Я – первый - Сергей Зверев

Солнце садилось, когда мы обогнули жилые строения и вышли по направлению к реке. Это была наша путеводная ниточка, и Артур старался не терять ее из виду. Мы двигались медленно, так как собровец подолгу замирал на месте и прислушивался ко всяким мало-мальски подозрительным звукам. Я понимал, что недалеко от села могут быть пастухи и прочий народ, по делам вышедший в лес.

Один раз мы услышали детские голоса и легли на землю. И нам, и им повезло. Дети прошли мимо, по нахоженной тропе, оживленно что-то обсуждая на родном языке. Думать о том, что придется их всех убивать, если они обнаружат нас, совсем не хотелось. Я заметил, как правая рука Артура потянулась к ножу на поясе, и тоже автоматически нащупал и поправил свой. «Нельзя стрелять здесь, могут услышать», – произнес кто-то равнодушно и отстраненно в моей голове и сразу же замолчал. Дикое напряжение продлилось всего около минуты, и мы двинулись дальше.

– Привал, – прошептал собровец и опустился на теплые камни. Мы вышли к воде. Артур разделся до пояса и начал умываться, а я сидел с автоматом и напряженно вслушивался в звуки медленно темнеющего леса. По моим прикидкам, село осталось километрах в двух выше по течению. Мы забрались в совсем уж глухое место. Берега были круты и полностью заросли непросматриваемой густой зеленью. Заметить нас можно было только с очень уж близкого расстояния. Мы с трудом нашли пологий песчаный откос, по которому можно было спуститься к воде. Вряд ли кто окажется здесь с наступлением темноты. Место было отличное во всех отношениях, кроме одного: тонкий комариный звон не умолкал ни на секунду. Тесные скалы ущелья не пропускали ветер. А ведь придется здесь ночевать…

– А это что? – спросил Артур вполголоса, когда я, в свою очередь, умылся и присел рядом с ним.

– Не знаю, в машине лежал. Может, там пожрать что-нибудь есть?

Против ожидания, мои ноги так уже сильно не болели, и я ощущал себя вполне сносно, только вот есть хотелось невероятно. Те несколько палочек шашлыка были съедены в первый же день. Смысла растягивать удовольствие не было, так как нам нужны были силы для движения. Когда мы двигались, озирались, затаивались и были готовы пулей встретить любую неожиданность, голод так не чувствовался. А вот сейчас дал о себе знать в полной мере.

– Ну, давай глянем… – Артур поднял мешок, крякнул, всмотрелся в тугую петлю на горловине, покачал головой и вытащил нож. Я сглотнул слюну и вытянул шею.

Он разрезал завязки, рывком раздвинул края, наклонил голову, заглянул, медленно выпрямился, посмотрел на меня с непонятным выражением и бросил вещмешок мне под ноги.

– Жалко, соли нет. А так бы хорошо перекусили.

Я тупо смотрел вниз. Из горловины упавшего вещмешка выпали деньги. Три пачки. Даже в наступивших сумерках я их хорошо разглядел.

Я с чувством, с толком и расстановкой, никуда не спеша, медленно выругал шепотом тех идиотов, которые вместо еды берут с собой никому не нужные в горах деньги (о том, что я их застрелил, как-то и не вспомнилось), нагнулся и поднял одну упаковку.

– Доллары…

– Наверно, полный мешок.

– Скорей всего. Не будут же их там рядом с жареной курицей класть.

Я затолкал пачки обратно в мешок и завязал его. Потом напился до упора воды, стремясь заглушить чувство голода. Я уставился на стремнину узкой, бурливой речки и лениво размышлял, почему вид этих денег вызвал во мне только досаду и раздражение. Честно говоря, я серьезно рассчитывал на консервы. Уж очень тяжеловат был мешочек… И что теперь с этими деньгами делать?

Прямо над нами в светлом небе, на фоне заходящего солнца, виднелась верхушка скалы с причудливым рельефом. Три остроконечных пика, словно нарисованный трезубец, накалывали на себя облако, один край которого был уже темный.

– Давай спрячем их здесь где-нибудь…

Артур уже устраивался на ночь, выковыривая из песка белые мелкие камни и аккуратно, без стука, складывал их рядом. Он готовил себе постель. Спать на траве в лесу мы не хотели. Уж очень много всяких мошек и мелких насекомых там водится.

Он присел на корточки перед мешком, сложил руки на коленях и задумался. Затем принял решение, качнул головой и поднялся.

– Прячь, если хочешь. Мне лень. – Артур неторопливо улегся и, растянувшись во весь рост, положил под голову охапку веток.

– А если с собой взять? А? – озвучил я внезапно пришедшую мне в голову мысль.

– Лишний груз… Ты его потащишь?

