Новый закон существования - Татьяна Васильева

вцепился в меня, как голодный зверь. Меня пробрало до мурашек. Всё тепло, вся жизнь словно вылетели из меня. Тогда, в первую нашу встречу, этим всё и ограничилось. Но позже маме пришло письмо, в котором ей требовалось привести меня к нему сразу после первых месячных.

Мама моя слабости не показала, но я знала, как сильно она переживает: весь хлеб, что она пекла следующие три дня, пришлось выбросить. Слишком солёный он выходил из печи. А на четвёртый день мы решили с ней сбежать. Денег у нас было немного. Но их бы хватило, чтобы перекантоваться пару недель. А там, глядишь, и работу подыскали бы на новом месте. Но в день, когда мы решили бежать, мать моя бесследно исчезла. А через пять дней меня привели в спальню к нему.

Он овладел мною быстро и без прелюдий. А затем снова. И снова. Кровь сочилась из моей промежности, глаза распухли от слёз, но он не выпускал меня из спальни десять дней. Десять ночей подряд он насиловал меня, а я лишь лежала под ним и молила Бога, чтобы всё это поскорее закончилось. Столько лет прошло, а я как будто всё так же не могу дышать полной грудью. Словно тело его до сих на мне и сдавливает мою грудь.

В одиннадцатую ночь я взбунтовалась, не позволила даже прикоснуться ко мне: огрела его то ли кочергой, то ли палкой какой по голове. Он так взбесился, крушил всё на своём пути. Кровь струилась у него по голове, заливала лицо, окрашивая пол в красный. А он, как обезумевший бык, преследовал меня. Когда гнев его угас, а разум взял верх над желанием, он приказал увести меня. Так я попала в Ферр. Как он полагал, это будет служить мне достойным наказанием.

Здесь я узнала, что беременна. Но новость накрыла меня, как огромный булыжник, и раздавила. Я не могла понять, чем заслужила такое наказание: сначала моим телом завладел он, а теперь — его отпрыск. С этим я не смогла смириться. Я не могла доставить ему такую радость. На обеде я проткнула живот ложкой, только чтобы выскрести его вонючее семя из своего чрева. Как мне потом сказали, меня еле откачали. А то, что было во мне, хвала небу, нет.

Через год я вышла, и меня вновь привели к нему. И я вновь отказала. Он-то думал, что я на всё пойду, лишь бы не возвращаться за решётку. Но, по правде сказать, я полвека пребываю в этих стенах. И нет для меня большей печали, чем дни, когда я вижу воочию его лицо.

Меня отводили к нему десять раз. Десять встреч прошло, а он все так же ждёт, когда я снова буду ему принадлежать. В следующий раз я выйду отсюда старухой. Уж не знаю, возбудится этот чёрт на мое дряхлое тело или нет. Но я лучше лягу заживо в гроб, чем с ним в одну кровать».

Старуха победно заулыбалась во все сохранившиеся зубы. Лиза горько улыбнулась в ответ:

— Этот мужчина, что поступил с вами так, он имеет большую власть?

— О-о-о, — протянула старуха, — ты даже не представляешь какую. Это был Джали.

Лиза нахмурила брови в попытках вспомнить прозвучавшее имя. Когда-то мама ей рассказывала, что страной управляли двенадцать мудрейших и влиятельных старейшин: поровну женщин и мужчин. Однажды одного из них не стало, на его место пришёл молодой и суровый. Он предложил убрать всех женщин из совета. Старейшины ему отказали и за это поплатились. Тех, кто не разделял его интересы, находили мёртвыми. Остальные из страха или внутренней гнили присоединились к нему. С того момента страной стали управлять двенадцать жестоких мужчин, а во главе их — Джали.

— Получается, весь этот новый закон — дело рук Джали?

— Да. Женщины не смогли отстоять свои права, а заступиться за них никто не рискнул.

— Но что женщины сделали не так? Почему это произошло?

Старуху невыразительно пожала плечами. Лиза задумчиво протянула:

— Если бы только всё вернуть назад…

— Если бы да кабы. В прошлом стоит разобраться только, чтобы ответить на вопрос: «Что можно сделать сейчас?»

Лиза повторила:

— А что можно сделать сейчас?

— Тебе можно драить пол. В остальном ты бесполезна, будучи здесь, — отрезала Старуха.

— Но через год я выйду отсюда.

— Когда выйдешь, тогда и поговорим, — женщина принялась с усилием тереть пятно на полу.

— Но…

— Никаких «но»!

Лиза послушно продолжила уборку. И всё время в голове у неё крутилась одна и та же мысль. Не выдержав, она произнесла её вслух:

— Я могла бы сбежать.

Старуха нервно отбросила щётку и упёрлась уставшим взглядом в Лизу.

— Сбежать?! Ты вообще рехнулась? Мало я повидала таких героинь на своём веку? Одна другой краше. Вон, — Старуха мотнула головой в сторону, — лежат на заднем дворе.

Лиза нежно коснулась шершавой руки Старухи, заглянула в измученное временем и пережитым горем лицо. Слова сами полились:

— Вы удивительная, храбрая, смелая. Я не представляю, как вы пережили всё то, что произошло с вами. Как хватило вам духу противостоять такому могущественному врагу. Вы не заслужили такой судьбы. Вы не заслужили страдать только потому, что вы женщина. Не заслужили доживать век в этих вонючих стенах среди таких же несчастных женщин. Вы не должны умирать, не познав любви и счастья. Вы не должны думать, что ничего уже не исправить. Вы не должны разувериться в том, что всё может быть по-другому.

Старуха крепко взяла Лизу за руку и благодарно кивнула. В глазах её стояли слёзы.

— Мой век прожит зря. По прихоти одного разгневанного мужчины. Я устала жить и ждать. Мне больше ничего не нужно.

Затем она отвернулась и продолжила тереть пол. До рассвета оставалось не более часа.

В оставшееся время они не сказали друг другу ни слова, хотя Лиза не раз ловила на себе изучающий взгляд напарницы. Когда первые лучи солнца лизнули старый исхоженный пол, Старуха неожиданно сдалась:

— Слушай меня, борзая. Бежать отсюда — гиблое дело. Но если знать куда, то есть мизерный шанс, что тебе повезёт.

— Но куда…

— Тщщ! — зашипела Старуха. — Молчи и слушай.

Она вплотную приблизилась к Лизе. В нос ей ударил кислый запах старческого тела.

— Мёргим, — тихонько промурлыкала Старуха. Непонимание, застывшее на лице Лизы, вынудило продолжить. — На востоке от Ферра. Только там есть шанс обрести свободу.

В дверном замке не вовремя послышался скрежет ключа и тяжёлое дыхание охранника. Старуха с невероятной ловкостью отпрянула от Лизы на несколько метров и сделала вид,