Новогоднее чудо для миллиардера (СИ) - Лакс Айрин

— Сменим тему. Ты утверждал, что приходилось работать.

— Так и есть. Кем я только не работал… Даже уборщиком. Мыл полы и размахивал ершиком…

— Что? Серьезно?

— Думаешь, парней из детдома, без образования и опыта работы ждут с распростертыми на работе ТОП-менеджера с окладом в несколько сотен тысяч в месяц? Нет…

— Удивительно, как ты взобрался высоко. Честно, мне твоя знаменитая фамилия ничего не говорит. Но по твоему поведению ясно, что ты состоятелен.

— Очень.

— И? В чем секрет?

— Я нашел бизнес со миллионной прибылью. Кладешь рубль, получаешь миллион, — усмехнулся Кравцов.

— Очень смешно. Не хочешь говорить, не говори. Я тебя не заставляю.

— Слишком ушел в сарказм?

— Очень.

— Ладно, извини. Просто это самый надоевший мне вопрос. Как вы сколотили состояние? Все хотят услышать волшебный рецепт, как делать деньги из воздуха, не прилагая усилий. Ответ: никак. Это всегда труд. Чаще всего 24/7. Но это звучит так скучно, да? Вариант “мне повезло в лотерее, я нашел золотую жилу или что-нибудь в этом духе” намного привлекательнее для других!

Мне нравится с ним разговаривать. По-настоящему нравится. Иногда он колючий и ершистый, держит оборону, но быстро извиняется, понимая, что мог меня задеть. Это безумно импонирует и располагает к себе. За разговором время пролетело незаметно! Кравцов быстро собрал елку.

— Теперь — шары. Занимайтесь, девочки, а я поколдую над гирляндой! — говорит он с энтузиазмом, пересаживаясь с пальяником и тремя длинными гирляндами за стол.

Леля перекладывает шарики. Ее глаза светятся от счастья.

— Я нашла самый-самый класивый! Это твой шалик будет! А этой — мой самый-самый класивый!

Но меньше чем через минуту дочурка прибегает с другими шарами, и снова они оказываются самыми-самыми красивыми, даже лучше предыдущих!

— Нина… — зовет Кравцов. — А что… Поновее гирлянд не нашлось? эти гирлянды еще дедушку Ленина видели!

— Мы принципиально не покупаем новые. К тому же папа всегда чинил гирлянду на Новый год. Традиция, если хотите.

Стараюсь сдержать хитрую улыбку. Две из трех гирлянд легко поддаются починке, а третья, сколько я себя помню, не горела никогда! Сколько раз папа ни пытался ее починить, ничего не выходило!

Кравцов тоже возился долго-долго. Мы с Лелей повесили все шары, дождь. Я приготовила ужин. Пора было бы садиться за стол, а Алексей все возился с гирляндами.

— Нина! Леля… — позвал мужчина. — Принимайте работу!

— Что?

Мы поспешили в гостиную. Алексей обмотал елку гирляндами, включил их в сетевой фильтр с удлинителем и держал палец на кнопке.

— Нина, гаси свет! Сейчас увидишь…

— Ох, ну ладно… Ладно… — хихикнула я, зная, что будет: загорятся две гирлянды из трех.

— Что нужно сказать, Леля, чтобы елочка зажглась?

— Лаз-два-тли! Елочки голииии!

Щелк.

Гирлянды зажглись ровным светом.

— ЧТООООО?!

Леля радовалась, прыгая. Елочка преобразилась. Все три гирлянды горели.

ВСЕ ТРИ!

Даже самая-самая старая, с игрушками в виде ангелочков.

— Как?! Как ты это сделал?! Она же никогда-никогда не горела… Это не возможно!

— Но горит! — заявил Алексей.

Огоньки замигали ярко-ярко, быстро-быстро, даже слишком… А потом.

БУХ! БАХ!

Что взорвалось и зазвенело.

Запахло паленым.

Гирлянды моргнули в последний раз, и… весь дом погрузился в темноту.

— Ах! — вырвалось у меня против воли.

— Маааам! Маааам! Ты где?! — заревела в голос Леля.

Сделав шаг в сторону, хватаю теплую ладошку дочурки, и поднимаю на руки.

— Я здесь, здесь, родная! Все хорошо!

Дочка прижимается изо всех сил, ее трясет от страха, слезы градом!

— Мама, почему темно? Где елочка?

— Елочка на месте. А вот свет пропал.

— Куда? Как? Ушел? Лазве у него ноги есть?

