Я – первый - Сергей Зверев

Артур глянул на меня, сел рядом, сорвал травинку и с задумчивым видом начал жевать.

– Надо спуститься вниз и набрать воды. Авось пронесет… – Он имел в виду, что эту воду пить можно, она неопасна для здоровья, но через секунду оценил свой невольный каламбур и усмехнулся.

– Пронесет, конечно, еще как! – Сил улыбаться у меня не было.

– А может, и нет. – Теперь он уже стал серьезен. – Без пищи мы еще как-нибудь протянем, а вот без воды вряд ли… Я схожу, – принял он решение, – давай бутылку!

Забросив оружие за спину, Артур стал быстро спускаться к речке. Я посмотрел, как он аккуратно ставит ноги на камни, устало встал, подошел к дереву и положил ствол автомата в развилку между ветками. Затем проверил прицельную планку – «сто метров, нормально», и навел мушку на поворот дороги. И вздрогнул от неожиданности, едва не выстрелив.

Запыленный старый «жигуленок» остановился прямо напротив того места, куда спускался Артур, и из него вылезли два человека.

«Вот и местные пожаловали. Нас ищут?»

Один был в джинсах, солдатской майке и с автоматом. Другой вышел без оружия. То ли они тоже собрались набрать воды, то ли увидели спецназовца – неизвестно. Только Артур пока их не заметил, они находились сверху.

«Что делать?! Блин, что делать?! Крикнуть Артуру? Нет, нельзя!!! Те и меня засекут, а так хоть я незаметен пока… Стрелять сейчас? Сразу? Зачем? А может, обойдется?!» Эти мысли метнулись у меня в мозгу и исчезли, оставив только пустоту в голове и внезапную мелкую дрожь в руках. И тут же я понял, что ничего не обойдется. Либо мы, либо они…

«Трусишь, сука!» – молчаливо сделало вывод мое сознание. «Ну конечно!» – ответил я сам себе, затем вздохнул, выдохнул, задержал дыхание и плавно подвел мушку прямо в пояс человека, стоявшего на пологом обрыве напротив меня.

Тот спокойно ждал, пока Артур приблизится к берегу, затем сложил ладони рупором и крикнул:

– Эй!!

Я на секунду скосил глаза вниз, на плотную фигуру в защитном камуфляже, которая только нагнулась к воде с бутылкой в руках. Артур поднял голову и сразу метнулся вправо, за большой камень. Кричавший ему несколько растерялся, я видел это (конечно же, он принял собровца за боевика, а кто тут мог еще находиться, по его мнению), затем опустился на одно колено и рывком сдернул с плеча автомат.

Я выстрелил. Человек на том берегу неловко опрокинулся на спину, сгибая под неестественным углом ноги. Так падает только мертвый. Я тут же перевел ствол на машину, выискивая взглядом второго. Другой боевик бросился к открытой дверце водителя. Дав ему добежать (я не хотел стрелять, пока он двигался, надо было брать упреждение, и я просто не мог спокойно рассчитать скорость его движения и внести поправку) и увидев его спину, я плавно потянул спусковой крючок. Автомат дернулся в моих руках, отдача привычно толкнула в плечо приклад, и грохот выстрела опять нарушил мерный шум горной реки. «За оружием бежал! – вдруг отчетливо понял я. – Вот что значит выходить писать без автомата…»

– Давай к машине!!! – заорал я в полный голос и бросился по склону вниз.

* * *

Артур добежал до нее первый. Сразу оценив ситуацию, он схватил за ноги первого убитого мной, поволок по дороге до края (я как-то сразу понял, что человек убит, такие вещи почему-то понимаются сразу, голова его волочилась по пыли, повторяя все впадинки и неровности грунтового покрытия) и рывком скинул его вниз, в неглубокий обрыв. Затем метнулся ко второму.

– Прикрывай! – заорал он мне, и я, перестав тупо следить за его действиями, сразу же опустился на одно колено возле переднего колеса, взял автомат на изготовку и стал судорожно прикидывать, что я буду делать, если появится еще одна машина. «Стрелять во всех подряд, что ли? А если там будут женщины и дети?» – «А ты как думал, браток? – внезапно спросил у меня в голове ехидный голос. – Будешь стрелять, если жить захочешь!» (Этот внутренний голос называют иногда голосом совести. Не знаю. Ничего совестливого в этом жестоком, но справедливом совете не было.) Решая эту мучительную проблему, я одновременно вознес короткую, буквально из нескольких слов, но очень горячую молитву. Я от души попросил всевышнего, чтобы в ущелье сейчас никто не появился. Затем снова сосредоточился и стал лихорадочно крутить головой по сторонам, держа палец на спусковом крючке. Не знаю, услышал ли бог меня или нет, но нам повезло.

Столкнув и второго, спецназовец сам внезапно прыгнул вниз. Я чуть было не заорал: «Ты куда?!»

– Я их спрячу сейчас, ты в машину садись! – повернув ко мне злое лицо, прокричал он на бегу.

