Новогоднее чудо для миллиардера (СИ) - Лакс Айрин

Я обняла его, сначала несмело, потом провела ладонями по крепкой груди, ощутила, как быстро она поднималась и опускалась, как мощно и волнительно колотилось его сердце от возбуждения — ничуть не медленнее моего! Это вдохновило и подтолкнуло меня. Я стала смелее отвечать на поцелуи, заигрывая с его губами и языком.

Внезапно он поднял меня и усадил попой на стол, втиснулся между ног и продолжил целовать. Только теперь уже вовсю пустил в ход руки, обхватил за попу и прижался бедрами к развилке у меня между ног.

Приятная тяжесть внизу живота согревала, пульсировала, требовала освобождения. Я поняла, что мы снова увлеклись… Очень, когда начали постанывать и тереться друг о друга через одежду.

— Так. Стой… Стой… — попросила я.

Алексей прижался пылающим лбом к моему.

— Да… Кхм… Пожалуй, ты права. А то я тебя чуть не…

Кажется, до этого самого “чуть не….” оставалось совсем немного! Я опустила руки и поняла, что Алексей даже под кофточкой расстегнул мой лифчик.

Какой проворный мужчина… С таким оглянуться не успеешь, как он уже тебя разденет и соблазнит.

— Сейчас мы займемся генератором, — сказала я. — Потом ужин.

— При свечах, — усмехнулся Кравцов. — Потом ты уложишь дочку спать, и…

Я затрепетала от этого многозначного “и…”

— Я должен спросить. У тебя есть презервативы? — поинтересовался он хрипло.

— Презервативы? — спросила я ослабевшим голосом.

— Презервативы, — подтвердил Кравцов. — У меня всегда при себе, но меня обчистили перед тем, как выкинуть из машины. Так что я на мели… Даже резинок нет! У тебя есть? — уточнил нетерпеливо.

— Может быть. Не знаю точно. надо поискать… Я не думала… Дима обычно брал, — добавила рассеянно.

— Противозачаточные не принимаешь?

Этот трезвый разговор и обсуждение технических деталей немного остудили пыл. Медленно, но верно я приходила в себя. Если бы Кравцов меня снова начал целовать, я бы снова забылась. Но мы обсуждали презервативы и оральную контрацепцию, и это пробуждало.

— Нет, не принимаю. Презервативов хватало.

— Всегда под рукой? А как же внезапный секс?

— Дима и внезапный секс? — спросила я. — Нет, что ты! Это… что-то невероятное, наверное.

— Что, в постель, как на работу по расписанию? — ухмыльнулся Алексей.

— Все, хватит! — немного вспылила я. — Не думай, что внезапные приставания добавляют тебе очарования в моих глазах. Мне вообще-то надо посмотреть, что с генератором и светом. А ты, если хочешь, можешь с Лелей остаться!

Я решительно вышла из кухни, оделась потеплее, чтобы выйти через черный выход. Дом был соединен крытым проходом с хозяйственными помещениями, где и была топка. Я взяла фонарь и освещала дорогу.

— Ты обиделась, что ли? — уточнил Кравцов, двинувшись за мной следом. — Или тебя так расстроили разговоры о твоем бывшем? Хорошо, больше мы его не вспоминаем!

— А что касается тебя? — уточнила я. — Всегда с презервативами наготове, готов укладывать девушек пачками в свою постель?

— Хочешь откровение от мужчины, занятого 24/7 на работе?

— Нет, не очень! Будет пошло и цинично.

— Будет реалистично, — упрямо возразил Кравцов. — До койки чаще всего не доходит. Чаще это быстрый перепих. На работе, в машине, в випке клуба, в кабинке туалета между переговорами…

— Фу, помолчи! — попросила я. — Лучше открой топку. Здесь довольно крепкая щеколда, не хочу обломать ногти.

Кравцов приналег плечом и без проблем открыл дверь. Мы вошли, я проверила печь, жара было много, но насос встал, а без него эта печь недолго протянет. Генератор стоял в дальнем углу. Я посветила в нужном направлении.

— Притащи генератор, а потом надо ненадолго насос отключить и вот эту штучку перекинуть. Ерунда…

— Я сделаю.

— Уууу… Я сама… Сама!

— Исключено! — заявил Кравцов, двинув меня плечом.

Мне осталось только присесть на кучку просушенных дров и молиться, чтобы Бозик все сделал правильно и не налажал.

— Готово. Принимай работу! — заявил он.

