Пой вместе с ветром - Мэган Линдхольм

– Ки, бедная сестренка, – тихо говорил между тем Ларс. – Я-то собирался тебя упрекнуть, что не сразу нам сообщила. Но вот посмотрел на тебя и сразу все позабыл. Видела бы, как ты выглядишь. А еще говорят, время все исцеляет…

Он замолчал. Фургон под ними покачивался и скрипел. Тяжеловозы размеренно топали по пыльной дороге. Ларс тоже прислонился спиной к двери кабинки, но длинные волосы сразу прилипли к шее, и юноша выпрямился, вытирая пот рукавом. Его жест заставил Ки невесело улыбнуться. Ну точь-в-точь Свен до женитьбы.

– Он тоже терпеть не мог, когда волосы липнут к шее, – сказала Ки. – Знаешь, он все поддразнивал меня и говорил, что и женился-то на мне больше затем, чтобы я ему волосы в хвостик заплела, как женатые носят…

Ларс хмуро кивнул:

– Глупый обычай, но мама нипочем не желает с ним расстаться. Тут пожалеешь, что уже не мальчишка, которому волосы стригут накоротко. Кому нужны эти патлы? Уже до плеч – и знай растут себе дальше!

– Ничего, скоро сами остановятся, – утешила его Ки. – Но, коли они уж так тебе надоели, не проще ли найти женщину, которая возьмет тебя в мужья и будет заботиться о твоих волосах?

Ларс возмущенно откинулся назад, снова стукнувшись в дверцу лопатками.

– И ты тоже?.. Я и так себя чувствую точно годовалый бычок на торгу! Руфус мне только и твердит о моем «долге». А мама без конца приглашает в дом Кэти: то шерсть проветривать, то сарай крыть, то роды у коров принимать! К чему бы это, а, как ты думаешь? В прошлом году, помнится, ей и моей помощи со всем этим как-то хватало, а нынче подавай, чтобы мы оба! Причем, заметь, только мы – и никого кроме!

Ки хмыкнула, хорошо понимая, что болтовня эта призвана была отвлечь их с Ларсом от куда более мрачных предметов. Она решила подыграть ему:

– Стало быть, твоя мама расставила для тебя капкан? А братец твой и рад ей помогать? Слушай, а что это за Кэти? Уж прямо такое чудовище, от которого только бегством спасаться?

– Кэти… – Ларс закатил глаза. – Да нет, она прехорошенькая. Пухленькая, точно сдобная булочка. И притом настоящая крестьянка. Бедра – во! Целый народ может родить. Плечи – хоть бычье ярмо надевай, а руки – только за плугом ходить. Про грудь я уж и вовсе молчу. Какой угодно выводок вскормит…

– Жуть! – сказала Ки.

– Вот именно, жуть. Ну, да ты же помнишь – мы с ней с детства вместе играли. Дружили даже, между прочим. А теперь она выросла в такую женщину, с которой хоть рыбу ловить, хоть в поле с мотыгами. Но любить ее? Жить с ней всю жизнь? Слуга покорный…

– Тогда не сетуй, Ларс, на длинные волосы. Если хочешь знать, они тебе даже идут. Ничего: еще придет женщина, которая их тебе свяжет. И гораздо скорее, чем тебе кажется…

– Будем надеяться, – негромко пробурчал Ларс.

