«Если», 2005 № 02 - Журнал «Если»

Первое, что он увидел, очнувшись от наркоза, задало чудесный тон всем его вылазкам в мир зрячих: над ним склонилось улыбающееся женское лицо. Прозрачная светло-оливковая кожа, сияющие карие глаза, каскад волос цвета воронова крыла.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Джун.

— Хорошо, — ответил Камень, а потом произнес слово, в котором прежде не было надобности: — Спасибо.

Джун только небрежно взмахнула узкой рукой.

— Не благодарите меня. Не я за это плачу.

Вот тогда Камень узнал, что Джун не его "хозяйка" — она сама работает на кого-то другого. И хотя тогда она не сказала, кому Камень обязан счастливыми переменами, он вскоре догадался. Это произошло, когда из больницы его перевезли в здание, которое имело имя.

Элис Цитрин. Даже Камень о ней слышал.

Отвернувшись от окна, Камень делает несколько шагов по толстому кремовому ковру, устилающему пол в его комнатах. (Как странно двигаться так уверенно, не останавливаясь, не нашаривая, куда ступить!) Последние пятнадцать дней он провел, фанатично практикуясь с обретенным зрением. Все обещания доктора сбылись, и это казалось чудом. Сплошное упоение. К тому же его окружала истинная роскошь. Любая еда, какую он пожелает. (Хотя он удовлетворился бы и фрэком — переработанным планктоном.) Музыка, головидение и — самое ценное — общество Джун. Но ни с того ни с сего сегодня он испытывал легкое раздражение. Что же это за работа, которую он должен будет выполнять? Почему он еще не встретился с нанимателем? Он уже начинал спрашивать себя: а вдруг это какой-нибудь сверхсложный обман?

Камень останавливается перед вмонтированным в дверь стенного шкафа зеркалом в полный рост. Зеркала обладают бесконечной властью над ним, способностью раз за разом его притягивать. Неизменно послушный двойник, который имитирует все его движения, не имеет воли, помимо его собственной. И вторичный мир на заднем плане — недостижимый и безмолвный. За годы, проведенные в Джунксе, когда у него еще были глаза, Камень ни разу не видел своего отражения, разве что в лужах или в осколках оконных стекол. Сейчас он стоит перед безупречным незнакомцем в зеркале и ищет на его лице любую мелочь, которая помогла бы ему разгадать, что за личность там скрывается.

Камень невысок ростом и худощав, понятно, что он долго недоедал. Но руки и ноги у него прямые и жилистые, мускулы — крепкие. Кожа в тех местах, где не закрыта черным комбинезоном без рукавов, испещрена шрамами и загрубела от непогоды. На ногах — тапочки из плио-скина, жесткие, но почти такие же хорошие, как голые подошвы.

Лицо — сплошь перекрещивающиеся плоскости, как на странной картине в его спальне. (Джун говорила про какого-то Пикассо.) Острый подбородок, тонкий нос, светлая щетина на черепе. И глаза: многогранные тускло-черные полусферы — нечеловеческие. Но, пожалуйста, не отбирайте их, я сделаю все, что пожелаете, пожалуйста!

У него за спиной открывается дверь в коридор. Это Джун. Против воли раздражение Камня выплескивает слова, наваливающиеся одно на другое поверх произнесенной Джун фразы, так, что под конец все сливается в одно.

— Я хочу увидеть…

— Мы пойдем к…

— Элис Цитрин.

Из окна в пятидесяти этажах над комнатами Камня открывается еще более поразительный вид. От Джун Камень узнал, что Небоскреб Цитрин стоит на участке земли, которой сто лет назад вообще не существовало. Настоятельная потребность в расширении привела к созданию огромных насыпей по берегам Ист-ривер, к югу от Бруклинского моста. На одном таком искусственном земельном участке в восьмидесятых, во время подъема после Второго Конституционного Конвента, был построен Небоскреб Цитрин.

Камень увеличивает соотношение фотонов-электронов в глазах, Ист-ривер превращается в поток белого огня. Развлечение на краткий миг, чтобы успокоить нервы.

— Станьте вот здесь, рядом со мной, — говорит Джун, указывая на диск сразу за лифтом, в нескольких метрах от другой двери.

Камень подчиняется. Он воображает, будто чувствует проходящие по нему лучи сканеров, хотя, скорее, все дело в близости Джун, которая касается его локтем. Ее аромат заполняет ноздри, и он отчаянно надеется, что наличие глаз не притупит остальные его чувства.

Беззвучно открывается дверь перед ними.

Джун заводит его внутрь.

Там его ждет Элис Цитрин.

Женщина сидит в механизированном, со множеством приборов кресле за расположенными полукругом экранами. Коротко стриженные волосы цвета спелой ржи, на лице — ни морщинки, и все же Камень интуитивно чувствует, как льнет к ней безмерный возраст (точно так же, когда был слеп, он чувствовал эмоции других). Он изучает орлиный профиль, почему-то знакомый, словно видел его во сне.

Кресло поворачивается, теперь она смотрит прямо на них. Джун останавливается в метре от полированной обшивки панели.

— Рада видеть вас, мистер Камень, — говорит Цитрин. — Полагаю, вам предоставили все, что нужно. Никаких жалоб?

— Никаких. — Он пытается призвать положенные слова благодарности, но так выбит из колеи, что ни одного найти не может. Вместо этого он неуверенно бормочет: — Моя работа…

— Разумеется, вам любопытно, — говорит Цитрин. — Наверное, вы полагаете, что это обязательно будет нечто закулисное, или отвратительное, или смертельное. Зачем же еще рекрутировать кого-то из Джункса? Так вот, позвольте мне удовлетворить ваше любопытство. Ваша работа, мистер Камень, в том, чтобы изучать.

Камень ошеломлен.

— Изучать?

— Да, учиться. Смысл этого слова вам, полагаю, известен? Или я ошиблась? Изучать, узнавать, расследовать и, когда вам покажется, что вы что-то поняли, подготовить мне доклад.

Изумление Камня сменяется недоверием.

— Я не умею даже читать и писать, — говорит он. — И что, черт побери, мне полагается изучать?

— Область ваших изысканий — наш современный мир. Как вы, возможно, знаете, я внесла немалый вклад в то, чтобы сделать этот мир таким, каков он есть. И подходя к пределу своей жизни, я ощущаю все большее желание узнать, что я построила — хорошее или дурное. У меня есть достаточно аналитических докладов экспертов, как позитивных, так и негативных. Но мне требуется свежий взгляд кого-то со дна общества. Будьте честны и точны, о большем я не прошу. Что до умения читать и писать, этих устаревших навыков моей юности, если пожелаете, Джун поможет вам их приобрести. Однако существуют машины, чтобы читать вам и расшифровывать вашу речь с записей. Можете приступать немедленно.

Камень пытается переварить это безумное задание. Оно представляется капризом, прикрытием для других, более глубоких, более темных замыслов. Но что он может, кроме как сказать "да"?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});