Я поцеловала щечки, по которым катились слезы.

— Не ушел, Лель. Просто кое-что сломалось. Нечаянно, — добавила преувеличенно бодрым тоном. — Совершенно случайно! Вот так бах! И все… Бывает. Ерунда… Дело-то житейское, да? Кравцов… Алексей…

Не знаю, как его по батюшке зовут. Знала бы — так отбатькала! Уф…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дыши, Нина, дыши…

Спокойно!

Ааааа!

Какое, к черту, спокойствие?!

Мы в селе… До соседей далеко. На улице метель… Ни позвонить, ни электрика вызвать.

Что же делать?!

— Спокойно, — отозвался из темноты Алексей. — Я все починю.

— Не надо! — завопила я и добавила спокойнее. — Спасибо, не стоит. Не надо чинить. Положи на место все, что взял, и отойди от инструментов. Пожалуйста… Подальше…

— Ты во мне рукожопа увидела, что ли? — полыхнул на меня обидой Алексей. — Я, между прочим, в прошлом получил корочку электрика и сварщика…

— Наверное, в очень далеком прошлом. Просто ооооочень далеком!

— У меня образование есть. И колледж, и вуз.

— Все купленное или заочное! — огрызнулась я.

— Так. Давай… Без этого, идет?! Просто не надо пользоваться в быту тем, чему место давным-давно быть на мусорной свалке! — повысил голос Кравцов. — Голову включи!

Мы начали говорить на повышенных тонах, Леля вцепилась в меня и снова начала реветь.

— Это семейная традиция! Тебе не понять! Ты же без семьи рос!

— Да. Мне не понять… — согласился Кравцов и замолчал.

Последние слова он сказал совсем ровным тоном, без всяких обид, а я почувствовала, как стыд меня окатил с головы до ног и обратно — и так несколько раз прополоскало.

Кравцов поделился со мной, что он из детдома, всю жизнь там провел… Откуда ему знать, что такое семейные традиции? Получается, что накануне самого семейного праздника в году я нарочно уколола его отсутствием родных и близких!

Никогда бы не подумала, что я такая сволочь бессердечная.

Мы молчали и тяжело дышали. Оба.

— Извини, не хотела тебя обидеть.

— Да… Ты тоже… Извини. Не следовало голос повышать.

— Ты говорил со мной как с провинившимся подчиненным, а я тоже наговорила лишнего. Извини.

— Уже извинил. Но надо теперь как-то… чинить… Посмотреть, что стряслось.

— А может, не надо? — спросила я с надеждой. — Леш, я верю во всякие твои корочки и острый ум, но давай ты не будешь пытаться чинить электричество? — попросила я и покраснела, поняв, что назвала его Лешей.

Как хорошо, что темно! Как же хорошо…

Я принялась раскачивать Лелю и целовать ее, успокаивая.

— Мама, не злись. Бозик починит. Он змейку чинил, и свет починит.

— Все хорошо, Лель. Мы больше не ругаемся.

— Нужно чинить свет! Без света плохо! Кто-то воет… — всхлипнула дочурка. — Стлашно очень!

Я услышала шорох осторожных шагов. Кравцов двинулся в нашу сторону. Меня окатило теплом его тела. Он наощупь попытался дотянуться до Лели, но сначала он нашел меня — мои плечи, волосы, лицо…

Мужские пальцы скользнули всюду, задели подбородок и невесомо коснулись губ.

Его касания заставили сердечко биться быстрее от мягких жестов. Только после этого Кравцов погладил Лелю по голове и спросил:

— Знаешь, почему буран так воет?

— Нет.

— От старания.

— От какого? — спросила дочка.

— Буран старается нанести как можно больше снега, чтобы получился большой сугроб. Огромный! — с чувством говорит Кравцов. — Это соревнования ветров.

— Плавда? Мама, это плавда?

— Конечно, — подтвердила я. — Соревнования ветров. Кто круче!

— Тогда… — задумывается Леля. — Тогда наш булан — чемпион! — заканчивает с восторгом. — Давай, давай сталайся холошенько! — вопит громко-громко. — Плиз получишь!

Через секунду добавляет, спрашивая.

— А приз какой дают?

— Приз? Эээ…

Двигаю ногой, задев голень Кравцова.

— Приз — сладкое облако ваты! — выдумывает на ходу мужчина и втягивается, рассказывая. — Со звездочками. Большому ветру достается большое-большое облако сахарной ваты. Маленькому — маленькое… Всем по заслугам. Но чемпиону — самое огромное!