Наследники империи - Вольф Белов

Кори поник головой и некоторое время шагал рядом молча. Потом он покосился на спутника и снова спросил:

– Хишимерские жрецы разыскивают тебя, чтобы принести в жертву?

– Да, – все так же равнодушно ответил Тангендерг. – Один из них сейчас крадется за нами.

Кори бросил удивленный взгляд назад, но никого не увидел.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– Ты его убьешь?

Тангендерг внимательно посмотрел на мальчишку и, в свою очередь, спросил:

– Считаешь меня бездумным убийцей?

Кори неопределенно пожал плечами.

– Нет нужды отнимать жизнь у того, кто не угрожает твоей или не связан кровавым долгом, – произнес каданг.

– Они же хотят зарезать тебя на алтаре своего бога! – недоуменно воскликнул Кори.

– Это может случиться только в храме, до той поры я нужен им живым. К тому же, я привык к этому типу, он уже не первый год преследует меня. Кстати, неплохо бы, чтоб он был на глазах. Стой.

Услышав команду хозяина, лошадь замерла на месте. Не сходя на землю, Тангендерг взял в руки лук и обернулся. Стрела со свистом сорвалась с тетивы. Издалека послышался сдавленный вскрик.

– Гишер! – крикнул каданг. – Принеси мне мою стрелу, иначе следующую отправлю тебе в голову!

Из травы поднялась фигура и, спотыкаясь на каждом шагу, направилась к путникам. Кори узнал в человеке недавнего спутника, указавшего ему путь к хишимерскому лагерю. Мальчишка поежился и непроизвольно вцепился в сапог каданга.

– Мне не нравится этот человек, – тихо сказал он Тангендергу. – Он пытался задушить меня.

– Да, у него подлая душонка, – невозмутимо кивнул каданг. – В любой момент ударит в спину.

– И ты позволишь ему идти с нами? – удивился Кори.

– Мне он не опасен, а тебя я не держу. Если боишься его, можешь уходить.

Между тем Гишер осторожно приблизился и протянул кадангу стрелу.

– Я остановлюсь на ночлег вон там, – объявил ему Тангендерг, указав на скопление деревьев вдалеке, растопорщивших голые ветви. – Разведешь костер.

– Я не твой раб, – оскорбился жрец, постаравшись придать себе гордый и независимый вид. – Пусть твой мальчишка служит тебе.

– Мальчишка следует за мной по собственной воле и может делать, что хочет. А ты – нет.

При этих словах каданг многозначительно погладил ладонью лезвие своего обнаженного клинка, лежавшего на колене. Гишер скрипнул зубами, но ничего не ответил.

– Вот и договорились, – мрачно подвел итог Тангендерг и скомандовал своей кобыле: – Пошла.

Кори постарался не отставать от каданга, шагая рядом и изредка оглядываясь на жреца, уныло бредущего вслед за ними чуть поодаль.

Достигнув намеченной рощи, Тангендерг спешился.

– Давай, я разгружу и накормлю твою лошадь, – предложил Кори. – Кстати, как ее зовут?

– Лошадь, – ответил Тангендерг, пожав плечами.

– Ты даже не дал ей имя? – изумился мальчишка.

– Она не жалуется. И о своей кобыле я забочусь сам.

– Да? – снова удивился Кори, на сей раз с нескрываемой иронией. – Вообще-то не очень заметно.

Грязная кобыла со спутанной гривой и в самом деле совсем не выглядела ухоженной. Впрочем, на Тангендерга слова мальчишки не произвели никакого впечатления.

– Как ты вообще на ней ездишь? – не переставал удивляться мальчишка. – Ни седла, ни уздечки…

– Если тебе так хочется казаться полезным, приглядывай за жрецом, – прервал Тангедерг его ворчание.

Тем временем Гишер доковылял до стоянки, опустился на корточки у ближайшего дерева и устало привалился спиной к стволу.

– Займись делом, – напомнил ему Тангендерг.

– Вряд ли в такой сырости найдутся сухие ветки, – заметил Гишер, кутаясь в свой потрепанный плащ.

– А ты попробуй поискать.

– У меня руки болят, – попробовал Гишер пробудить в каданге хоть какое-то сострадание, впрочем, совсем не надеясь на успех.

– Я нужен тебе живым, жрец, – произнес Тангендерг. – Ты мне – нет. Помни об этом.

Гишер тяжело вздохнул и отправился на поиски сушняка. Спустя некоторое время среди деревьев затрещал костер, возле которого и расположились путники.

– Почему ты ничего не ешь? – поинтересовался Кори, кусая лепешку.

Тангендерг выделил из своих скудных запасов хлеб и вяленое мясо для мальчишки и даже для Гишера, но сам к еде не притрагивался. Вопрос Кори он проигнорировал.

– Странный ты человек, – со вздохом заметил мальчишка.

– Кто бы говорил, – отозвался каданг. – С этим давно все ясно, – он кивнул на жреца. – А какого дьявола ты таскаешься за мной?

