Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

— Не опаздываешь в институт?

— Нет, сегодня семинары, занятия начинаются позже.

Это была ложь. Занятия начались как всегда, только планы на этот день у Олега были иные. Вечером позвонила Катя, знакомая Олега и его тайная любовь. Она предложила встретиться и намекнула, что родители уезжают на дачу. В голове Олега рой мыслей не давал уснуть, самые дерзкие надежды приобретали реальные очертания. Помучавшись всю ночь, он встал рано, принял душ, побрился и взялся за бутерброды, которые не лезли в горло, но помогали убить время.

При свете дня озорные мысли ушли куда-то, но щемящее ощущение предстоящей встречи сковывало движения. Мать чувствовала что-то странное в состоянии сына и пыталась вопросами его растормошить.

— У тебя все в порядке? Нет проблем? Случайно, не болен?

— Да нет, все в порядке. Семинар ответственный. Может быть, новую сорочку надеть? — неожиданно спросил Олег.

— Надень, что ее беречь. Давай я поглажу.

— Давай, — согласился Олег.

Время тянулось бесконечно. Может быть, подумал Олег, надо было пойти в институт — время пролетело бы быстрее. Но поменять ничего нельзя, придется еще полчаса просидеть на кухне.

Синица продолжала прыгать от одного кирпича к другому, периодически посматривая на Олега. Она продолжала склевывать частички старого раствора. Неожиданно подлетела ворона, и синица быстро улетела. Небольшая интрига, которая хоть как-то скрашивала время, закончилась. Инициатива принадлежала синице — она прилетела, она была занята делом, и она же поглядывала на Олега.

Он резко встал, направился в комнату. На стуле висела новая сорочка, от которой пахло свежестью. Мать доглаживала платок.

— Поменяй платок, — предложила она.

Когда Олег оделся и был готов покинуть квартиру, он, стоя у дверей, решил предупредить мать:

— Сегодня у сокурсника день рождения, надо будет поехать за город. Если семинар закончится поздно, может быть, придется остаться у него, я тебе позвоню.

Поверила ли мать этой наскоро придуманной лжи, он не знал. Она же сделала вид, что все нормально.

— Задержись, — попросила мать и направилась в комнату. Через минуту она вернулась и вручила деньги. — Возьми, могут пригодиться.

В сквере у станции метро «Чистые пруды» Олег ждал Катю. Она появилась неожиданно. Как Олег ни вертел головой и напряженно ни вглядывался в лица прохожих, он ее упустил. Словно ветер, она схватила его за руку и обрушила поток информации:

— Не увидел меня? Шпион из тебя получится хреновый.

— Не списывай, я еще потренируюсь, — проворчал Олег.

— Ладно, не злись. Сразу к делу. Родители уехали. Квартира свободна. Не будем тянуть время. Бежим ко мне. Сегодня ты остаешься у меня.

Олег испытывал некоторое неудобство — она все решала за него, но делала это так напористо, честно и открыто, что обезоруживала его, не травмировала его самолюбия. Он обнял ее, прижал к себе и представил свою первую совместную с ней ночь.

* * *

Опять Катя, опять воспоминания, подумал Олег Борисович. Опять присутствие Сергея Георгиевича вызвало воспоминания, как в прошлый раз. Какое-то наваждение. Как крепко память о ней сидит в его подсознании. А жизнь идет, берет свое. Надо было сосредоточиться, вернуться к реальности сегодняшнего дня. После небольшой паузы Олег Борисович неожиданно признался:

— Я последовал Вашему совету, нашел момент в начале этого года и поговорил с ней, Машей. Вернее… говорил я, а она слушала. Но выводы сделала, не стала вредничать и перестала мешать моим встречам с ее матерью. Скоро, месяца через три-четыре, мы стали жить вместе. Вроде получается.

Олег Борисович улыбнулся, тепло посмотрел на Сергея Георгиевича. Потом продолжил:

— В этом есть и Ваша заслуга. Давно хотел Вас поблагодарить, все собирался позвонить…

— Какая заслуга? — скромно возразил Сергей Георгиевич. — Можно полюбопытствовать, где и как состоялся разговор?

