Игра слов - Дмитрий Лекух

Да, думаю.

Сын.

Дела.

– Пойдем, – снова зевает. – Я тебе завтрак приготовлю…

Я сглатываю неожиданно становящуюся сухой слюну.

– Да не надо, – бормочу. – Мне пора, я опаздываю…

– На работу? – спрашивает участливо.

Ага, думаю.

На работу.

В полвосьмого утра.

Если я в такую рань в контору заявлюсь – у половины офиса инфаркт случится. Решат, что в стране снова дефолт правительство объявило.

Я в последний раз в такое время суток на службу как раз в девяносто восьмом приходил…

– Мне в аэропорт надо, – снисходит на меня вдохновение. – В командировку улетаю. Срочно. А до этого надо еще домой за вещами заскочить…

– А-а-а, – тянет понимающе. – Понятно. А надолго?

– Да на недельку, – импровизирую, – заказчик там больно серьезный…

– Хорошо, – потягивается. – Я тебе звонить буду…

Вот этого только, думаю, блин, мне и не хватало…

…Выскочил на улицу, гляжу – машина моя под окнами стоит, ждет. Водитель кресло откинул, спит.

Подошел, постучал в окошко, он открыл.

Залез на переднее сиденье.

– Так, – говорю, – Володь. Давай рассказывай, как меня в это дерьмо вляпаться угораздило…

Он только плечами пожал.

– А что тут, – спрашивает, – рассказывать-то? Водка…

– Понятно, – закуриваю, – блин. И коты дома не кормлены…

Он ржет и кидает мне ключи от квартиры.

– Да съездил я, – смеется. – Покормил твоих зверей. Не переживай…

– Понятно, – вздыхаю.

Сидим, курим.

– Машки, – спрашиваю, – дома не было?

– Нет, – жмет плечами. – У родителей она. Как и раньше. Звонила, кстати, тебя спрашивала…

– И что сказал? – волнуюсь.

Снова жмет плечами.

– Сказал, что пьешь. По-черному. Переживаешь ее уход, типа. Вроде как – поняла…

Снова сидим, молчим.

– Ладно, – говорю. – Поедем куда-нибудь в кабак круглосуточный, позавтракаем. В ту же «Бочку», к примеру. Я пива попью, а то башка раскалывается по полной программе. Там и сообразим, как жить дальше…

Приехали, уселись, заказали по яичнице с помидорами и по порции чебуреков.

Официант у меня сразу спросил, какой сорт пива предпочитаю в данное время суток.

В восемь с небольшим часов утра, так сказать.

В подобного рода заведениях – народ понимающий.

Только сделал первые несколько глотков – звонок.

Поднимаю трубку.

– Привет, – говорит. – Это Джейн. А ты точно сегодня в командировку улетаешь? А то Леша говорит, что ничего об этом не слышал…

Так, думаю.

Кажется, я сегодня кого-то убью.

И – не просто сегодня.

А прямо сейчас.

Вот только чебуреки доем.

– А я, – злюсь, – пока еще перед своими сотрудниками не отчитываюсь.

– Да нет, я ничего, – смущается. – Просто, вот, решила позвонить…

– Извини, – вздыхаю, – я сейчас занят.

И даю отбой вызову.

После чего тут же набираю отдел маркетинга.

– Здорово, – говорю, – старый. Я тут, кажется, одну очень серьезную жизненную ошибку совершил…

– Да я уж понял, – вздыхает.

– Ты ничего? – спрашиваю. – Не в обиде?

– Да нет, – удивляется. – С чего бы? Она мне – не жена. И даже – не любовница. Так, знакомая знакомых…

– Ага, – успокаиваюсь, – уже легче. Тогда дай мне, пожалуйста, домашний и мобильный телефоны твоей «знакомой знакомых».

– А на фига? – удивляется опять. – Ты что, сам у нее спросить забыл?

– Дурак ты, Леха, – вздыхаю. – Эта операция называется – «абонент временно недоступен». Причем, видимо, навсегда. Да, и, кстати, – я с сегодняшнего дня в длительной командировке. Усек?

– Тогда, – ржет, – чисто на всякий случай, и офисный ее запиши. Она – девушка настырная…

– Обязательно, – соглашаюсь. – Диктуй. Я, наверное, правда из Москвы на недельку свалю. Обстоятельства…

Записал телефоны, забил их в память мобильного.

Теперь – легче.

Попил пивка, пришел немного в себя, набрал Машку.

– Привет, – говорю. – Спишь?

– Здорово, – отвечает. – А ты все пьянствуешь?

– А ты, – усмехаюсь, – рассчитывала, что после твоего ухода я в клуб любителей вышивания запишусь?

– Да нет, – отвечает спокойно, – не рассчитывала.

Как же меня бесит это ее спокойствие в такие минуты…

– Вот что, – говорю, – Машуль. Я хочу на недельку на рыбалку свалить. Водки попить и в себе разобраться. Как мне, убогому, теперь жить дальше. А к тебе просьба – ты, пожалуйста, хотя бы на это время к нам возвращайся. За котами присмотреть. Жалко зверье-то…

Молчит.

