Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А то, — поддержал папа. — Будем немы как могила. Но не кажется ли вам, что это они здорово учудили?
— Ладно, сэр, — сказал дядя. — Мы с тобой, Сэм, не в том положении, чтоб их судить. Мы не политики. Нам не понять, в каком напряжении живут они изо дня в день, какая ответственность ложится на их плечи. Да ведь от этакого напряжения черт знает до чего они могут дойти. Возьмут вдруг да решат уйти из политики и заняться делом. Хотя, кстати, я что-то не припомню ни одного случая, чтобы кто-то из них настолько отчаялся.
Шериф стал весь какой-то багровый и попытался было что-то сказать, но все больше пыхтел и шипел, точно закипающий чайник.
— Сагамор Нунан! — наконец заорал он. — Я.., я…
Дядя Сагамор его вроде совсем и не слушал. Он задумчиво покатал табак за щекой и покачал головой:
— Политика плохо сказывается на человеке, Сэм. Я вот всегда вспоминаю двоюродного брата Бесси, Пиблса. Пиблс долгонько был шерифом, покуда у него на заду вдруг не выросла плесень. Ну форменная такая плесень, как на залежавшемся сыре. Вот уж была загадка, и никто не мог понять, в чем тут дело. Так вот, сэр, так оно тянулось порядком времени, и Пиблс каждую неделю ходил к доктору, чтобы тот соскреб эту плесень, но выяснить, откуда ж она берется, никак не удавалось, пока доктору не довелось побывать в суде в рабочее время. И там-то он все и понял. Оказалось, недавно там установили новую поливальную установку на газоне, и одна из струй как раз заливала ступеньку, где просиживал штаны Пиблс. Стали копать и докопались, что заболел он аккурат в тот день, когда эту установку поставили и испробовали, а Пиблса-то предупредить забыли. Вот и вышло так, что он все эти месяцы сидел в луже.
Кажется, шериф наконец-то сумел взять себя в руки. Лицо его по-прежнему оставалось багровым, но он вроде поутих. Подняв носовой платок, он медленно и тщательно вытер лицо, сделал глубокий вдох, убрал платок в карман и посмотрел на дядю Сагамора так, словно из последних сил сдерживается, чтобы не взорваться.
— Сагамор Нунан, — произнес он тихо, но как-то сдавленно, — когда десять лет назад избиратели впервые поставили меня шерифом, я обещал им сделать этот округ уважаемым местом и упрятать тебя в кутузку так глубоко, чтобы почтовая открытка до одних только передних ворот стоила тебе цельных восемь долларов. И когда они переизбрали меня сперва шесть лет, а потом два года назад, я обещал им то же самое. Они знали, — что я честно пытаюсь выполнить свое обещание, и верили мне. Они терпели, ибо знали, на что я иду.
И я все еще не сдаюсь. В один прекрасный день я выполню свое обещание. Я наберу столько улик, что хватит заслать тебя далеко вверх по реке, и к тому времени, как ты вернешься, твои правнуки давно будут своих внуков нянчить. И тогда-то мы наконец вздохнем спокойно. Тогда мы сможем с чистой совестью смотреть людям о, глаза.
Порой меня так и подмывало бросить все это дело. Уйти в отставку, продать дом, уехать отсюда и начать жизнь сначала. Но стоило мне подумать обо всех несчастных жителях нашего округа, которые просто не могут все распродать и бежать куда глаза глядят, я крепче сжимал зубы и рвал заявление об уходе. Должно быть, у меня слишком развито чувство долга. Я просто не могу бросить всех этих беззащитных людей на твой произвол.
И для меня это не просто работа. Это гораздо больше. Однажды я даже отправился в офис казначейства и поклялся, что не возьму от них ни единого чека, покуда не избавлю наш округ от тебя, и что ежели через два года меня не переизберут больше на это место, то буду работать даром, бок о бок с новым шерифом. И мы не успокоимся, пока не наберем достаточно улик, чтобы упечь тебя куда подальше. Вот тогда-то мы перестанем краснеть перед нашими невинными детьми за то, что они родились, в мире, где ты разгуливаешь на свободе.