Боже… Я встала на трясущихся ногах, а потом вдруг свернула в сторону выхода и спряталась за дверью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Включай! — крикнула оттуда.

— Ты чего спряталась? — недоуменно поинтересовался Кравцов.

— Ты при включении простой гирлянды мне весь свет в доме обрубил! Мне страшно представить, что будет, если вдруг с генератором пойдет не так. Бахнет, взорвется! Не хочу, чтобы моя дочка осталась сиротой…

— То есть меня тебе ничуть не жаль?

— Я расскажу всем твоим близким, что ты был душкой.

— Рассказывать некому, — хмуро отозвался мужчина.

— Брось, ты просто пессимист.

— Я реалист.

— Включай уже! — попросила я, закрыла дверь, отбежала на несколько метров и зажмурилась.

Одна.. Две… Три секунды прошло, я услышала, как загудел топливный генератор.

Ничего не бахнуло. Ох, кажется, на этот раз пронесло…

Я вернулась осторожно, проверила, как учил папа.

— Все в порядке, можно возвращаться к Леле. И что это ты говорил, будто рассказывать будет некому о твоей кончине? Уверена, у тебя много друзей, близких…

— Тысячи! А сколько из них останется рядом, если вдруг я стану банкротом? Или просто умру, не оставив никому и ничего. Завещаю все на благотворительность. Кто-то придет на мою могилку? Если только поссать на надгробье…

Я стукнула Кравцова по плечу.

— Нельзя быть таким.

— Каким? Я тот еще говнюк. Совершенно невыносимый, требовательный, дотошный. Это небольшое происшествие раскрыло мне глаза. Не то, чтобы я раньше обманывался, но просто кое в кого верил. Однако сейчас я четко понимаю: меня не любят по-настоящему, но терпят. А когда дорожки расходятся, даже самые близкие ждут удобного случая, чтобы нагнуть и поиметь. Что и произошло… — ругнулся мужчина.

— Ладно, — говорю я. — Хочешь, я приду?

— Куда?

— На твои похороны. Когда бы они не случились, если я узнаю, что Алексей Кравцов умер, приеду на твои похороны. Ты чудесно ладишь с детьми и можешь за пять секунд превратить слезы истерики в улыбку. Это немногим дано и дорогого стоит. Мне будет по-настоящему грустно прощаться с этой частью тебя.

— Точняк! — щелкает пальцами мужчина. — Обанкрочусь и пойду воспитателем. В младшие группы.

Внезапно мужчина рассмеялся.

— Знаешь, женщины мне многое обещали. Ласку, секс космический, верность до гроба — все ерунда! Ни одна не пообещала, что придет на мои похороны и будет искренне расстроена. Оригинально!

Кравцов как будто выглядел довольным, меня это смутило. Я не нашлась, что сказать, перевела тему:

— Лелечка заждалась. И ужин — тоже.

— Я голоден, — признался Алексей. — О… — внезапно остановился. — Вот и щиток!

— Не надо! — пискнула я, но мужчина уже двинулся к нему, попросил посветить и через несколько секунд вздохнул. — Дело не в выбитом автомате. Сгорел. Придется менять. Займет время.

— Часть инструментов у папы в гараже. Его еще откопать надо будет сначала.

— Значит, завтра займусь, — пообещал Кравцов.

***

Мы вернулись, пора было поужинать. Леля обнимала меня так, словно не видела целую вечность, а потом передала Кравцову свою любимую куклу, Соломку.

— Это тебе.

— Зачем? — удивился мужчина.

— Ты будешь смотлеть за мамой ночью. Соломка будет смотлеть за тобой. Чтобы не спал! — пригрозила пальцем дочурка. — Смотлел холошенько!

— Поверь, я глаз этой ночью не сомкну! — пообещал Кравцов, посмотрев на меня раздевающим, долгим взглядом.

На протяжении всего ужина и после него я мучилась размышлениями: да или нет?

Неужели я согласна на такое безумство? Пойду на это — прыгну в постель с едва знакомым мужчином! Неприлично как-то…

Нет, не пойду. Тактично откажу. Буду вежливой. Скажу, что ошиблась в своих намерениях. Просто ошиблась.

Все ошибаются. Должен же он понять, в конце концов…

Но этим же поздним вечером, после ужина, когда Леля заснула почти мгновенно в своей спальне, я вдруг понимаю, что моя собственная постель смотрится жутко огромной, и мне будет в ней одиноко.