Грязные Боги (ЛП) - Скарлетт Р.

Джеймс пошатнулся, вытирая кровоточащую нижнюю губу, и осушил бутылку Джека Дэниэлса, которую кто-то протянул ему со стороны. Он небрежно бросил пустую бутылку на песок, вытирая ухмыляющийся рот тыльной стороной ладони. Его тело было в песке, крови и в поте. Джеймс не притворщик, его репутация, обаяние и дурные привычки идеально подходили ему. Он воплощал все это с гордостью, будто поднимать ад его вторая натура.

— Блядь, да! — крикнул Джеймс в небо и жестом пригласил кого-то со стороны присоединиться к нему.

Еще один противник, еще один бой, еще одна ночь разрушения.

— Пошлите в дом, — крикнула Даниэль Мэнди и мне.

Мы проталкивались сквозь толпу и поднялись по элегантной лестнице. Когда мы вошли в дом, диван был перевернут, и битое стекло было разбросано по классическому деревянному полу.

Мэнди и Даниэль уже ушли на поиски напитков, пока я искала в толпе знакомые лица. Я пошла дальше, заглядывая в другую гостиную. Внутри находились Гейб Истон и Арсен Васильев, а также другие ребята, которых я не знала по школе. Я расслабилась. Никто не узнает меня и не узнает, что я не та девушка, которая проводит лето на Юге Франции. Некоторых из них, однако, я узнала по клубу.

Они сидели в кожаных креслах с вытянутыми лицами. Некоторые небрежно держали косяки между пальцами, тихо переговариваясь друг с другом. Гейб единственный, кто не курил. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, расслабившись и внимательно разглядывая каждого, кто с ним разговаривал. Арсен сидел в кресле напротив Гейба, зажав сигару между длинными татуированными пальцами и склонив голову, словно глубоко задумался.

Когда один из парней встал, я мельком увидела Натаниэля, который стоял у камина, опершись локтем о полку.

Но он был не один.

Та же самая девушка, та самая Оса стояла рядом с ним, их глаза встретились, на ее лице сияла широкая улыбка, когда она смотрела на него так, словно он положил звезды на небо только для нее.

Моя грудь слишком быстро сжалась, и воздух застрял в комке, растущем в горле.

Я наблюдала, как богатая девушка — девушка, с которой он вырос и с которой ему суждено быть вместе, — ласкала пальцами его мышцы.

Я надеялась, что он сделает что-нибудь — отступит назад, но он продолжал смотреть на нее сверху вниз, потягивая виски из маленького хрустального стакана.

Она откровенно рассмеялась над чем-то, что он пробормотал ей, и я возненавидела ее еще больше, потому что это был великолепный смешок. Она выглядела наполовину влюбленной в него, и я уверена, что смотрю на него так же, даже когда борюсь с этим.

Он должен вернуться только в понедельник, но вот он здесь. На два дня раньше. И ничего мне не сказал.

Я ничего не могла поделать с острой болью в груди. Он избегает меня? Сказал бы он мне, что вернулся в понедельник, и не упомянул бы, что был здесь за два дня до этого?

Я съежилась. Наши отношения не серьёзные. Это — мы с Натаниэлем дурачились — просто мы вдвоем избавлялись от потребности и сексуальной энергии между нами.

Ничего больше.

Часть меня хотела подойти к нему и поцеловать, чтобы все знали, что он мой. Хотела быть с ним в общественном месте. Не за дверями.

Но если бы я это сделала, Мэнди и все остальные, кто знал нас, узнали бы, что что-то происходит.

Я горничная, он сын хозяина.

Я бедная девушка, а он бог.

Он не мой. Он никогда не будет моим.

Натаниэль поднял голову, смотря в сторону, и я отступила назад, желая уйти, желая исчезнуть, вернуться в загородный клуб и забыть все о нем, но было уже слишком поздно. Его глаза встретились с моими секундой позже, и его челюсть сжалась, все его тело выпрямилось, когда он повернулся ко мне.

Я развернулась, но наткнулась на другое тело.

— Ого! — руки сжали мои бедра, и я посмотрела вверх, чтобы увидеть парня, улыбающегося мне. Платиново-светлые волосы коротко подстрижены, в уголке рта ямочка. — Ну, привет, красавица.

Шок прошел, и я напряглась, пытаясь отодвинуться и пройти мимо него. Но он обошел меня, преграждая путь.

