот этим самым. Ваше имя и адрес напечатаны сверху.

Питтман не мог оторвать глаз от чека.

— Итак, согласны ли вы признать этот факт или настаиваете на очной ставке с таксистом?

Питтман вздохнул. Плевать ему на эту волынку, ведь через семь дней все будет кончено. Да, он вломился в дом, чтобы спасти старика. Разве это преступление? Что, собственно, он старается скрыть?

И все же он долго колебался, прежде чем признаться:

— Да, это был я.

— Вот и прекрасно. Надеюсь, вам стало легче?

— Но я могу все объяснить.

— Вне всякого сомнения.

— После того, как поговорю с адвокатом.

Питтман прошел мимо стоявшего в дверях детектива в гостиную к телефону.

— Не надо! Дело достаточно простое, чтобы закончить его прямо сейчас.

— Я не собираюсь его усложнять, но хочу пригласить адвоката, чтобы предотвратить возможное недопонимание.

И Питтман снял трубку.

— Прошу вас, не делайте этого. У меня к вам всего несколько вопросов. Старик говорил что-нибудь, когда вы были рядом?

— Не понимаю, — покачал головой Питтман.

— Он сказал что-нибудь?

— Не понимаю. А что?..

Детектив подошел ближе. Теперь его лицо напоминало злобную маску.

— Я спрашиваю, говорил старик что-нибудь?

— Нес какую-то тарабарщину.

— Что именно?

Питтман все еще держал в руке телефонную трубку.

— Какую-то ахинею, бессмыслицу. Данкан... или что-то в этом роде. Потом о снеге. Потом... не помню, кажется, он произнес: «Гроллье».

Лицо детектива еще сильнее напряглось.

— Вы говорили об этом кому-нибудь?

— Да какое это?.. Постойте. Здесь что-то не так. В чем дело? Покажите-ка еще раз ваше удостоверение.

— Уже показывал.

— Покажите еще раз!

Сыщик пожал плечами:

— Что же. Вот оно, мое единственное удостоверение.

С этими словами он полез за пазуху. Питтман окаменел. Сердце его учащенно забилось при виде пистолета, который извлекал детектив. Какой длинный ствол, подумал Питтман и тут же понял, что это не ствол, а прикрепленный к нему глушитель.

Полиция глушителями не пользуется.

— Ты, вонючее дерьмо, доставил мне кучу неприятностей, и я пущу тебе пулю в лоб. Выкладывай, кому еще ты протрепался!

Кончик глушителя зацепился за борт пиджака. Мужчина опустил взгляд, и Питтман, не раздумывая, повинуясь инстинкту самосохранения, со всего размаху обрушил телефонную трубку на голову бандита. Тот покачнулся, кровь потекла по бровям. Грязно выругавшись, мнимый детектив стал поднимать пистолет.

Питтман в ужасе нанес второй удар, на этот раз размозжив противнику нос. Кровь хлестала вовсю. Бандит рухнул на кофейный столик, вдребезги разнеся головой стеклянную столешницу. Затылок его пришелся точно на край металлической рамы.

Не отводя взгляда от пистолета, Питтман размахнулся трубкой, чтобы нанести третий удар, но шнур оказался слишком коротким, и он, бросив трубку, стал шарить глазами по комнате. На глаза ему попалась настольная лампа. Он схватил было ее, но замер, увидев, что мужчина не двигается.