Жаркий день понемногу сменялся вечерней прохладой. Земля дышала ночными ароматами. За деревьями, росшими у дороги, светились вдали окна домов. Дома эти принадлежали родне Свена: людям, связанным кровными узами либо клятвой, произнесенной когда-то. Людям, которым Ки необходима была теперь для какого-то неведомого ей Обряда Отпущения. Она живо представила себе, как эти земледельцы с натруженными руками, мало привыкшие отрывать взгляд от борозды, соберутся все вместе и спросят ее, что же все-таки сталось с их Свеном, и глубоко внутри заворочалось что-то холодное. Она не хотела им лгать…

Ки устало подняла глаза к звездному небу. Боковым зрением она по-прежнему видела Ларса, и это было мучением. Если прищуриться и не вглядываться особенно пристально, вполне можно было представить, что… Как часто по вечерам Свен привязывал своего коня к корме фургона и оставлял там, а сам подсаживался к ней на сиденье. Их дети обыкновенно уже дремали в кабинке, а они со Свеном, негромко переговариваясь, присматривали местечко для стоянки. Иногда же они просто сидели молча и слушали неутомимое шлепанье тяжелых копыт да поскрипывание фургона. Какие это были вечера! Плечо Свена, касавшееся ее плеча…

– Как все же это случилось? – Голос Ларса опять спугнул волшебные чары.

Ки ответила не сразу. Она в тысячу первый раз пыталась найти слова. Ее рассказ должен прозвучать достаточно убедительно. Рассказ, которому они поверят, который они смогут принять. Как часто Ки пыталась вообразить себе этот миг, миг, когда кто-нибудь из его родственников задаст неотвратимый вопрос. Как же ей не хотелось лгать. Она была уверена, что и не сможет.

Наконец она заговорила, с удивительно отстраненным чувством слушая собственный голос. Так рассказывают о голоде, случившемся за тридевять земель. О выжженных полях в чужой и незнакомой стране.

– Они… Понимаешь, Свен вздумал покатать детей на коне. Малыш Ларс уже достаточно подрос и сидел сам, держась за его рубаху. Ножки в разные стороны торчали… Куда ему такого коня обхватить… Риссу Свен посадил перед собой, и как же она смеялась… Еще бы, так высоко, на большущем папином вороном… Видел бы ты, Ларс, этого зверя, которого завел себе Свен! Жеребец, и притом до того свирепый… норовистый… никогда не угадаешь, что выкинет в следующий момент… Я и то пробовала Свену отсоветовать, но ты же знаешь, какой он был упрямый. Любил силой померяться… а тут такое соперничество… Обычно-то все кончалось хорошо… понимаешь, добродушная возня… двух норовистых самцов… а в тот раз… упрямый, упрямый мужик…

И это была правда. Чистая правда. Но далеко не полная. Ки замолчала. Она не солгала. Просто подсунула Ларсу ложный след, а уж куда заведет его по этому следу собственное воображение – не ее дело. «Прости меня, Свен, – подумалось ей. – Получается, ты как будто сам во всем виноват: недооценил норовистого коня…»

Ларс тоже молчал, и она знала почему. Он хотел пощадить ее чувства и воображал, будто знает, как это делается. Что ж, оно и к лучшему.

Ки первой нарушила молчание:

– Хочу предупредить тебя, Ларс, – я ведь понятия не имею об этом вашем Обряде. Так что как бы мне перед всем вашим семейством не опозориться!

Ларс фыркнул. Если бы над ними не висело горе, он бы, пожалуй, расхохотался.

– Вечно ты боишься чем-нибудь обидеть нас, Ки! Мы же знаем, что ты не нашего племени. Кора, моя мама, тебе все объяснит, что к чему. Да и Руфус все время будет рядом, поможет, если вдруг что. И ничего постыдного в этом нет. Так делают нечасто, но все-таки делают. Особенно если в семье один уцелевший, и тот – маленький ребенок. Сам Хранитель Обрядов это одобрил!

– По части ваших Обрядов, – ответила Ки, – я и есть маленький ребенок.

– Неужели Свен тебе ничего не рассказывал о наших обычаях? – осторожно спросил Ларс.

– Рассказывал… как же иначе. Но только не о том, как у вас поступают с умершими. Он… понимаешь, он так прочно принадлежал к миру живых. Он говорил… Слушай, Ларс, я понимаю, что спрашиваю не вовремя и не к месту… Твоя мать в самом деле поклоняется гарпиям?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});