Верхом на раторне - Пэт Ходжилл

Пытаясь освободиться, она увидела своего брата, который смотрел на неё широко раскрытыми глазами, разинув от удивления рот, так сильно, как только смог. За ним стоял Ардет, положив руку ему на плечо.

— Мой сын…

Верховный Лорд наконец переключился на него. — НЕТ!

Комната вздрогнула. По всем её углам что-то ломалось, а мебель зашаталась. Джейм отскочила назад, в проём между кроватью и стеной, где приземлилась на верхушку чего-то тёплого и пушистого, при этом взвизгнувшего.

Борясь с этим непонятно-что-такое, при этом они оба запутались в изгибах полотна покрывал, она могла слышать стражу Ардета, прорвавшуюся в нижний зал, и озадаченные крики из столовой под ними, когда ошеломленные кадеты начали приходить в себя и разделяться на отряды.

Рядом с ней её брат настойчиво твердил — Адрик? Ты меня слышишь? Чёрт возьми, вот чего я и боялся. У него плохо с сердцем. Комендант, в распоряжении училища есть целитель?

— В настоящий момент нет. В Общине Жрецов утверждают, что мы изнуряем их слишком быстро.

— Вот дедушкин ящик с лекарствами. Какая бутылочка?

— Я думаю синяя. Да. Вино с болиголовом. Мерзкая смесь, но я видел, как он неоднократно пил ее, чтобы успокоиться. Проклятье. Налей его, парень. Я плохо управляюсь с одной рукой. Вот. Так лучше, Адрик? Вот так. Выпей ещё немного. Здесь твой внук, он присмотрит за тобой.

— Верховный Лорд, позволь сказать.

Торисен и Комендант подошли ближе. Джейм перестала барахтаться.

— При других обстоятельствах, — пропыхтел из под неё волвер Лютый, — это было бы забавно.

— Тише!

Ей хотелось прятаться под покрывалами вечно, но что подумает Адрик, если следующим утром найдёт её там вместе с Лютым?

— Прошу прощения, мой лорд, но было бы лучше, чтобы при его пробуждении вас здесь уже не было.

Вместо ответа раздался глубокий утомлённый вздох. — Да. Да, я понимаю.

Джейм украдкой выглянула. Тори тёр глаза. Тёмные круги под ними выглядели как синяки, а высокие скулы казались достаточно острыми, чтобы прорезать кожу. Он на мгновение застыл, чтобы с явным усилием собраться с мыслями. — Хорошо. Я уеду этой ночью, и отъеду, по крайней мере, до Сумеречной Скалы. Что касается моей сестры…

Джейм встала, на половину робкая, на половину вызывающая. Рядом с ней поднялись торчком пушистые уши Лютого, который только-только выбрался из-под покрывала. Вот оно.

— … она останется здесь в качестве кадета кандидата, и — он сглотнул — моего наследника, Лордана Норф.

Снизу раздался треск и громкие крики. Обеденный зал только что провалился в расположенную под ним кухню.

Глава III

Вино, женщины и волверы

2, 3-й день лета

I

Он лежит на жёсткой койке в большой тёмной комнате, притворяясь, что спит. Со всех сторон до него доносилось глубокое дыхание его товарищей кадетов, смешанное с их непроизвольными вздохами, храпом и шептанием. Это должно было быть временем полного спокойствия, глубокого сна после хорошей и тяжелой работы, почти роскошью постепенно проходящей боли мышц и разума. Он должен был быть абсолютно счастлив, и так оно и есть, твердил он себе. Он попросил разрешения посещать училище, и была небольшая надежда, что отец это позволит, и пока что он здесь, несмотря ни на что, на пороге новой жизни.

Тогда почему же каждая мышца дрожит от напряжения?

По полу над головой застучали ноги. Два голоса то повышались, то затихали, затем один из них взорвался в приступе пьяного смеха.

Лордан опять пьянствовал допоздна, наверно с этим хитроглазым Рандиром, который выпивает одну кружку, когда другой — три, хотя и кажется, что они идут наравне.

Сегодня днём, в бассейне, он глянул вверх, и увидел их, презрительно смотрящих на него с вершины Скалы Шееломки. Их пристальный взгляд, особенно Лордана, заставил его почувствовать себя не просто голым, какими и были все пловцы, но ободранным вплоть до его несчастной души и оставленным на всеобщее обозрение.

Он свернулся клубком, дрожа под своим тонким одеялом. Если бы они только оставили его в покое…

Рука на плече заставила его сердце подпрыгнуть подобно испуганной лягушке. Мягкий, насмешливый голос в его ухе: Лордан требует тебя. В его покои. Немедленно.

Торисен проснулся с сильной дрожью, его сердце колотилось. Где он? Не в общих спальнях Норф в Тентире, это точно. Это для его сестры Джейм эта ночь должна стать первой ночью в качестве кадета кандидата и Лордана Норф. А он… он сбежал. От Ардета. От неё.

— Проснулся?

Мерцание звёздного света, проходящего через арочное окно, сливалось с отблесками глаз на его ногах, на которых свернулся комком полностью покрытый мехом Лютый, положивший морду поперёк лодыжек Торисена. Длинная пасть превратилась в рот, всё ещё полный острых зубов, но уже приспособленный к человеческой речи. — Тебе что-то снилось?

Вопрос прозвучал не только озабоченно, но и подозрительно, на что была веская причина. В прошлом Торисен иногда бодрствовал сутками, даже неделями, доводя себя до грани безумия, и всё для того, чтобы избежать неких сновидений.

Снов шанира, сказал его отец. Ты — мерзкий шанир?

Нет, он им не был и теперь он знал, что у всех людей бывают подобные сны. И всё же, в последний раз кошмар оказался настолько плохим, что он стремительно бежал из Котифира и отправился вверх по реке Серебряной с обнаженным фамильным мечом Разящий Родню в руке и голосом мёртвого отца в голове, побуждающим его к убийству.

Твой близнец шанир, парень, твоя темная половинка, вернулась чтобы уничтожить тебя…

Его нагнал Шторм Предвестий, и они с Лютым нашли убежище в Норе, исконном прибежище волверов на границе великой лесистой Росли[14]. Затем пришли мрачные сны. В одном из них он обнаружил себя сжимающим Разящего Родню и съежившимся в зале замка в Призрачных Землях, где они с сестрой родились. Он прятался от неё, также как прятался всю зиму в Котифире, но она его нашла. Она всегда находила. Его отец тоже там был, мёртвый на крепостной стене, с тремя стрелами в груди. Нет, он спускается по лестнице, шаг за шагом, бормоча, проклиная его, говоря ему: убей, убей.

Меч в твоей руке, парень. Ты знаешь, что она сильнее тебя. Защищайся. Бей!

Но Джейм была сильнее. Она прокляла их отца и захлопнула дверь перед его мёртвым лицом. Так она нанесла удар по его безумию.

Когда Торисен очнулся, его рука уже была в лубках.

— Ты посмотрел на Разящего Родню и сказал, «Есть больше, чем один способ разжать хватку,» — рассказал ему Лютый. — Потом ты стал высвобождать свои пальцы, отжимая их один за другим. Три сломалось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});