Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942 - Александр Аркадьевич Тихомиров

(позже – полковник Умберто Утили)

• Командир корпусной артиллерии – генерал Франческо Дюпонт

• Командир инженерных войск корпуса – генерал Марио Тирелли

Автотранспортируемая пехотная дивизия «ПАСУБИО»:

• Командир – генерал Витторио Джованелли

Автотранспортируемая пехотная дивизия «ТОРИНО»:

• Командир – генерал Луиджи Манци (позже – генерал Роберто Леричи)

3-я Подвижная дивизия «ПРИНЦ АМЕДЕО ГЕРЦОГ Д'АОСТА» (в дальнейшем – «ЧΕΛΕΡΕ»):

• Командир – генерал Марио Мараццани

XXX ГРУППА КОРПУСНОЙ АРТИЛЛЕРИИ:

• Командир – полковник Лоренцо Матиотти

АВИАЦИЯ: 61-я ГРУППА ВОЗДУШНОЙ РАЗВЕДКИ – 22-я ГРУППА ИСТРЕБИТЕЛЕЙ:

• Командир – полковник Карло Драго

(позже – генерал Энрико Пецци[29])

СПЕЦИАЛЬНОЕ ИНТЕНДАНТСТВО «ВОСТОК»:

• Интендант – полковник Эудженио Гатти (позже – генерал Карло Бильино)

11 июля 1941 года К. С. И. Р. начал движение по железной дороге в район сбора. 13 июля военный атташе в Берлине генерал Маррас сообщил Верховному командованию, что генерал Дзингалес заболел в пути и сейчас находится в больнице в Вене.

В своем дневнике Каваллеро записал в тот день: «В 13:00 предупредил Дуче и сказал, что нужно срочно вызвать Мессе и назначить его командующим». В 14:00 Мессе был вызван к телефону в Падуе для разговора с Римом. Генерал Мальи, представитель Верховного командования, сообщил ему приказ направиться в Вену для замены генерала Дзингалеса. На просьбу поехать в Рим для получения директив и доклада, генерал Мальи сообщил, что Дуче приказал отправляться как можно скорее по направлению к Вене, где на месте принять дела и указания от генерала Дзингалеса.

В Вену Мессе прибыл утром 15 июля и сразу решил навестить своего коллегу генерала Дзингалеса в больнице (у того была высокая температура, поэтому он сомневался, что получит все необходимые инструкции), а уже утром, 16 июля, Мессе покинул австрийскую столицу и на следующий день прибыл в Марамарос – Сегет, на восточной границе Венгрии, где встретил полковника Пиаченца, начальника штаба К. С. И. Р. Он ввел нового Командующего в сложившуюся обстановку, доложил о составе войск и предстоящих задачах. В тот же день Мессе отправил Верховному командованию сообщение: «Принял командование над соединением».

После окончания этой губительной войны сложилось мнение, что Муссолини руководствовался в выборе военного командования политическими критериями и верностью кандидатов фашизму. Возможно, эти ограничения практиковались при выборе министров и заместителей министров, но выбор командующего большого соединения (армии или корпуса), насколько известно, во время войны почти всегда основывался на указаниях военных советников и, прежде всего, – начальника Генерального штаба. Он, в свою очередь, должен был консультироваться с Главой правительства по использованию офицеров Генерального штаба и адмиралов в командовании больших соединений и назначению их в штабы армейских корпусов, авиационные и морские отряды. Выбор кадров для вооруженных сил всегда был за Каваллеро, умевшим создать у руководства иллюзию их безграничной инициативы в подборе кандидатов.

Конечно, бывало, что Муссолини действовал по собственному усмотрению, опираясь на благоприятные оценки того или иного кандидата во время войны, а также на результаты различных инспекций войск, заключений и рапортов.

По истечении нескольких месяцев войны, и восемнадцати лет с момента марша на Рим, Мессе оставался преданным Муссолини, имея ясные представления о нем и благоприятное впечатление о встрече, когда дуче 8 октября 1940 года инспектировал его войска во Фриули еще до их вступления в войну. Это было за месяц до их первой личной встречи, состоявшейся 19 ноября в Албании, где Мессе командовал Специальным армейским корпусом, предназначенным для кампании против Греции. Возможно, Муссолини рассматривал его кандидатуру для замены генерала Дзингалеса, помня действия Мессе в переломный момент на греческом фронте.[30]

Был ли штатный состав экспедиционного корпуса пригоден для восточного театра военных действий? Соответствовал ли поставленным ему задачам и характеру предстоящей борьбы? Над этими вопросами в Италии пока не задумывались.

Для Германии жизненно важным вопросом являлось быстрое решение «русской проблемы» с помощью активного использования танковых и моторизованных частей, как по всей ширине, так и в глубину фронта. «Молниеносная волна» уже была продемонстрирована в Европе и идеально подходила для равнинных просторов. В числе первых объектов, определенных оперативным планом Верховного командования для немецких групп армий значились: Ленинград, Москва и Одесса. В войне на огромных пространствах, где единственными препятствиями были только водные преграды, прекрасно зарекомендовали себя танки. При этом единственной проблемой стало достижение пехотой своих целей, для чего необходимо быстро преодолевать невероятные расстояния. Мобильность на тактическом поле боя – важнейшая проблема для обеих сторон конфликта, полностью зависящая от степени моторизации сражающихся частей.

Предстояла страшная и во многом коварная война против упорного неприятеля, который цепко держался на своей территории, используя традиционную тактику отступления и ловко применяя укрепленные препятствия там, где танки будут иметь преимущества, устраивая минные поля и другие приемы защиты. Поэтому, учитывая характер окружающей обстановки и боевые характеристики немецких и советских войск, штатная организация К. С. И. Р. должна была усилена танками, противотанковыми орудиями и автомашинами.

Однако итальянские бронетанковые силы были представлены одной группой танков L3, а противотанковое вооружение состояло из 47-мм орудий, хороших, но уже не эффективных против брони обычной толщины, да и их было недостаточно. Автомобилями в К. С. И. Р. располагали только лишь две автогруппы, из которых одна использовалась для интендантской службы, а другая могла снабдить транспортом только одну из двух пехотных дивизий.[31]

На самом деле по своей организационной структуре армейский корпус не отвечал названию «Автотранспортируемый» из-за своей неспособности вести современную и динамичную войну в экстремальных условиях Восточного фронта. Корпус представлял из себя обычный компромисс между такими понятиями, как «что хотели» и «что смогли»; был создан из скудных средств в расчете на «розовые» прогнозы быстрого завершения конфликта, когда немцы одерживали стремительные победы на начальном этапе.

Предлагалось использовать одно тактическое «клише» с одним и тем же повторяющимся маневром: одна дивизия сражается, а другая перевозится автотранспортом, своевременно спешивается, и автомашины вновь посылают перевозить другую дивизию для нового рывка. Но все происходило не так. В современной маневренной войне на широком пространстве дивизия не может оставаться неподвижной. Случалось, что дивизия продолжала движение и сражалась одновременно и не могла остаться без своих автомашин, а в то время другая дивизия с грустью размышляла о своем названии «автотранспортируемой» и ковыляла пешком сотни и сотни километров. Яркий пример этому – дивизия «Торино», которая покрыла почти полностью пешком дистанцию от района сбора в Румынии до Донецкого бассейна (1300 км). Добавим сюда необходимые перемещения тыловых баз снабжения, требовавшие более двух автогрупп. При приоритетном распределении автомобилей для них, наступал кризис в перевозке армейских частей, а если больше машин выделялось для войск, то