– Я хочу стать воином, как ты, – заявил Кори. – Обучишь меня?

Маска равнодушия на лице Тангендерга дрогнула, что, как уже успел узнать Кори, бывало очень редко. Даже в голосе каданга прозвучали нотки удивления.

– Обучить тебя? – переспросил он. – Для этого тебе стоило остаться в Хоруме и попроситься на службу в княжескую дружину.

– У тебя можно научиться гораздо большему, чем у любого княжеского воеводы.

Притихший Гишер переводил взгляд с одного на другого с явным интересом.

– Ты слишком жидковат для воинского ремесла, – произнес Тангендерг. – Займись чем-нибудь другим.

– Дай парню несколько уроков, – заступился за Кори жрец, впрочем, с изрядной долей иронии. – По крайней мере, это будет забавно.

– Забавно, говоришь? – тяжелый взгляд исподлобья заставил жреца снова притихнуть. Тангендерг перевел взгляд на мальчишку и спросил: – Ты арамеец? Где был твой дом?

– В Велихарии, – ответил Кори.

– Значит, ты подданный арамейского императора. Иди сюда.

Одной рукой Тангендерг подхватил свой меч, другой подтолкнул Кори к жрецу. Гишер начал было вставать, но мощный удар ногой в грудь опрокинул его на спину. Боль в еще незаживших ребрах сдавила грудь жреца так, что вопль застрял в глотке.

– Убей его, – равнодушно произнес Тангендерг, вложив меч в руки мальчишки.

– Как?! – растерялся Кори.

– Разруби ему башку. Или ребра. Вот здесь, в области сердца. Или пронзи брюхо, умирать будет медленно, в муках.

– Но…

– Что тебя останавливает? Хочешь быть воином, будь готов убивать врагов. Он твой враг. Он собирается привести армию хишимерцев на землю твоего народа и залить ее кровью. Убей своего врага.

Гишер съежился и зажмурил глаза, не смея сказать ни слова. Кори чуть приподнял меч обеими руками, словно и в самом деле хотел замахнуться для удара, помедлил и снова опустил. С тяжелым вздохом он вернул оружие Тангендергу.

– Это нечестно, – пробормотал мальчишка. – Он безоружен.

– Он бы на твоем месте не колебался, – заверил его Тангендерг. – А будь у него хотя бы нож, ты бы уже лежал мертвым. Ты не создан для убийства, я вижу это по твоим глазам. Займись другим ремеслом, более достойным, не оскверняй свою жизнь.

– По-твоему, быть воином – это плохо? – удивился Кори.

– В убийстве нет никакой доблести.

– Даже когда защищаешь свою землю, свой народ?

– Это лишь красивые слова. На деле одни глупцы бьются с другими по приказу своих царей, вождей, полководцев. Реки крови проливаются лишь затем, чтобы прославить и обогатить какого-нибудь правителя. Думаешь, простым хишимерцам так уж нужна арамейская земля? Вокруг них полно пустующих земель. Но, одурманенные проповедями фанатиков-жрецов и подчиняясь воле своего царя, они отдают своих детей в его войско, а молодые дурни готовы драться со всем светом, думая, что прославят свои имена и разбогатеют на чужих страданиях. Только далеко не все возвращаются из походов, многие остаются гнить в полях, становятся кормом для воронья и шакалов. Другие превращаются в живые обрубки и просят подаяние на городских площадях. Такие, как он, – Тангендерг кивнул на жреца, снова примостившегося на корточках у костра, – сталкивают народы, забивая людям головы возвышенной чушью. Эй, Гишер, расскажи нам про своего великого бога, который ведет вас к победе.

Жрец потер ладонью грудь, поморщился и хрипло произнес:

– Ты богохульник, в тебе нет ни капли веры. О чем можно разговаривать с человеком, который не верит ни во что?

– Я верую лишь в себя и свой клинок, – сурово отозвался Тангендерг.

– Почему же ты сам стал воином? – спросил Кори.

Каданг покачал головой:

– Я не воин, я защищаю свою жизнь, честь и свободу, не более того.

Он вернулся на свое место, откинулся спиной к стволу тополя и закрыл глаза, давая понять, что не желает продолжать разговор.

* * *

Один из стражей, охранявших вход в покои императора, предупредительно толкнул створку дверей, едва только Аммат приблизился. Даже если бы воины не были предупреждены о визите жреца, вряд ли они осмелились бы препятствовать верховному служителю Дромидиона. Этот человек пользовался уважением и почетом как у князей, так и среди простого народа не только в Орамосе, но и далеко за пределами столицы Арамейской империи.

Молодой правитель Рисстаний сидел на скамеечке возле мраморной чаши с фруктовым деревом и задумчиво перебирал струны кифары, прислушиваясь к нестройным звукам. При появлении жреца он отложил инструмент, поднялся и почтительно склонил голову.