А теперь я выясняю, что ты тут не один, что вас двое — двое Нунанов на ферме, все соседи которой — честные богобоязненные граждане. Как будто одного мало! Знаете, ей-богу, мне чертовски хочется обратиться к губернатору, чтобы он ввел военное положение. Не может быть, чтоб во всех сводах законов не нашлось ни одного, в чьей власти было бы защитить мирных жителей от таких, как вы, не упираясь в необходимость судить вас за какое-то конкретное преступление.
— А я тебе что говорил, Сэм, — вставил дядя. — Наш шериф — парень что надо. Только чуток склонен страсть как кипятиться по любому пустяку, который и гроша-то ломаного не стоит. Наверное, все от высокого давления. И то сказать, поднимется тут давление, когда имеешь дело с остолопами, пихающими себе горошины в нос.
— Да нет, — поправил папа. — И вовсе не пихали они никаких горошин себе в нос. Они выпили кротоновое масло, забыл разве?
— Ах да, — спохватился дядя Сагамор. — Ну конечно же, кротоновое масло.
Шериф воздел руки к небу и закрыл ладонями лицо. Дышал он тяжело, однако когда отнял руки от лица, снова сумел овладеть собой.
— Кстати, раз уж я тут, — сказал он дяде, — мне бы хотелось осмотреть твою конюшню. Из разных городов нам сообщали, что ты помаленьку закупаешь кое-что то здесь, то там.
— О, разумеется, шериф, — согласился дядя Сагамор. — Сделайте одолжение. Я, знаете ли, всегда радуюсь, когда подкуплю малость по хозяйству. Сдается мне, что, если честный труженик способен еще чего-то себе купить после того, как накормил всю свору политиканов, что сидят у него на шее, это лучше всяких слов говорит о процветании страны.
— Пойдем! — коротко отозвался шериф. Конюшня была сложена из бревен, под крышей виднелись обрывки, кровельной дранки. Внутри располагались изрядно захламленные стойла для мулов, там было темно и замечательно пахло конским потом, точь-в-точь как на скачках. В углу виднелась дверца, по всему видать, в комнату, где хранился корм.
Мы все остановились у входа, а шериф решительно шагнул к дверце и отворил ее.
— Ну-ну, — протянул он, потирая руки. — Так я и думал.
Из-за его спины мне было не очень-то хорошо видно, что там, но походило это на груду набитых чем-то мешков, аж почти до самого потолка.
— Как много корма. Только вот не сладковат ли он для мулов? — спросил шериф и начал подсчитывать мешки, старательно загибая пальцы и шевеля губами.
Дядя Сагамор привалился к стене и сплюнул табак.
Шериф наконец досчитал и, повернувшись, посмотрел на дядю. Вид у него (у шерифа то бишь) стал куда как довольней.
— Девяносто мешков, — подытожил он. — Примерно так нам и сообщали. Небольшая такая покупочка, совсем крошечная.
— Ну, сами знаете, как оно бывает, — пожал плечами дядя Сагамор. — Когда гнешь спину по восемнадцать — двадцать часов в день, не очень-то часто удается выбраться в город. Вот и стараешься сделать запас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- На мели - Чарльз Вильямс - Остросюжетные любовные романы
- Безликий - Дебора Рэли - Остросюжетные любовные романы / Триллер / Эротика
- Дела сердечные - Тьерни Макклеллан - Остросюжетные любовные романы
- Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - Юлия Шилова - Остросюжетные любовные романы
- Эхо Мертвого озера - Рэйчел Кейн - Остросюжетные любовные романы / Триллер
- Маяк. Возвращение домой - Толика Рудик - Остросюжетные любовные романы / Периодические издания
- Grunge Pool Drive 85 - Марьяна Куприянова - Остросюжетные любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Следуй за мной (СИ) - Юлия Николаевна Николаева - Остросюжетные любовные романы
- Смысл зла - Кей Хупер - Остросюжетные любовные романы
- Ты мне (не)нужен! - Андромеда Васечкина - Остросюжетные любовные романы / Периодические издания / Современные любовные романы