Иностранные связи - Элисон Лури

— И вообще, если дочка Марианны — настоящий панк, — спрашивает Винни, — зачем ей понадобилось приходить ко мне на вечеринку, да еще с этим ужасным прыщавым юнцом, с ног до головы в черной коже и молниях?

— Чтобы насолить мамаше — для чего же еще?

— Боже мой! Ну и как, удалось?

— Еще бы. Хотя ее мать никогда вслух не скажет — noblesse oblige.[2]

— Конечно, — со вздохом соглашается Винни. — Приглашать гостей стало небезопасно, правда? Не знаешь, что из этого выйдет, каких бедствий ожидать.

— Хозяйка дома — вершительница судеб. — Эдвин хихикает, а вслед за ним смеется и успокоенная Винни.

— Я не виновата, что Фред пришел ко мне в гости, — говорит Винни чуть позже, возвращаясь к старой теме. — Все из-за тебя, ей-богу. Это ведь ты заявил, что у меня ни одного знакомого американца, — кривит душой Винни.

— Ничего я такого не говорил. — Эдвин лжет: оба прекрасно помнят его недавнее замечание, которое и польстило Винни, и пристыдило ее.

— Так или иначе, не пойму, чем ты недоволен. По-моему, Фред из всех увлечений Розмари самое безобидное. В сравнении с лордом Джорджем или с Ронни, согласись…

— Соглашусь. Против самого Фреда я ничего не имею… Спасибо, на вид заманчиво. — Эдвин с вожделением смотрит на запеченную камбалу с виноградом, потом с видом знатока смакует кусочек. — М-м… превосходно… К тому же, что ни говори, он красавчик.

— На мой взгляд, даже слишком красив. — Винни принимается за свою отбивную, хотя и не с таким аппетитом, как Эдвин.

— Ну, допустим, для Розмари это не препятствие.

— Да уж, — смеется Винни. — Он как никто другой подходит для мимолетной интрижки.

— Пожалуй. — Вопреки запрету врача Эдвин с жадностью набрасывается на картофель со сливками. — Однако Розмари не ищет мимолетных интрижек. Она ищет вечной любви, как и большинство из нас.

У Эдвина, как и у Розмари Рэдли, было немало несчастных любовей, хотя и не столь частых и, разумеется, не столь широко известных. Его пассии — в основном неуравновешенные юнцы, выходцы из Южной Европы или с Ближнего Востока, без приличной работы (официанты, продавцы в бакалейных магазинах, подручные в химчистках), зато с непомерным честолюбием, все в мечтах о золотом дожде, о лаврах на сцене или в живописи. Время от времени кто-то из них поспешно съезжает с квартиры Эдвина, прихватив с собой его магнитофон, пальто с меховым воротником, запасы вина и прочие мелочи на память. Или, напротив, у кого-то из них случается нервный срыв, а выставить его из квартиры невозможно.

Винни хочет возразить, что уж она-то не ищет вечной любви, но сдерживается — Эдвин и без того это знает.

— Возможно, беспокоиться надо не о Розмари, а о Фреде, — продолжает Эдвин. — Эрин, друг Розмари, говорит, что та беднягу Фреда съест живьем.

— Вряд ли! — После двадцати лет работы в Коринфе Винни чувствует себя частью кафедры английского языка и литературы, и ей неприятна сама мысль, что одного из сотрудников кафедры (пусть даже самого молодого) может съесть живьем какая-то английская актриса. — На мой взгляд, не так-то его легко переварить.

— Может быть, ты и права… М-м… Пробовала кабачки?

— Да, очень вкусно.

— Похоже, с эстрагоном. И чуть-чуть укропа? — Эдвин хмурится — многозначительно, как настоящий гурман.

— Не знаю. — Еда в жизни Винни значит не так уж много.

— Нет, это не укроп. Спрошу у официанта. — Эдвин вздыхает. — Ну и как по-твоему, есть ли у них будущее?

— Не знаю. — Винни в задумчивости кладет вилку на стол. — В любом случае это у них ненадолго. Фред в июне возвращается в Америку.

— Вот как? Кто сказал?

— Фред — кто же еще?

— Когда?

— Что? Не помню — кажется, в декабре, перед отъездом.

— Вот-вот. — Эдвин широко улыбается и становится еще больше похож на Чеширского Кота — Винни и раньше замечала это сходство.

— Да какая разница? Фреду в середине июня нужно вернуться в Коринф. Он ведет два летних курса.

— Если не передумает.

— Быть того не может, — уверяет Винни. — Он бы подвел всю кафедру. Начальство такого не одобряет.

— Неужели? — Эдвин поднимает брови, как будто сомневается даже в том, что на белом свете есть кафедра английского языка и литературы университета Коринф. Да что там — в существовании самого округа Хопкинс, штат Нью-Йорк. (Любимая шутка Эдвина: «Повтори, пожалуйста, еще раз замечательное название места, где ты живешь. Округ Симпкинс, да?»)