Олег Борисович улыбнулся, словно воспоминания доставили удовольствие. Он выдержал паузу, потом стал медленно рассказывать:

— Мы были на спектакле в МХТ имени Чехова, напротив вашего дома. В антракте Ольга Петровна, моя… гражданская жена, под каким-то предлогом, сейчас я не помню, оставила нас одних. Тогда я и сказал Маше, как Вы советовали, что признаю, что она взрослая, может иметь свой взгляд на проблемы, которые нас окружают, и я готов это учитывать в делах, наших отношениях. Но она не имеет права, будучи взрослым человеком, лишать свою мать будущего, особенно если она беспокоится за ее будущее. Мы оба заинтересованы в том, чтобы обеспечить ей это будущее. Мы — единственные близкие ей люди и несем ответственность за ее дальнейшую жизнь.

Опять последовала пауза, после которой Олег Борисович признался:

— Никогда не думал, что короткий разговор с ребенком может быть таким тяжелым.

Сергей Георгиевич согласительно кивнул и вспомнил свой тяжелый разговор.

* * *

Его возвращения они ждали. Наташа и Мария Григорьевна, теща Сергея Георгиевича, сидели на кухне. Чай уже остыл, разговор каждый раз обрывался, время тянулось бесконечно.

— Может быть, папа что-нибудь сумеет изменить? — в который раз задавала вопрос Мария Григорьевна, но каждый раз на него не было ответа.

Наташа пожала плечами. Она не столько боялась предстоящего разговора, сколько ей было стыдно. Она понимала, что подвела семью. Разные дурные мысли лезли в голову.

Когда раздался звонок, бабушка пошла открывать дверь, а Наташа вся напряглась в ожидании.

— Наташа дома? — спросил Сергей Георгиевич.

— Она на кухне.

Она сидела на угловом диване, боясь предстоящего неприятного разговора. Наташа любила отца, который был у нее авторитетом, и ей было очень важно, как он оценивает ее успехи в учебе. Наташе было обидно, что на пустом месте создала проблему, которую предстояло решить отцу, боялась его реакции, которая могла осложнить их отношения.

Сергей Георгиевич был спокойным по натуре человеком, однако мог и круто вспылить, но отходил быстро. Он, подходя к дому, уже в достаточной степени накрутил себя и готов был высказать дочке много нелицеприятных слов. С таким настроением он и вошел в кухню.

Наташа сидела вся съежившись, казалось, что она вдавилась в диван, от чего сделалась совсем маленькой и беззащитной. Сергей Георгиевич видел ее глаза, которые молили о пощаде и ждали какого-то чуда. В них было все: и надежда, и боль, и сожаление.

Неожиданно для Наташи и себя он сел рядом с ней и обнял.

— Мария Григорьевна, может быть, чаю попьем? — предложил Сергей Георгиевич.

За столом сидели молча. По тому, что Сергей Георгиевич ничего не рассказывал, было ясно, что дела у Наташи обстоят хуже некуда.

— Я виделся с деканом. Тебя отчислили из академии, сейчас ничего сделать невозможно, — Сергей Георгиевич коротко изложил положение дел.

— Может быть, есть еще какие-то шансы, — предположила Мария Григорьевна.

— Нет, Мария Григорьевна, надо было раньше мне сказать. Вышел приказ, вышел не вчера. Теперь только один путь — надо устроиться на работу, отработать несколько лет, только после этого можно будет восстановиться. Таков закон.

Лишь однажды за весь вечер Сергей Георгиевич не выдержал и упрекнул Наташу:

— Не понимаю, блестяще поступить в финансовую академию, самостоятельно и без репетиторов, и так бездарно из нее вылететь.

* * *

— Сергей Георгиевич, должен объяснить, почему я напросился на встречу с Вами, — начал разговор Олег Борисович. — Я читаю некоторый прогноз предстоящих событий в нашем обществе. Обратил внимание на то, что многие вопросы Вы рассматривали в своей книге «Мифы и реальность нового порядка». Хочу кое-что использовать, если не возражаете. Решил переговорить с автором. Учитывая, что времени, как всегда, не хватает, попросил Вас приехать. Извините, что не я сам приехал к Вам.

— Нет проблем. Рад встрече, надеюсь, беседа доставит удовольствие, — искренне сказал Сергей Георгиевич. — Мне льстит, что мнение профессионалов Вы проверяете на дилетанте.

— Не прибедняйтесь. Не обязательно быть художником, чтобы разбираться в живописи.

Олег Борисович удовлетворенно улыбнулся, глубоко вдохнул и медленно-медленно выдохнул, расслабился, отпил глоток коньяка.

— Сергей Георгиевич, в конце прошлого года Вы говорили о своих планах, но книгу «Мифы и реальность нового порядка» не собирались писать. Что-нибудь произошло такое, что привело Вас к необходимости ее написания?