Рейтинговые книги
Читем онлайн Темный мир - Андрей Лазарчук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 49

– Ух ты, – сказала Маринка. – Заброшенный…

– Да, – кивнул я. – Наверное, тут таких немало.

– Колодец должен быть, – сказала она. – Давай найдем?

– Ну, давай…

Пить действительно хотелось чертовски.

Колодец имелся, но добраться до воды – а она вроде бы стояла внизу – не было ни малейшей возможности: отсутствовали не только ведро и цепь, но и ворот, и пара верхних венцов сруба. Как будто кто-то специально разорил это место, чтобы люди не возвращались.

Сам дом был типичной карельской избой в три окошка, с бесстропильной крышей и несимметричным перерубом – то есть в передней длинной стене сначала два окошка, потом идет внутренняя межкомнатная перегородка из таких же примерно по диаметру бревен, врубленная в переднюю стену или «в клин», или «в лапу», и потом – еще одно окошко. Отличием от множества подобных изб был навес над входной дверью, на перекладине которого с трудом различались какие-то знаки – наверное, обереги. Я попытался сфотографировать перекладину, но света было еще слишком мало, а со вспышкой видна была только чистая поверхность доски – фронтальный свет как бы заливал борозды. Ладно, подумал я, дома увеличим, плеснем контрасту…

Маринка потрогала дверь. Замка никакого видно не было, но дверь не поддавалась – возможно, была забита гвоздями или просто набухла.

– Давай войдем? – В голосе Маринки вдруг послышалось непонятное возбуждение. – Вдруг там… ну, что-нибудь? А?

– Да неловко как-то…

– Перед кем? Никого нет. И сто лет тут никого не было.

– Я вижу. Но все равно…

– Ай, да ну тебя…

Она повернулась к двери боком, наклонилась – и ударила стопой примерно в то место, где остались следы от дверной ручки. Удар у нее был несильный, но акцентированный. Двери в избах делались всегда открывающимися внутрь: кто-то из этнографов считал – чтобы не завалило снегом, а кто-то – чтобы нельзя было подпереть снаружи и поджечь дом… то есть поджечь всегда можно, а вот подпереть уже нельзя. В моей голове это плохо вяжется с миролюбием северных народов, хотя… Если припомнить любимого народного героя Лемминкяйнена (помните рассказ деда Терхо?) – версия приобретает осмысленность. Мало того что сам герой считал в порядке вещей заявиться на свадьбу, куда его специально не позвали, чтобы не портил людям настроения, мать не послушал, а ведь она его не пускала – нет, заявился, все испоганил и хозяина дома прирезал; так ведь и ответ прилетел, по нашим меркам, совершенно адекватный: всех родных обидчика, кого поймали, вырезали, а деревню разорили. И, что характерно, никакого удивления или возмущения в авторском голосе я не нахожу. Я в нем слышу: все так делают, особенно если сам виноват. Но вот что у меня с этим – вполне современным, то есть людоедским, не находите? – модусом операнди[2] не сходится, так это полное отсутствие в маткультуре залежей оружия. Должно быть, и много. Не-а. Но ведь не голыми же руками они друг друга душили?..

В общем, что-то здесь не сходится, но, увы – информации мало, копать и копать. Копать и копать.

Моя помощь в таранном деле Маринке не потребовалась, со второго удара дверь чуть приоткрылась. Теперь уже отговаривать ее было бесполезно, а стоять в стороне – неловко.

Мы навалились вдвоем – раздался скрежет (и точно, это выдирались из косяка ржавые гвозди); образовалась щель, а потом дверь распахнулась.

Маринка скользнула у меня под мышкой и вошла первой.

В сенях стояла лавка, а на лавке – очень ржавое, буквально кружевное ведро. Я его щелкнул.

Дверь во внутренние помещения была только прикрыта. Внутри было совсем темно – окна закрывали дощатые ставни, и свет едва пробивался сквозь щели. Я подошел к окну и нащупал крючок. С совсем уж гнусным скрежетом заржавевших петель створки приоткрылись.

Как известно, избы возводятся вокруг печи. Карельские, рассчитанные на долгую морозную зиму, – тем более. Причем возводятся они очень продуманно: вот эта большая, в два окна, комната, в которую выходит только один угол печи, называется летней избой, а к зиме здесь должна выстроиться немаленькая поленница – чтобы не бегать за каждой порцией дров на мороз; а основное тепло печь отдаст в меньшую «зимнюю» избу и на кухню.

– Смотри, – сказала Маринка.

Я посмотрел. В углу на истлевшем половике грудой лежали серые, как бы покрытые копотью, кости. Больше в летней избе не было ничего.

Кости были не слишком крупные – ну и, слава богу, не человеческие. Я присел, отогнул угол половика и увидел большой собачий череп. Нет, не собачий. Волчий.

– Волк, – как бы услышав, что я думаю, сказала Маринка.