— Что? Не хочешь поздороваться в ответ? — он наклонил голову, пытаясь поймать мой взгляд. — Я Тэтчер Адамс. Возможно, ты слышала обо мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Какой эгоцентричный придурок.

Я слышала о нем, и в этом не было ничего славного. Я не хотела проводить с ним больше ни секунды. Он учился в Йеле и определенно являлся членом того же тайного джентльменского клуба, что и Натаниэль. Он был полузащитником в футбольной команде Йеля. Проводил больше времени на поле, чем в библиотеке или классе.

— Да, — выдавила я и ткнула его локтем в живот.

Он застонал, отпуская меня, но быстро схватил за локоть.

— Какого черта?

— Отпусти ее, Тэтчер, — услышала я за спиной голос Натаниэля. Его голос был таким холодным и спокойным. Голос, успокаивающий бурю внутри меня. — Ты пьян.

Я оглянулась и увидела Натаниэля, стоящего посреди комнаты, его взгляд был прикован к Тэтчеру.

— Просто развлекаемся, да, малышка? — Тэтчер рассмеялся мне в ухо.

Натаниэль шагнул вперед, гнев начал пробиваться сквозь его самообладание, но Гейб встал.

— Отпусти ее, Адамс, — сказал Гейб резким, как нож, голосом. Теперь все наблюдали за сценой. Будто заговорил король. — Ты знаешь код. Ты не хочешь пойти против этого.

Код? Я хотела спросить, но остановилась. У их клуба был код?

Пальцы Тэтчера впились мне в локоть, и я не смогла сдержать слабого стона, вырвавшегося из меня. При этих словах Натаниэль опустил глаза, и, клянусь, они выглядели так, будто он пытался сжечь кожу Тэтчера с руки, сжимающей мою.

— Ты здесь, чтобы спасти еще одну душу, Гейб? — Тэтчер мрачно рассмеялся, слишком пьяный, чтобы фильтровать свои слова. — Пытаешься загладить вину за убийство Александра много лет назад? Ну же, дружище, мы все знаем, что вы, ребята, позволили ему утонуть, и теперь нет смысла доказывать, что вы такие святые.

Я увидела, как лицо Гейба потемнело, его большие руки превратились в мощные кулаки ярости. Напряжение в комнате стало почти удушающим, и я затаила дыхание. Арсен поднялся с кресла и встал позади Гейба, и если бы Тэтчер не держал меня так крепко, я бы съежилась от его сверкающих глаз. Он выглядел так, словно убийство звучало слишком привлекательно в тот момент, и самое ужасное — я не была слишком уверена, что это только впечатление.

Каким-то образом я могла чувствовать их гнев, их злость, словно у этого имелась своя собственная сущность. Сказанное Тэтчером, было очень, очень плохим.

Вы не должны упоминать о споре с семьей Арчибальд в присутствии Американских Богов. Никогда.

— Будь очень осторожен, с кем ты так говоришь, Тэтчер, — произнёс Натаниэль, смертельно спокойным тоном, засунув руки в карманы, неторопливо шагая вперед, подходя все ближе и ближе. Я была в восторге от его спокойствия, от того, каким спокойным он мог быть. Он самодовольно улыбнулся Тэтчеру, но его глаза были темными и жесткими. — Ради тебя я повторю в последний раз, отпусти ее, мать твою, — сказал он медленно и твердо.

Раздраженно вздохнув, Тэтчер оттолкнул меня в сторону с большей силой, чем это было необходимо, и я врезалась в стену, пытаясь удержаться.

А потом он ударил Натаниэля по щеке — тот отшатнулся, но удержался на ногах.

Я подняла голову, вытаращив глаза, а Натаниэль стоял неподвижно, отвернувшись. Ноздри Тэтчера раздулись.

Хотя музыка все еще гремела вокруг нас, было по мертвому тихо.

Натаниэль сжал челюсти, вытирая кровь с щеки тыльной стороной ладони. Какое-то мгновение он смотрел на нее, потом громко рассмеялся, в звуке не было радости. Это смех, обещавший возмездие.

Тело Гейба сотрясалось от едва сдерживаемой ярости.

— Ты, блядь…

Натаниэль поднял руку, останавливая Гейба от стремительного разрушения.

От взгляда, который он бросил на Тэтчера, кровь застыла в жилах. Слишком спокойный. Более тревожный, чем любая ярость.

— Ты исключён, Тэтчер, — сказал Натаниэль. — Защита, связи, успех все это пропало. Ты просто поцеловал все на прощание.