Вздыхает.

– Зверье – говорит, наконец, – и вправду жалко. Хорошо, перееду. На время твоей рыбалки. Но на большее – не рассчитывай…

– Да я, – усмехаюсь криво в трубку, – в общем-то, – и не рассчитываю…

…В этот же день я и улетел.

Четырехчасовым рейсом.

В Астрахань.

Мог бы еще куда-нибудь, в ту же Карелию, к примеру, – просто Астрахань первой в голову пришла.

Да и бог с ним.

Мне было без разницы…

Джейн звонила по нескольку раз в день.

Я – не подходил.

Ни в Астрахани, ни в Москве, когда наконец-то вернулся. Но она меня все-таки обхитрила. Позвонила со служебного телефона нашего паба, я решил, что меня разыскивает кто-то из парней, ну и подошел.

Пришлось ехать встречаться.

А как иначе?

Зашел в паб, заказал пива, сел за ее столик.

Вздохнул.

– Здравствуй, – говорю.

– Привет, – отвечает. – Ну что? Поматросил и бросил?

– Да я, – жму плечами, – не очень и «матросил»…

– А что не звонишь? – спрашивает. – И сам к телефону не подходишь?

Ну, что тут сказать…

И врать неохота…

– Да, – вздыхаю, – так сложилось…

– Что, – кривится, – сложилось-то? Машка твоя снова решила, что ты еще на что-то сгодишься, тряпка?!

Закуриваю, аккуратно выпускаю дым в сторону.

Так, думаю.

Только бы не сорваться…

– И это тоже, – отвечаю как можно спокойнее, – но не это главное…

– А что тогда главное? – прищуривается.

Задумываюсь.

Вплоть до того момента, пока истлевшая сигарета не начинает жечь пальцы.

Шиплю, как стадо рассерженных котов, отшвыриваю окурок в пепельницу, трясу ладонью, после чего закуриваю по новой.

И – опять задумываюсь.

– Ты знаешь, – выдыхаю дым. – Я тебе уже говорил, что для меня каждая женщина – как книга. Есть толстые тома с мелким шрифтом, в которые нужно вчитываться и вчитываться, чтобы хоть что-то понять. А есть – брошюрки. Нет, в этом нет ничего плохого, просто – другой жанр. Они могут быть очень яркими, талантливыми и запоминающимися. Просто – тоненькими. А вот книга, которую можно читать всю жизнь, у каждого человека – все-таки одна…

Морщится, как будто я гадость какую сказал.

Или – глупость сморозил несусветную.

Потом вытягивает у меня из пачки сигарету и тоже закуривает.

– И что? – спрашивает. – Ты хочешь сказать, что ты меня так быстро прочитал?

Молчу.

Вздыхаю.

– Да нет, – говорю. – Не прочитал. Бросил на середине страницы. Слишком хорошо знаю, что дальше будет. Неинтересно…

…Мне до этого вечера еще ни разу кофе в морду не плескали. Ощущение, надо сказать, не из самых приятных.

Сижу, обтекаю.

А она – встала, фыркнула и ушла.

А у меня даже сил рассмеяться ей вслед не было. Вытерся салфеткой, попросил счет, закурил.

Нда, думаю…

И с чего она так завелась?

Меня вот, к примеру, думаю, – тоже не дочитали.

Захлопнули на середине, на самом интересном месте.

И – ничего.

Живу…

Футбол эпохи упадка Великой Империи. 1982

– Джипсон! Джипсон! – тычет меня ручкой в спину с задней парты Серега Матюхин. – На футбик сегодня выдвигаешься?!

Джипсон – это я.

Кличка такая школьная.

Хрен его знает, откуда она только взялась, – абсолютно загадочна по происхождению, по крайней мере, для меня.

На гитаре я, естественно, – не играю.

А на фига?

Учась в такой музыкальной школе, среди таких талантливых парней, да еще и не обладая даже самым приблизительным музыкальным слухом, – лучше все-таки оставаться потребителем.

И – скромнее и – тупо правильнее.

Впрочем, об этом я, кажется, писал.

Цыган в роду – тоже нет.

Тем не менее – Джипсон.

…Откидываюсь назад, чтобы можно было говорить как можно тише.

Ухмыляюсь.

Все-таки контрольная по алгебре.

А математичка, Вера Николавна, меня настолько терпеть не может, что в прошлом году умудрилась всобачить «четверку» по геометрии, несмотря даже на вопиющий, с ее точки зрения, факт победы вашего покорного слуги на районной, и получения призового места на городской Олимпиадах по математике.

Для нее поставить мне очередную «пятерку» за уже решенную «контру» – как серпом по одному месту.

Несмотря на то, что по понятной физиологической причине именно это место у Веры Николавны напрочь, извините, отсутствует.

Ага.

Ей только повод дай – немедленно выгонит с урока.

И держите, любезный, свой «неуд», – не мытьем, так катаньем…

…Презрительно кривлю губы, подмигивая одним глазом Матюхину.