Я встал. Вдруг закружилась голова, и мне показалось, что сейчас опять пойдет кровь носом.

– Посмотрим дальше?

– Ну раз уж забрались со взломом…

– О! Свечка!

Маринка шагнула к окну, нагнулась и подняла с пола деревянную плошку с торчащей из нее полусгоревшей темно-коричневой свечой. Я поджег фитиль, мы дали огоньку разгореться – и пошли на кухню. Обычно самое интересное в деревенских избах находится на кухнях и чердаках.

Кухня носила следы разгрома. Здесь как будто дрались – лавка валялась перевернутая, стол был сдвинут с места, один стенной шкафчик покосился, другой – просто разлетелся в щепу. Что странно – на полу не было ни мусора, ни осколков. Словно вымели тщательно, причем совсем недавно. Целой посуды и вообще кухонной утвари тоже не было – вынесли? Дверца каржины (если кто не знает, то это такой деревянный короб, примыкающий к печи: сверху лежанка, а с торца – лестница в подполье) была изломана и сорвана с петель. Огонек свечи задергался, и мне показалось, что в подполье легонечко втягивается воздух.

– Как интересно… – пробормотала Маринка, наклоняясь к боковой стенке каржины. – Посвети, Кость.

На досках, отшлифованных песком, угадывались глубоко прорезанные узкие рисунки, которые снова, как и на перекладине ворот, не удавалось как следует рассмотреть.

– Сбоку, сбоку… – командовала Маринка. – Пониже… вот так.

Наконец свет действительно упал как надо, и стали видны знаки и фигуры.

– Олень… лось, да?.. волк… еще волк… медведь… а это что?

– Паук, – предположил я.

– Нет, это какая-то составная руна, я думаю… так, а это?

– Ну не крокодил же.

– Щука! А это какие-то птицы. А это?..

– Человек, надо полагать.

– Какой-то странный.

– Лось еще страньше.

– Так, а тут что? Не рассмотреть…

– Не рассмотреть. Вернемся потом с фонарями, с бумагой, графитом, пофоткаем, снимем рисунок…

– Если найдем это место.

– Ну да. И если нас найдут.

– Должны найти.

– Должны…

Мы посмотрели друг на друга. Мне показалось, что Маринка только сейчас почувствовала отдаленный смутный страх.

– Ты думаешь…

– Нет, – сказал я. – На самом деле я думаю, что все будет нормально. Но, как добросовестный перестраховщик…

– Ладно, – сказала Маринка. – Пойдем посмотрим, что там в зимней, – и наружу. А то ничего не услышим.

– Разве что вертолет, – согласился я, – для вертолета еще рано. Наши кричать будут, а звук здесь и без тумана этого гадского вязнет.

Зимняя изба – маленькая, узкая, даже и в пустой было бы не повернуться – оказалась настоящим складом утильсырья, то есть сокровищницей (в нашем понимании). До потолка громоздились ящики и картонные коробки, перевязанные веревками, узлы, свертки… Пахло плесенью и грибком.

– По-моему, тут должны быть книжки, – сказал я.

– Старинные рукописи.

– Рукошитые коврики.

– Резная деревянная посуда.

– Ковшшшички…

Маринка сказала это с такой детско-жадной интонацией, что мы оба засмеялись.

– Что это? – Она вдруг оборвала смех.

– Где?

– Не слышишь?

– Нет.

– Посвети-ка…

Я приподнял свечу. Маринка перешагнула порог. Раздался негромкий мокрый хруст, звук изумления – и тут же звук падения.

В полу зияла дыра. Грибок сожрал половицы.

– Эй! – Я опустился на четвереньки. – Ты там как?

– Я тут… я тут ничего.

– Цела?

– Вроде бы… Да, цела. Все нормально.

– Ноги?

– В порядке. На носочки пришла.

Я наклонил свечку, чтобы тень от плошки не мешала видеть, что там, внизу, и немного не рассчитал: расплавленный воск струйкой полился вниз.

– Ты что?!!

– Был не прав, – быстро покаялся я. До дна ямы… метра три на глазок, рукой за руку не зацепиться… – Так. Никуда не уходи, я поищу какую-нибудь доску.

– Попробуй по лестнице, через каржину.

– Точно, я и забыл…

Но лестница меня привела всего лишь в маленькое подполье, не имеющее сообщения с той ямой, куда свалилась Маринка. То есть сообщение, наверное, какое-то было, воздух куда-то тек, причем ощутимо, но не было прохода. Я выбрался наверх, крикнул ей, что сейчас все сделаю, и пошел за лавкой. Свяжу две вместе – должно хватить… Вместо этого в сенях я увидел толстую, в руку, жердь с какой-то рогулькой на конце, прислоненную к стене по диагонали. Длины должно хватить… попробовал на излом – крепкая, выдержит.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 49
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Темный мир - Андрей Лазарчук бесплатно.

Оставить комментарий