Я сел на горячее от солнца старое раздавленное сиденье, затем опомнился, быстро вылез, бухнулся на пассажирское место и посмотрел на замок зажигания. Ключи были на месте. Я непроизвольно вздохнул.

Внизу, в обрыве, куда спрыгнул Артур, прозвучал выстрел. Я подавил в себе дикое желание выскочить и посмотреть, в чем дело. А через секунду сообразил: «Добил! Кто-то раненый был – второй, наверное». «А ты как думал, Сереженька? Перевязку им делать?» – снова возник голос у меня в голове, правда, уже без панических интонаций. «Так я и думал, – уже мрачно ответил я сам себе – мы на войне». – «Ну вот и умница», – похвалил меня мой инстинкт самосохранения и замолчал.

Артур запрыгнул на водительское место, положил автомат себе на колени и завел двигатель. Он тяжело дышал. Через секунду, глянув на щиток приборов, произнес:

– Закипели они, сволочи, поэтому и остановились!

– Едем, СОБР! Сколько протянем, столько протянем, не идти же за водой сейчас!

Спецназовец махнул рукой, мол, что будет, то будет, выжал сцепление, дал газу, и машина рывком дернулась вперед.

Километра через три под капотом послышался шум закипевшей воды, стрелка температуры качнулась к предельной отметке.

– Будем тянуть до упора, – процедил сквозь зубы Артур. Он все время поглядывал на датчик. Я пожал плечами. В конце концов, это не моя и не его машина, заклинит движок, так и черт с ним, хотя мне хотелось проехать бы побольше.

Нам встретились всего две машины, такие же раздолбанные и старые, как и наша, и битком загруженные каким-то вещами. Их водители снижали скорость при встрече и напряженно вглядывались в Артура, но тот вел себя непринужденно и даже один раз приветственно мигнул фарами.

Мы успели взобраться на небольшой перевал, и оттуда открылся великолепный вид. Лесистые предгорья плавно спускались вниз. Дорога тянулась по дну гигантской котловины, заросшей кустарником и густыми деревьями. Равнины еще видно не было, но она ощущалась вдалеке, прикрытая легкой светлой дымкой.

«Ближе, ближе к нашим! Хоть и далеко еще, а все равно ближе стали! – возбужденно подумал я и крикнул про себя: – Ура!»

Я загляделся и чуть было не ударился головой о стойку двери, когда машина сделала резкий поворот.

– Ты куда? – недоуменно воскликнул я.

– Там впереди село. Нам туда нельзя, – ответил Артур сквозь сжатые зубы.

Я ругнулся про себя и с уважением поглядел на своего напарника. Я размечтался и не увидел вдалеке скрытых зеленью крыш. А он заметил.

Мы свернули на плохо наезженную грунтовую дорогу, которая круто вела вверх. Проехав метров двести по траве и выступающим камням, Артур остановил машину. Бурчание воды в системе охлаждения достигло предела.

– Выходим!

Перехватив автомат поудобнее, я выбрался из машины и огляделся. Огромные валуны были разбросаны повсюду, и из травы выступали большие каменные языки. По склону везде виднелись заросли кустарника, который переходил в сплошной лес на макушке хребта.

– В селе могут быть боевики, раз федералы ушли отсюда. А значит, там у них посты на въезде и на выезде, – проговорил мой напарник, оглядываясь по сторонам.

– А эта что за дорога, как думаешь?

– По ней ездят местные за сеном и дровами, скорей всего.

Я молча ждал, пока он примет решение. В горах задачи по выживанию пускай решает он.

Артур посмотрел на солнце.

– Сейчас часа два, три. Время пока еще есть. Надо уходить от машины подальше, – сказал он и раздвинул кусты.

«Когда же я спокойно буду по дороге ходить, а не рядом с ней», – мелькнуло у меня в голове, и я шагнул за ним, бросив последний взгляд на «жигуленок».

И остановился. Там лежал вещмешок. Нет, не на заднем сиденье. Иначе бы мы заметили его. Он был втиснут за спинкой переднего пассажирского кресла. Это был обычный солдатский потертый вещмешок, грязноватый, чем-то туго набитый и запыленный. С таким солдаты обычно ходят в баню, запихивая туда грязное белье для стирки. Мы его не заметили, потому что не осматривали машину. Некогда было.

Недолго раздумывая, я открыл дверцу, нашел лямку и дернул ее на себя. «Тяжелый, блин! Наверняка продукты и одежда!» – возликовал я, с размаху забросил его на плечо, поправил автомат и двинулся следом.

Солнце садилось, когда мы обогнули жилые строения и вышли по направлению к реке. Это была наша путеводная ниточка, и Артур старался не терять ее из виду. Мы двигались медленно, так как собровец подолгу замирал на месте и прислушивался ко всяким мало-мальски подозрительным звукам. Я понимал, что недалеко от села могут быть пастухи и прочий народ, по делам вышедший в лес.