Дороги изнанки - Александр Беляев

– Не знаю, – сказала Аня, – может по Фрейду или еще по кому все именно так, но я почему-то уверена, что в моем случае причина совсем другая, и к скрытым комплексам всякого там Эдипа не имеет никакого отношения. Не могу объяснить, почему я в этом уверена, но знаю, что это именно так.

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил доктор, глядя каким-то рассеянным взором поверх Аниной головы, – в конце концов Фрейд не абсолютная истина, хоть и претендовал на нее в свое время. Я согласен с Юнгом, что человек состоит не только из половых органов, хоть и убедился, что они имеют гораздо большее значение в нашей жизни, чем порою кажется, но в твоем случае мне и вправду не удалось выявить скрытых сексуальных комплексов, а следовательно не это причина твоих амнезий, а ведь я убедился, что чуть ли не в 90 случаях из 100 именно она является причиной подобных случаев. Что бы там ни говорила по этому поводу советская наука, как там принято говорить – самая прогрессивная наука в мире, в отличие от загнивающей буржуазной теории Фрейда.

Впрочем, как видно Лев Матвеевич был еще не до конца уверен в своем выводе, поэтому сделал еще одну попытку обнаружить скрытый сексуальный комплекс, связанный с так называемыми инверсионными отклонениями, пытаясь различными коварно поставленными вопросами подловить Аню на интересе к ее подругам, маме, животным, предметам фетиша – различному нижнему белью, а так же на склонности (пусть даже тщательно скрываемой) к эксгибиционизму. Оказалось, что и эта сфера – ни явно, ни косвенно у Ани не давала себя знать ни в ближайшем, ни в более отдаленном прошлом, хотя все же некий романтический комплекс Ассоли давал себя знать. Все же стремление к некой романтической идеальной любви – даже и не к человеку вовсе, а к образу, идеалу выявить ему удалось. Но и этот комплекс, как он объяснил, был у Ани какой-то не типичный и проявлялся как-то не так, как у ее романтичных сверстниц и лиц еще более молодого возраста, для которых так же было очень характерно стремление к идеалу – чаще к популярному певцу или киногерою, являющемуся юной особе в мечтах и грезах в образе прекрасного принца. Таким образом полностью протестировав Анину сексуальную сферу в форме явных и скрытых комплексов, инверсий и систем конденсированного опыта, Лев Матвеевич по сути дела ничего не обнаружил. Иными словами, сфера эта у Ани словно бы отсутствовала вовсе, по крайней мере с помощью специально подобранных опросников, тестовых картинок, фотографий и специальных заданий, которые должны были нащупать скрытые связи и ассоциации нащупать ее не удалось, хотя с фантазией, ассоциативным мышлением и физиологическим развитием у Ани, казалось, все было нормально.

– Надо же, – сокрушался Лев Матвеевич, – похоже, в твоем лице венский аналитик потерпел полное фиаско со своей теорией и методикой. Данный подход не дал никаких результатов. Но не будем отчаиваться, отрицательный результат – тоже результат, попробуем подойти к проблеме с другого конца. Для начала постараемся установить твой психотип и характер взаимоотношений с окружающим. И снова пошли листки тестовых опросов, ассоциации, реакции, подавления. В результате выяснилось, что ни к одному из 12 психотипов, разработанных на основе теории Юнга некой Аушрой Аугустиничуте, Аня не относится, хотя, как утверждал Лев Матвеевич, данная система должна была вроде бы классифицировать всех представителей рода Гомо сапиенс, разделив их на психотипы, которым были присвоены имена известных исторических личностей: Байрон, Гексли, Хемингуэй, Есенин, Жуков и даже модный в те годы Тутанхамон.

– Ну что же, – поник Лев Матвеевич, – тут тоже не за что зацепиться. С виду и при поверхностном анализе ты совершенно обычная девушка, а тесты выдают нечто непонятное, непредусмотренное расшифровкой, либо вообще ничего не выявляют. Словно в твоем лице мы имеем не обычную среднестатистическую особу женского пола девятнадцати лет отроду, а нечто не совсем понятное, утратившее неотъемлемую часть человеческой природы, и местонахождение этой части обнаружить не удается, а значит и правильную диагностику провести затруднительно. Даже такие тяжелые повреждения, как инсульт и опухоль, которые могут уничтожить целые зоны головного мозга не дают такой картины. За шизофрению и МДП – тоже никаких данных. Возможна, конечно, травма в прошлом, но она может объяснить амнезию, зато всего остального не объясняет.

– Но ведь, – сказала Аня, – меня в первую очередь амнезия и беспокоит, остальное-то зачем? Зачем мне, например, знать, Хемингуэй я или Лев Толстой?

