Давай никогда не встретимся - Алена Лайкова

из тела все силы. Примерился, оттолкнулся, прыгнул, накрывая зверька в полёте. Тот отчаянно забился, силясь вырваться из ненадёжной хватки. Я рванул его горло зубами, и заяц, хрипнув, затих. Подняв тёплую тушку с земли, я довольно встряхнулся. Первая добыча. Теперь было чем прокормить волчат.

Уши дёрнулись. До чуткого слуха долетел звук хрустящего валежника. Кто-то двигался в мою сторону, почти не скрываясь. Я припал к земле, настороженно посматривая в сторону шума, и спустя мгновение увидел его. Это был человек. Мужчина с ружьём за спиной.

Инстинкт ударил по телу, приказывая отступить, но я не сдвинулся с места. Что-то было не так, хоть я ещё не понимал, что. Запах дичи забивал пасть, мешая принюхаться. Этот человек отличался от остальных. Внешне они все были одинаковы, запаха я не чувствовал, но что-то вызывало интерес к нему. Положив добычу на землю, я двинулся навстречу, осторожно ступая лапами.

Человек замер. Обычно они не замечали моего присутствия, но этот почувствовал. Остановился, оглядываясь. Я остановился тоже. Чем дольше я разглядывал его, тем больше мне казалось, что мы уже встречались когда-то давно, раньше, чем я мог вспомнить. Может, был щенком? В мозгу ожило что-то странное, старое, стало настолько огромным, что я заскулил. Слишком много чужих, сложных, бредовых мыслей закопошились в чётком разуме хищника, и я почувствовал себя беспомощным. Услышав мой голос, человек обернулся в нужную сторону. Я столкнулся с его взглядом и испуганно отпрянул.

Охотник издал какой-то звук и потянулся за спину. Я зарычал; он медленно опустил руку, не отрываясь глядя мне в глаза. Натянуто засмеялся – так, кажется, называлось это тявканье?

– Чёрный волк. Ну надо же, – произнёс человек своим неприятным, режущим голосом. – Разве я мог подумать, соглашаясь участвовать в облаве, что им окажешься именно ты?

Не понимая его слов, я оскалился. В душе боролись два чувства: желание напасть и трепет перед странно знакомым человеком, средний между трепетом перед вожаком стаи и родной волчицей. Я замер, настороженно следя за каждым его движением. Человек медленно шагнул вперёд. Поднял ладони, показывая их мне. Я тихо заворчал, но не шевельнулся. Человек сделал ещё один шаг. Теперь нас разделял всего прыжок. Бесстрашно присев на корточки, он вгляделся в меня, не делая никаких попыток напасть.

– Как хорошо, что облава ещё не сегодня, – произнёс он. Мне показалось, что глаза у человека влажные. – Не бойся. Я спасу нас. Обману остальных и позволю тебе спокойно жить в этом лесу. – Он снова засмеялся. – Кто знает, может, на этот раз судьба смилостивится над нами?

Словно не замечая моего настороженного ворчания, он медленно, безбоязненно протянул мне раскрытую ладонь. Я замолчал, следя за ним. Человек растянул губы и тихо позвал меня. В перегруженном мозгу зародилась странная покорность, и на мгновение мне захотелось ткнуться в эту ладонь носом, отдавшись на волю событиям. Это чувство вызвало внутри яростный протест. Я испуганно и зло скакнул прочь; зарычал, прогоняя врага. И, убедившись, что он не пытается меня преследовать, побежал прочь.

Происходящее насторожило меня. Инстинкты говорили о приближающейся опасности, и я думал о себе и волчице с волчатами, которых эта опасность могла коснуться. Подобрав по дороге тушку пойманного зайца, я побежал в сторону норы. Страх чего-то неведомого и неумолимо приближающегося был так силён, что я решился на опасный поступок: убедить волчицу оставить стаю и перебраться с щенками в соседний лес, подальше отсюда.

Добиться желаемого оказалось трудно – покидать стаю было глупо, опасно для детёнышей, и моя волчица это понимала. Спустя какое-то время она всё же подчинилась. Моё беспокойство было так велико, что даже подруга с её обострившимся материнским чутьём поняла всю серьёзность угрозы. Поев, мы в последний раз легли спать в нашем логове. Волчата тревожно тыкались в бок матери и пищали. Я лежал, вытянув лапы, и в голове ворочались мысли. Кто этот мужчина? Почему так опасен, что в одиночку заставляет нас бросаться в бегство? Раньше я никому не боялся дать бой, и даже толпа разъярённых людей не справлялась со мной, когда я решал увести у них овцу. Что же случилось сейчас? И почему, боясь человека, я в то же время хотел снова наткнуться на его следы? Помотав башкой, я поднялся и, оставив подругу, подполз к выходу из норы. Отсюда было видно усыпанное звёздами небо. Я облизнулся, грустно разглядывая темноту с вкраплениями огоньков. Они успокаивали. Посидел так некоторое время, пока усталость не взяла своё. Потом, зевнув, вернулся в нору и устроился поудобнее на подстилке. А всё-таки интересно, что сказал тот человек? Жаль, что эти странные существа так непонятно разговаривали. И почему они не умели выть? С этими мыслями я заснул, беспокойно подёргивая лапами.

Утром, покормив волчат, мы осторожно взяли их за шкирки и покинули нору. Я нёс одного, в пасти подруги болтались двое. Мы бежали, прислушиваясь к окружающим звукам, готовые в любой момент сражаться за свои и их жизни. Лес пах тревогой, и этот предгрозовой запах душил горло. По пути нам попалось несколько знакомых волков. На нас они взглянули с жалостливым недоумением, тоже не понимая, что за причуда заставила лучшую пару стаи, будущего вожака и его подругу, сняться с места. Игнорируя их, мы продолжали путь. Солнце клонилось к полудню, а мы всё бежали и бежали, иногда останавливаясь отдохнуть. За всю дорогу мне ни разу не встретился его запах, и это одновременно обрадовало и разочаровало меня.

К исходу дня мы пересекли родной лес, несколько лугов, мелкую речку и осторожно вошли на чужую территорию. Остановились, принюхиваясь. Никаких тревожных знаков. Не торопясь успокаиваться, я снова подобрал с земли устало пискнувшего щенка и пошёл вперёд, следя за каждым шорохом.

Вскоре мы нашли нору, которая могла стать нам приютом на первое время. Это было хорошее логово и, судя по отсутствию запахов, давным-давно покинутое. Уставшая подруга уложила волчат под бок и подгребла к себе побольше палой листвы. Лизнув её в морду, я отправился на поиски пропитания.

Теперь мы были далеко от странно знакомого человека, и всё же я чувствовал тревогу всё время охоты в чужом лесу.

На следующий день я отправился на поиски новой стаи, к которой мы могли бы примкнуть. Я знал, что в этом лесу охотятся другие волки, и должен был завоевать их доверие. Подруга осталась с детенышами. Мягко ступая по подстилке из трав, я вышел из норы и огляделся. Свежий воздух окатил меня смесью запахов. Уверенно повернувшись, я пошёл в сторону, показавшуюся