Награда Мак-Кейда (Мак-Кейд - 4) - Уильям Дитц

Красивый мужчина повернулся и впился в Молли взглядом холодных голубых глаз. Похожая на гигантского слизня штуковина на его плече запульсировала всеми цветами радуги и как будто постаралась отстраниться от Молли. Мужчина словно не заметил этого, но сказал:

- Не подходи ближе, дитя. От тебя воняет, как от бочки с отбросами.

Молли остановилась и заставила себя выпрямиться.

- Совершенно верно, сэр. Вы здесь командуете?

Человек слабо кивнул:

- Да, я.

Громкий топот приблизился к Молли, и на ее плечо упала тяжелая рука. Она и не оглядываясь знала, кто это. Голос Башмачихи звучал наполовину зло, наполовину испуганно.

- А ну иди сюда, ты!.. Я покажу тебе, как не слушаться моих приказов!

Человек поднял руку.

- Стой. Я хочу услышать, что она хочет сказать.

- Но, сэр... я...

- Молчать! Пусть ребенок говорит.

Сердце Молли дико забилось в груди. В холодных голубых глазах не было ни тени сострадания. Что Молли могла сказать, чтобы убедить этого человека? Она заговорила слегка дрожащим голосом:

- Сэр, если вы тут главный, значит, мы, дети, - ваша собственность. Осмелюсь предположить, что вы собираетесь продать нас. Но нас кормят только два раза в день, мы не получаем медицинской помощи и большую часть времени проводим на голых металлических решетках.

Молли вытянула свои руки, покрытые загноившимися язвами.

- Посмотрите, в каком состоянии находится ваша собственность! Наша стоимость падает с каждым часом. А вскоре некоторые из нас умрут.

- Это действительно так? - Голос мужчины был суровым и неуступчивым.

Молли сглотнула:

- Да, сэр.

Тот посмотрел поверх головы Молли. Мясистые лапы Башмачихи отпустили плечи девочки.

- Этот ребенок говорит разумные вещи. Кормить их трижды в день. Я пришлю корабельного врача. Дайте им чистую одежду. Следите за чистотой в трюме. - Он сделал знак белокурому силачу. - Рэз будет проверять их состояние каждый суточный цикл.

Молли почувствовала, как Башмачиха вытянулась во фрунт за ее спиной.

- Так точно, сэр!

Мужчина кивнул и отвернулся. Через несколько секунд он и Рэз были вновь увлечены беседой.

Вновь на плечо Молли упала рука. Она потащила ее прочь от очереди за едой, туда, где на палубе на растяжках были закреплены грузовые модули. Когда модули скрыли их из виду, Башмачиха развернула Молли лицом к себе, схватила за ворот рваной рубашки и притянула к себе.

- Слушай, ты, сволочь... слушай внимательно! Думаешь, ты очень умная, перехитрила меня и пожаловалась Понгу, но ты кое о чем забыла. Он проводит большую часть времени на мостике... зато я - с вами.

И с этими словами Башмачиха ударила Молли по лицу. Потом еще и еще. Потом она била ее тяжелыми кулаками и огромными башмаками. Сознание девочки померкло, принося желанное бесчувствие.

7

Судно на воздушной подушке, содрогаясь и раскачиваясь, проносилось над бесчисленными перекатами, швыряя во все стороны батраков, набитых в него так тесно, что и яблоку некуда упасть. Взрослые бранились, дети плакали, разные домашние животные протестующе шипели, рычали и визжали.

Поездка была достаточно неприятной для тех, кто находился на пассажирской палубе, но для Мак-Кейда, Рико и Фила, как и для выделенных им в помощь лакорцев, она стала частью нескончаемого и изматывающего ада.

Вот уже двое суток их бросало от переборки к переборке в запертом носовом трюме. Они не имели возможности даже выглянуть наружу.

Свет сюда поступал через два высоко расположенных иллюминатора и от нескольких почти истощившихся лент люминофора. Как и большинство трюмов, этот был заполнен грузом, какими-то непривлекательными формами жизни и изобилием незнакомых запахов. Вместо стола использовался грузовой модуль, ящики служили стульями, а разная всякая всячина - всем остальным.

Рико, а с ним шестеро солдат-лакорцев сидели вокруг импровизированного стола, дулись в покер и немилосердно ругались.

Одного из лакорцев звали Вен. Это был способный малый. За несколько лет, прошедших со времени последнего посещения планеты Мак-Кейдом, он поднялся на две ступеньки по званию и теперь командовал остальными.

С выражением глубокого отвращения Вен сдался. Он подтолкнул к Рико его выигрыш. Тот сгреб деньги.

Приятно было видеть, что Рико хоть как-то развлекается. В последнее время он постоянно был мрачен и суров. Рико никогда не говорил об этом, но друзья знали, что его одолевала печаль. Смерть Ванессы была для него тяжелой утратой.

Мак-Кейд встал на ящик и попытался выглянуть в один из узких щелевидных иллюминаторов. Напрасная трата времени. Из-за водяной пыли, непрестанным дождем срывавшейся с винтов судна, и его неустойчивого движения Сэм видел только размытые серовато-зеленые пятна.

Мак-Кейд слез и закурил очередную сигару. Воздух и без того был пропитан дымом и сыростью, но, черт побери, нужно же было хоть чем-то занять себя.

Фил приоткрыл один глаз и, не испытав никакого удовольствия от увиденного, отвернулся к стене. Составив несколько ящиков, это чудо генной инженерии соорудило себе ложе и большую часть времени проводило на нем. Духота и влажность изнурили его до такой степени, что Фил только и делал, что спал.

Вдоль левого борта оставался узкий проход. Мак-Кейд мерил его шагами, крепко зажав сигару зубами и попыхивая дымом. В течение следующего часа судно на воздушной подушке должно прибыть в деревню Дурн. Там он узнает, с чем им придется столкнуться на этот раз.

Порученное дело было грязным, но Мак-Кейд не мог отказаться от него. Не говоря прямо, Лиф дал ему понять, что эффективность действий Мурда по розыску детей прямо зависит от успеха их операции в Дурне.

Похоже, младший брат Лифа, Було, был у него постоянным поводом для беспокойства. Большую часть времени он гонялся за женщинами и проматывал свою долю семейного состояния.

Когда Лиф стал королем, его братец ждал, что ему предоставят какое-нибудь теплое местечко, прибыльное, но без особых обязанностей.

И вот, когда местечка так и не предоставилось, а Лиф отверг все притязания Було на высокий пост, тот прибег к решительным мерам.

Выбрав деревню, судя по всему наугад, он вторгся туда со своими прихлебателями и молодыми негодяями и перебил местную полицию.

Вскоре после этого Лиф, как и следовало ожидать, получил ноту протеста от герцога Иссо, влиятельного политика и лорда Дурнского.

Как и надеялся Було, Лиф оказался в затруднительном положении: ему пришлось делать выбор между членом своей семьи и важным союзником. Если бы он использовал силу против собственного брата, это было бы равносильно признанию того виновным в совершении преступления, а по законам Лакора эта вина распространялась на все семейство Лифов, включая самого короля.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});