Степной найденыш - Брет Гарт

— Но зачем же мы скачем в эту сторону? — воскликнул простодушный Кларенс.

— Там сзади Пейтон и Гилдерслив, как бы они нас не увидели, — тяжело дыша, отвечал Джим. Кларенс с удивлением заметил, что буйволы гораздо ближе к ним, чем охотники, и десяток крупных быков уже стучат копытами по земле прямо у них за спиной, но он снова набрал воздуху и крикнул:

— А когда же мы будем на них охотиться?

— Мы — на них?! — взвизгнул Джим в отчаянном приступе искренности. — Это они на нас охотятся, черт возьми!

И в самом деле, ясно было, что их обезумевшие лошади удирают со всех ног от столь же обезумевшего стада. Мальчикам удалось ненадолго оторваться от буйволов, потому что лошади перепрыгнули одну из расселин, тогда как их преследователям пришлось огибать препятствие. Но через несколько минут их настигла та часть стада, которая бежала по другой, ближней стороне лагуны, и они оказались в самой гуще буйволов. Земля содрогалась под ударами копыт; горячее дыхание смешивалось с вонючей пылью, висевшей в воздухе, Кларенс задыхался и почти ослеп. Как в тумане, он разглядел, что Джим наугад швырнул топорик в самку буйвола, наседавшую на него сбоку. Когда они снова скатились в лощину, Кларенс увидел, как Джим, вконец отчаявшись, вскинул свое пресловутое ружье. Кларенс распластался на вытянутой шее лошади. Ослепительная вспышка и громоподобный дуплет; Джим чуть не вылетел из седла, дымящееся ружье отскочило, перелетев через его голову, в другую сторону, а вслед за этим всадник и лошадь исчезли в удушающем облаке пыли и порохового дыма. Тут лошадь Кларенса Внезапно остановилась, и мальчик почувствовал, что летит через ее голову в лощину и падает на что-то вроде скачущей косматой подушки. Это была волосатая спина огромного буйвола! Оказалось, что Джим, с отчаяния выпалив наугад дуплетом, угодил в заднюю ногу буйвола, бежавшего впереди, прострелив мышцу и перебив сухожилия, так что буйвол упал в лощину прямо под ноги лошади Кларенса.

Оглушенный, но невредимый, мальчик скатился на землю с шеи буйвола, силившегося встать, шатаясь, поднялся на ноги и увидел, что не только его лошади, но и всего стада как не бывало, а крики невидимых охотников слышались теперь где-то впереди. Они, должно быть, не заметили, как он упал, а потом лощина скрыла его. Склон впереди был слишком крут, и у мальчика так болели ноги, что он не мог туда вскарабкаться, а дорогу к противоположному склону, тому, с которого он и буйвол скатились перед столкновением, преграждал раненый зверь. Кларенс, шатаясь, все же побрел туда, но тут буйвол невероятным усилием встал на трех ногах и повернулся к нему мордой.

Все это произошло слишком быстро, так что неопытный мальчик не успел ощутить страха или вообще чего бы то ни было, кроме неодолимого волнения и замешательства. Но когда он увидел эту тяжелую, косматую голову, которая, казалось, заполнила собой всю лощину и с ужасающей неторопливостью отрезала ему путь к спасению, все его существо охватил ужас. В огромных, тупых, налитых кровью глазах сверкала немая, удивленная ярость; большие, влажные ноздри были так близко, что злобное фырканье сразу отшвырнуло его, как удар. Лощина представляла собой узкую и короткую трещину или впадину; еще несколько шагов назад, и он окажется в ее конце, прижатый к почти отвесному склону высотой в пятнадцать футов. Если попытаться вскарабкаться по сыпучему склону, есть риск сорваться, и тогда эти короткие, но грозные рога тут же пронзят его! Нет, это было бы слишком ужасно, слишком жестоко! Ведь он такой маленький рядом с этим чудищем! Это несправедливо! Глаза мальчика налились слезами, и он, проклиная несправедливость судьбы, застыл на месте, стиснув кулаки. С исступленной детской яростью он вперил свой взгляд в страшные глаза буйвола; он не знал, что выпуклые зрачки свирепого зверя обладают свойствами увеличительного стекла, и он, Кларенс, кажется тупому буйволу гораздо больше, чем на самом деле, а расстояние до него как бы увеличивается и этому многие охотники обязаны спасением. Он думал только об одном: с чем кинуться на зверя? Ах, да! Пистолет. Он все еще в кармане. Мальчик, без всякой надежды, порывисто выхватил его — пистолет казался таким маленьким по сравнению с огромным врагом!

Глаза Кларенса сверкали, он прицелился и спустил курок. Послышалось слабое щелканье, потом еще и еще! Даже эта штука издевается над ним. Он снова рванул спуск что было сил; раздался грохот, раз, другой. Кларенс попятился; видимо, пули скользнули по черепу буйвола, не причинив ему вреда. Мальчик, уже ни на что не надеясь, еще раз спустил курок; снова раздался выстрел, потом яростный рев, и огромный зверь злобно мотнул головой, глубоко вонзив левый рог в сыпучий склон. Снова и снова кидался он на склон, бодая его левым рогом, из-под которого градом сыпались камни и земля. А потом Кларенс вдруг разгадал причину ярости этой обезумевшей громады. Из левого глаза, пробитого последней пулей, текла кровь; буйвол ослеп! И вдруг все чувства мальчика разом переменились, теперь его охватило раскаяние, которое в тот миг было ужаснее недавнего страха. Что он наделал! Желание убежать от омерзительного зрелища было в нем ничуть не слабее инстинкта самосохранения, когда он, воспользовавшись новым взрывом ярости буйвола, которого все время заносило влево, проскользнул мимо него с правой стороны, добежал до склона и вскарабкался наверх. Здесь он пустился бежать, не зная куда, — только бы не слышать этот рев, исполненный боли, не видеть этот кровавый, огромный глаз, не терзаться сознанием своей вины.

Вдруг он услышал далекий сердитый оклик. На первый взгляд равнина показалась ему пустой, но вот он увидел двоих всадников, быстро скакавших к нему, ведя в поводу третью лошадь — его собственную. Вместе с блаженным чувством облегчения мальчика захлестнула жажда сочувствия, лихорадочное желание рассказать этим людям, как все было. Но когда они приблизились, он увидел, что это разведчик Гилдерслив и Генри Бенем, которые отнюдь не разделяют с ним радость избавления, — лица их выражали только нетерпеливое раздражение. Окончательно сраженный этой новой неудачей, Кларенс застыл на месте и упрямо замкнулся в себе.

— Может, ты, черт тебя дери, сядешь на лошадь и поедешь, или тебе охота задержать караван еще на час по своей дурости? — рявкнул Гилдерслив.

Мальчик поколебался, потом медленно сел в седло, не сказав ни слова.

— Вот уехать бы да бросить их здесь к чертям собачьим, — злобно буркнул Бенем.

На миг у Кларенса мелькнула дикая мысль спрыгнуть с лошади и сказать им, чтоб ехали прочь и оставили его. Но прежде чем он успел осуществить эту мысль, двое мужчин уже поскакали вперед, увлекая его лошадь за собой на поводу, привязанном к луке седла Гилдерслива.