— Вдобавок интрижки ему сейчас не по карману, — продолжает Винни. — Между нами говоря, он сейчас на мели.

— У Розмари полно денег, — отвечает Эдвин. — С головой хватит на двоих.

На этот раз Винни молчит, хотя мысль о том, что ее коллегу может содержать английская актриса, ей не просто неприятна, а отвратительна.

— Все равно я уверена, что у Фреда с ней ничего серьезного. Прежде всего, она старше его лет на десять, разве не так?

— Кто знает… — Эдвин, который знает наверняка, пожимает плечами. Считается (и говорится в газетах), что Розмари тридцать семь, о настоящем же ее возрасте остается только гадать. — Ага, ну-ка посмотрим! — При виде меню десертов у Эдвина загораются глаза. — Взять, что ли, лимонного мороженого? Или лучше кусочек абрикосового пирога, совсем крошечный, — ведь от одного кусочка не растолстею? Как думаешь, Винни?

— Если ты и вправду на диете, возьми дыню, — предлагает Винни, на сей раз отказываясь потакать слабостям Эдвина. Ей досадно, что Эдвин скрывает, сколько лет Розмари, а Фреду приписывает корыстные побуждения.

— Нет, только не дыню. — Эдвин пристально изучает меню; лицо у него решительное и при этом слегка обиженное.

— Мне, пожалуйста, кофе, — просит Винни официанта, подавая другу хороший пример.

— Два кофе. И абрикосовый пирог, будьте добры.

Винни молчит, но впервые задумывается о том, что для человека такого большого ума Эдвин неприлично толст и избалован, что диета его — одно лишь нелепое притворство, а привычка говорить загадками утомляет.

— Однако довольно радоваться жизни, — говорит Эдвин немного погодя, вытирая со своей кошачьей мордочки взбитые сливки. — Надо всерьез подумать о Розмари, чтобы она не попала опять в беду, как тогда, с Ронни. Если она снова забудет о работе и сбежит с очередным прохвостом… Мир слухами полнится. Станут говорить, что Розмари Рэдли не стоит давать ролей, что на нее нельзя положиться. — Пухлым указательным пальцем Эдвин чертит в воздухе круг, показывая, как именно слух облетит весь мир. — Скажем, Джонатан после ее гринвичского скандала не станет с ней связываться, это я точно знаю… Однако сейчас она очень много работает над телефильмом, а в июле должна ехать сниматься в сериале, так что ей никак нельзя расстраиваться. Сделай же что-нибудь!

— Что именно? Предупредить Розмари, чтобы не связывалась с Фредом Тернером? — В голосе Винни слышна досада.

Глядя, как Эдвин смакует абрикосовый пирог, она думает, что, желая пристыдить его, только сама себя наказала, по глупости осталась без десерта. И смысла в этом никакого, поскольку она вовсе не толстая, а как раз наоборот.

— Боже сохрани, — успокаивает ее Эдвин с сытым довольством. — Все мы знаем, что предупреждать Розмари бесполезно — только подстрекать. Когда она сбежала в Тоскану с этим художником, Даниелем… как его там?.. — все ее предупреждали, а на деле раззадорили.

— Понятно. Ну и что я могу сделать? — Винни смеется.

— Думаю, просто поговорить с Фредом. — Эдвин по-прежнему улыбается, но по тому, как он отодвигает в сторону кофе и склоняется над скатертью в сине-белую клетку, видно, что он не шутит. — Я уверен, он бы тебя послушался. С твоим-то влиянием в университете. Попробуй убедить его — как бы он выразился? — «не гнать коней», а то будет поздно.

Мысль о том, что можно воспользоваться служебным положением, чтобы убедить — точнее, вынудить — Фреда отказаться от любви, не из приятных. Винни с удовольствием пользуется своим заслуженным авторитетом, но только в профессиональных вопросах. В отличие от Эдвина, ей претит мысль о том, чтобы вмешиваться в чужую личную жизнь.

— Поговорить можно. — Винни отодвигается от Эдвина подальше. — Но я ни в коем случае не стану.

Мартовский день на Сент-Джеймс-сквер. В Лондонской библиотеке, на самом удобном и хорошо освещенном — как стало известно по опыту — месте читального зала сидит за работой Винни Майнер. Если только ей не нужна какая-нибудь книга, которую можно найти исключительно в Британском музее, Винни предпочитает работать здесь, в этом тихом старинном зале, куда захаживают и живые писатели, и духи писателей прошлого. Ничего не стоит представить, как по лестнице горделивой поступью поднимается осанистый, элегантный призрак Генри Джеймса, а среди темных полок скользит тень Вирджинии Вулф, окутанная мягкими, мятыми шелками по моде двадцатых годов. И в любой день здесь можно встретить живого, настоящего Кингсли Эмиса, Джона Гросса или Маргарет Дрэбл. Захаживают в библиотеку и многие из друзей Винни, всегда есть с кем пообедать.