– Не все так просто, – развел руками Лев Матвеевич, – чтобы лечить данный конкретный случай надо установить все нюансы и провести полную классификацию личности. Подход в каждом случае индивидуальный и методики вскрытия тайников подсознания напрямую зависят от типа личности. У тебя я не только не сумел обнаружить этот тип, а также локализацию тайников и ключа к ним, но и вообще значительную часть личности, присущую остальным людям не сумел установить, хотя такого быть не может, тем более на вид и в разговоре ты совершенно обычная девушка.

Лев Матвеевич закрыл глаза и начал совершать короткие продольные движения головой, при этом его левая рука словно бы что-то нащупывала в воздухе.

– Ну что, – слазал он минут через десять, конкретные события, приведшие к потере памяти приходятся на июль 62 года, но у этого события были какие-то более ранние истоки, приходящиеся на 1959 и 1960 годы. Но это не начало, корни вообще не в твоей жизни, которая, как я понял, началась 1955 году, а уходят куда-то за твое рождение. Саму причину мне установить не удалось, хотя обычно на ментале я вижу некие схемы, которые можно расшифровать. К сожалению, эдейтическим видением я не обладаю. Единственно, возникло странное чувство, что до 62 года ты была одной личностью, а после – вроде как другой, вернее не полностью той, что была раньше. С таким я в моей практике не сталкивался, поэтому и прокомментировать не могу. Ты говоришь, что в это время участвовала в каком-то таинственном парапсихологическом эксперименте? Можно было бы предположить, что тебе каким-то препаратом или психотронным устройством стерли не только память, но и часть личности, если бы я не знал, что на сегодняшний день ни таких препаратов, ни таких устройств в мире не существует. То же и в отношении гипноза, которым непосредственно я занимаюсь: стереть в человеке ничего нельзя, можно лишь спрятать, изолировать, при этом всегда остается возможность подобрать к этому ящичку ключи, и перевести информацию из подсознания в сознание.

– Вообще-то, – сказала Аня, – хоть вспомнить свое пребывание в лаборатории я не могу, однако когда вы говорили насчет психотронного прибора, какое-то ощущение узнавания у меня проскользнуло, возможно, эксперимент действительно был связан с какими-то аппаратами… но опять же, ничего конкретного. Может все же меня как-то напугали или тюкнули по голове чем-то?

– Что я могу сказать, – развел руками Лев Матвеевич, – предполагать мы можем что угодно, но достоверно установить это мне не удалось. Ладно, попробуем другой аспект твоей проблемы, хотя, что б ты знала, твоего брата интересовал именно он в первую очередь – вопрос твоих существовавших якобы парапсихологических способностей.

– Так Юру именно это больше всего интересовало? – встрепенулась Аня, – я чувствовала, что он неспроста все затеял, что-то он задумал в отношении меня!

– Не знаю, не знаю, – пожал плечами Лев Матвеевич, – но вообще-то он разговор со мной в отношении тебя начал с того, могу ли я тебе эти утраченные способности вернуть. Я, кстати, на эту тему его не обнадежил, объяснил, что эти феномены почти не изучены и менее всего поддаются воздействию извне. Как ты знаешь, официальная наука вообще отрицает существование парапсихологических – экстрасенсорных, как сейчас модно выражаться феноменов (в 70е термин «экстрасенсорика» только появился в обиходе). Пытаются объяснить их существование случайностью, стечением обстоятельств, мистификацией, а таких ярких представителей данного направления, как Вольф Месинг, Роза Кулешова, Нинель Кулагина, Ванга Димитрова или Ури Геллер вообще стараются обойти стороной, словно их и не существует в природе. А впрочем это проблема скорее идеологического порядка, чем научного, поскольку во все времена на фоне официального отрицания подобной проблемы, которое естественно вытекает из доктрины научного атеизма, существовали и лаборатории, и целые научные отделы, занимающиеся проблемой паранормальных явлений и изучением людей, обладающих экстрасенсорными способностями. Надо ли говорить, что все исследования происходили под неусыпным оком компетентных органов, и государство выделяло немалые деньги под эти разработки (а вдруг нас Америка обгонит!), всенародно заявляя, что подобных явлений в природе вовсе не существует. Впрочем, все это не надо тебе объяснять, ты ведь, как недавно выяснилось, сама была внештатным сотрудником подобной лаборатории, вот только не помнишь ничего. Я, кстати, когда мне Юра об этом рассказал, параллельно с ним закидывал удочку по своим каналам, что это за лаборатория такая была в шестидесятые годы, существует ли она в настоящее время, и пытался выяснить конкретные фамилии. Похоже, она была настолько засекречена, что на моем уровне связей (а они достаточно высоки), информация о ней недоступна. Не исключено, что она существует и по сей день, иначе не было бы такой непробиваемой завесы секретности.