Нет, тащить мне такую тяжесть не хотелось. Этот мешок серьезно затруднял движение и отнимал много сил. Если б мне сказали – иди с этими деньгами неделю спокойно, никто тебя не тронет, и принеси их домой без проблем – пошел бы, не задумываясь, как и любой нормальный человек. Но вопрос о том, выберемся ли мы благополучно из этой передряги, еще никто не снимал.

– Ну давай тогда возьмем себе по пачке, что ли?

– Лучше не надо, – ответил после некоторого раздумья Артур.

Я и сам понял, почему не надо, только после того как задал этот вопрос. Если нас захватят в плен, то неизбежно возникнет вопрос, где мы взяли деньги. А как говорят у нас в следствии – правильно поставленный вопрос стоит долго… Скорей всего, нас начнут пытать, и мы были уже взрослыми людьми, чтобы не понимать, что долго мы не протянем. Не было мотивации долго тянуть… Деньги не наши, не заработаны тяжелым трудом, достались нам случайно. Так что пусть уж лучше полежат здесь. Ну, а если нас убьют, то нам они уже не пригодятся.

Я равнодушно смотрел на мешок с долларами и с удивлением впервые в жизни от души пожалел, что вижу деньги, а не еду. «Инстинкт самосохранения взял верх над жаждой наживы…» – подумал я мрачно и усмехнулся.

Мы не задавали друг другу дурацкого вопроса: «А как ты думаешь, откуда у этих типов взялась такая сумма в машине?» Версий можно было придумать сколько угодно, но время тратить на это не хотелось. Меня мучил страшный голод. Артура, конечно, тоже.

В молчании я тоже улегся рядом с ним, обратив глаза к темнеющему небу. Самого заката я не видел, крутые скалы заслоняли горизонт, но первые звездочки уже появились над неровной линией горного леса.

Сразу заснуть не получится, хоть усталость и давала о себе знать. Да и не только физическая. Нелегко быть партизаном. Сейчас я хорошо понимал тех людей, которые с оружием в руках в годы Великой войны воевали против фашистов на территории, занятой ими. Постоянная предельная настороженность, натянутые нервы, недосыпание, невозможность расслабиться – это изматывает не меньше, чем долгий марш. А может, еще и больше.

– Вряд ли мы сюда вернемся, Серега… – тихо проговорил Артур. Он смотрел вверх и лениво отмахивался от комаров. Странно, но они его кусали меньше. Я поднял воротник куртки, опустил поля летней кепки и засунул руки в карманы.

Артур дежурил первый, но я знал, что мы оба будем напряженно вслушиваться в шумы ночного леса, выискивая возможную опасность, а потом я провалюсь в тревожный и прерывистый сон до тех пор, пока не подойдет мое время дежурства.

…Я не стал спрашивать, почему. Он подождал вопроса, подумал и все-таки счел нужным объяснить причину.

– Чечня уйдет… Ты же не дурак, видишь, что творится… За Дудаева весь народ, а за Россию единицы. В правительстве бардак, сами не знают, чего хотят, то перемирие заключают, то воюют. Грачев идиот, людей губит эта война непонятная. За что мы воюем? За наведение конституционного порядка? Тебе нужен этот порядок здесь? Мне тоже…

Я поднял голову.

– Да знаю я, знаю! Мы при исполнении, при погонах, надо было отказываться раньше, так было бы честно, – произнес Артур, предугадывая мои возражения. Затем вздохнул: – Ну да ладно, иди прячь, в самом деле, не возвращать же их обратно. Да и некому.

– Тоже верно, – согласился я.

– Хорошо стреляешь, капитан! – вдруг проговорил собровец, и я почувствовал, как он улыбнулся.

– Учили в армии, – ответил я равнодушно, прикидывая, куда спрятать деньги. Наконец определил место под той самой скалой и, сняв ботинки, пошел вброд на противоположный берег.

– Повыше прячь, а то паводком смоет, – донесся до меня сквозь шум воды тихий голос.

Я провозился с полчаса и вернулся на нашу стоянку уже в темноте.

* * *

– Надо что-нибудь съесть, – проговорил я утром, выворачивая локоть и прилагая неимоверные усилия для того, чтобы запустить руку себе под куртку, чтобы почесать места укусов. Как туда могли проникнуть комары, я просто не понимал. – Нет, вот же врут люди! Сволочи…

– Ты о чем? – спокойно проговорил Артур, растирая торс холодной водой. Он расставил ноги пошире, нагнулся над бегущим потоком, слегка поеживался и еле слышно фыркал сквозь зубы.

– Надо же так врать… смотрел «Хищник»?

– Со Шварцем, что ли?

– Ну да. Как там его команда две недели по джунглям по пояс голая бегала. И ничего, ни один комарик никого не укусил… Их бы всех сюда! И режиссера, да и Шварца в придачу! На одну ночь! Они бы здесь про все забыли! И про свои задачи, и про хищника…